[indent] Наверное, я самый главный неудачник в мире. Не знаю почему, но что-то мне подсказывает, что в этом факте я прав. Например, потому что я проспал пару. И не просто пару, которую можно прогулять и не париться, а именно ту, из-за которой в дальнейшем весь мой аттестат и диплом - покатится по наклонной. Не то чтобы я переживал из-за оценок, или из-за красноты своего диплома. Нет. Совсем нет. Но преподаватель, отличающийся своей духотой и ярой, почти болезненной любовью к своему предмету, может испортить не только диплом, но и жизнь. Я не раз слышал от ребят со старших курсов, что он нередко занимался игрой в вышибалы. Ребята вылетали с последних курсов, как футбольные мячики. Боже, лучше бы я просто играл на гитаре в метро где-нибудь в Нью-Йорке. Пользы было бы больше. Нервов меньше. И, конечно, я мог бы решить любую проблему с помощью денег, ведь в этом плане у меня никогда не было проблем. Богатый отец, мальчик, который родился с золотой ложкой во рту - это я про себя - но, черт с два я попрошу у него хотя бы цент. А договориться с преподом имея в кошельке лишь пару сотен налички и купон на бесплатный кофе и круассан в пекарне два по цене одного - вряд ли потянет хотя бы на попытку удержаться за парту в тот момент, когда он будет наносить по мне удар. Четко в сторону моего вылета из университета. Остаться здесь для меня было целью номер один. И дело не в том, что я отчаянно пытался доказать отцу свою самостоятельность, а в принципе, который был важен мне самому. Нет, конечно, хотелось утереть нос своему старику, доказав, что отлично справляюсь со всем сам. Но… будем откровенны. Квартира, которую он снял для меня в самой крутой высотке города - странно почему не по соседству с самим собой - не сравнится с общежитием. Мой отец никогда не кичился своим состоянием. Он вообще редко об этом заикался где-либо, и в будущем я понял почему. Но, даже несмотря на это, в период моего становления как личности он, и, конечно же, мама, успели привить мне главное качество, отличающее меня от моих таких же богатых сверстников: не в деньгах счастье. Совсем не в них. Как жаль, что некоторые заносчивым преподавателям этого не понять.
[indent] Влетаю в последние пятнадцать минут лекции в аудиторию, аккурат с задней двери, чтобы не попасться мистеру Дюпкинсу на глаза. Сажусь за парту, опускаю голову, чтобы не бросаться в глаза так сильно, ведь светлая шевелюра, доставшаяся по наследству, видимо в наказание, от отца и непослушные кудри, которыми таковыми и не являются - бросаются в глаза сразу же. Отличительная примета всех Таунсендов. Нужно было немного времени и знакомство со старшим братом, чтобы понять это. - Мистер Таунсенд, как я рад, что вы все же удостоили нас своим присутствием, - противный голос с нескрываемым презрением и этой дурацкой манерой тянуть мою фамилию так сильно, что мороз по коже, все же замечает меня. Естественно. Он как будто всю пару ждал момента подловить меня. И вот он настал. Ликующее выражение лица, он не скрывает своего превосходства в данной ситуации. А я что? Поднимаю голову, поняв, что прятаться и скрываться уже нет смысла. - Я проспал, - говорю честно, но не уточняю почему. Вряд ли он поверит в мои ночные подработки и желание быть независимым от отца и хоть что-то иметь из денег, чтобы оплачивать квартиру. Хотя бы двадцать процентов от ее аренды. Не считая уже продукты и прочие прелести жизни молодежи. В этом я не хотел себе отказывать: пиво, игры, походы в клуб пару разбив месяц. Не все же только учебой да работой заниматься? - О, ну, конечно. Я слышу это чаще чем «доброе утро, профессор Дюпкинс» от своих студентов, по статистике каждый второй студент в оправдание за свое опоздание отвечает именно так. Как насчет того, чтобы придумать что-то пооригинальнее? Вы как минимум позорите честь университета своими опозданиями, а если вылетите отсюда, в чем я теперь сомневаюсь все меньше, подведете и себя и всех тех, кто возлагает на вас надежды!
[indent] - Долбанный придурок! - не сдерживая эмоций со всей дури ударяю по мусорному баку, отчего тот накренившись перекручивается вокруг собственной оси, выкидывая все, что было внутри. Пара первокурсниц как-то криво на нас с Монти косятся, пока мы, пряча взгляд, сворачиваем на менее людную часть дороги, ведущей из учебного кампуса в сторону общежития. - Ну, ты же уже не первый раз с ним сталкиваешься. Знаешь же, что он такой зануда, что просто жуть, - Монти демонстративно передергивает плечами и издает странный звук. Я мельком улыбаюсь, потому что всегда поражался его умению так быстро и качественно поднимать мне настроение даже подобными мелочами, ну, и конечно поднимать мод уверенность в себе. Не тем, как он выглядит. А тем, как поддерживает меня. - Он все равно ебаный придурок, который видимо просто мечтает о том, чтобы я вылетел отсюда. Ебаный университет, ебаная кафедра экономики. Как я вообще тут оказался, ах да! Любимый папочка все решил за меня и вот, сука, - не скрывая обиды и злости снова толкаю мусорку, но на этот раз гораздо дальше от любопытных глаз, ну, и уже не так сильно. - Ищи во всем плюсы! - Монти жует свой злаковый батончик так громко, умудряется при этом говорить еще и так громко, что желание обнять его становится слабее нежели желание ударить. Сильно ударить. - Плюсы? Какие тут могут быть плюсы? Столько денег угрохано в эту учебу, черт, а я учусь только второй год, и если все это и дальше будет продолжаться, то следующая моя остановка будет аэропорт и самолет до Парижа, а если не это, так значит какая-нибудь ночлежка для бродяг! Я работаю, чтобы хоть в чем-то быть самостоятельным и что в ответ? Выслушиваю сплошные претензии в свой адрес потому что я видите ли «опоздал», - пародирую зануду-профессора так похоже, что Монти хрюкает от удовольствия, едва не поперхнувшись батончиком, а потом начинает смеяться. Слишком громко и откровенно, привлекая внимание окружающих нас студентов, спешащих на пары. Поэтому мне приходится увести друга в противоположную от толпы сторону. Чтобы они не слышали моих возмущений и абсолютно ни в чем не помогающих аргументов Монти. Которые, если честно, делают только хуже. - Так что никаких плюсов. Одни минусы, проблемы и сплошное разочарование, - пихаю мысом кроссовка камешек, который улетает в сторону в кусты. - Если бы не все это мы бы не познакомились, у меня не было бы такого крутого друга как ты и меня бы, наверное, также дергали за трусы и окунали в туалет, как и в школе, - настроение резко меняется и уже через пару минут я пытаю друга просьбами рассказать мне все. Чтобы потом убедить его в том, что подобное с ним никогда больше не повторится.
[indent] Через пару часов прощаемся с Монти на выходе из местной пиццерии и расходимся по разным сторонам. Обещаю постараться прийти завтра раньше, но что-то мне подсказывает, что все снова получится не так, как мне хотелось бы. Сворачиваю в сторону главной улицы, ведущей прямиком в сторону дома. Прикидываю, через сколько примерно окажусь на кровати в позе лежа, и, хотя бы на пять минут отвлекусь от мыслей о вероятном вылете из университета. Меня пугает не сам факт исключения, а больше то, что я потом буду говорить отцу и как это объясню, ведь в историю о том, что меня просто недолюбливает один из преподавателей, он просто не поверит. Да и я, наверное, не поверил бы. Тем более, что, зная мой упрямый характер - я непременно нашел бы выход из ситуации, какой бы критичной она ни была. А тут... постоянные опоздания, недосып, попытка доказать всему миру, что я чего-то стою и могу решать свои проблемы самостоятельно - основная причина. И это в глазах моего отца точно не сойдет за аргумент. «Ты же знаешь, что я готов тебе помогать. Тебе нужно просто учиться, выполнить свою часть договора и дальше жить самостоятельно так, как захочешь» - слова отца ежедневно звучат в моей голове, как будто на репите. Поднимаю глаза, когда чуть не влетаю в девчонку, что успевает обойти меня в самый последний момент. За секунду до этого мелькнула копна темных волос, но их владелицу я рассмотреть не успел. Двигаюсь вперед по улице в сторону дома. Чувствую какое-то странное движение, разворачиваюсь, чтобы увидеть, как та самая девушка с пышной шевелюрой вытаскивает мой кошелек. Черт, уже вытащила, ведь я не просто так вижу его коричневый материал в ее руке? - Эй, ты че делаешь? - дергаю кошелек обратно, но он уже крепко стиснут ее пальцами. Девчонка дергается с места, я за ней. Бегу до тех пор, пока не потеряю ее в толпе окончательно. Состояние - кричать так громко, чтобы слышно было в каждом, даже самом отдаленном, уголке этой чертово планеты. Не знаю где именно я успел так сильно засрать себе карму, но две проблемы в один день это, черт возьми, уже перебор! - Сука!!! Я тебя найду!!! - ору куда-то в толпу, заставляя зевак оглядываться на меня. Взгляд, будто я умалишенный, меня совсем не пугает. Мне вообще насрать, что именно вы там обо мне думаете! У меня вытащили кошелек с моими честно заработанными деньгами, кредитками и... - Пропуск... - потерять эту вещь куда большая проблема нежели деньги. Реально. Чтобы восстановить его потребуется месяц, десять кабинетов, две объяснительные, штраф - и снова чертовы деньги - и тысяча недовольных взглядов, которые так и кричат о том, какой я безответственный. Сжимаю пальцы в кулаки, готов ударить любого, кто сейчас рискнет открыть рот. Разворачиваюсь на пятках и иду в сторону дома. Снова. Но на этот раз куда более внимательно, держа руки в карманах, чтобы сегодняшний долбанутый день не закончился кражей еще и телефона.
[indent] - Да, просто вытащила кошелек и сбежала, с..., - зажимаю рот кулаком, подавляя в себе желание начать материться. - Джеймс, - строгий голос отца заставляет меня выдохнуть и сесть на стул. - Я не знаю, что делать. Я не хочу, чтобы ты платил за эту квартиру и мне даже нечем оплатить штраф за утерю пропуска, потому что то, что у меня вытащили его вместе с деньгами - никто в это не поверит, - сомневаюсь, что и он сам в это верит. Но может я просто уже настолько забил себя своими доводами, что начинаю сходить с ума? - И не надо мне помогать. Окей? Я сам разберусь, - перебиваю отца в момент, когда он начинает что-то говорить. Пауза на пару секунд уже изрядно затягивается. Я слышу, как тяжело он вздыхает, слышу голос матери, которая что-то говорит, видимо пытаясь успокоить его. Его? Черт, успокойте кто-нибудь меня! - Позвони брату, раз не хочешь просить помощи у меня. Видимо у вас это какой-то подростковый прикол, который я честно не понимаю. И позвони, как разберешься со своими проблемами. Мне нужно знать, что делать с квартирой, - голос слишком уставший и замученный и, наверное, было бы свинством продолжать доказывать ему что-то и трепать нервы. Оно того не стоит. Соглашаюсь и сбрасываю звонок. Итану звонить я, естественно, не буду. Лучший вариант, который я придумал - набрать одногруппнику, тому самому тусовщику, что любит закатывать вечеринки и давно помышлял сделать это в моей квартире. - Да, одна ночь. Но только так, чтобы никто не вызвал копов. С тебя двести баксов, - находить выход из ситуаций, особенно, когда знаешь на какие больные - или не очень - места давить, я всегда умел. Договариваемся на субботу. Следующий звонок - Монти, описывая вкратце всю ситуацию и прося ночлег на один день. Находиться тут в разгар этой будущей вечеринки я не намерен. Настроения нет ни на тусовки, ни на работу, ни на тем более учебу, которую сейчас, как никак, но нужно приводить в порядок.
[indent] У меня была неделя на то, чтобы восстановить доверие человека, который мне не давал жить спокойно. Каждая пара превращалась в моральное унижение с его стороны и моего гробового молчания в ответ. Как китайская пытка водой - он капал мне на мозг, тыча в мои постоянные опоздания и отсутствие ответственности. Монти сдерживал меня, как и страх окончательного вылета из университета. Я отсчитывал каждый день до гребаной субботы и пусть мне совсем не нравилась затея с этой вечеринкой, но карман жгло отсутствие кошелька и пропуска, а без них я как без рук. И помощь отца в виде восстановленной кредитки, пусть одной, но все же он передал мне ее - совсем не помогала. В субботу я остался у Монти. Самый простой, ничем не примечательный выходной, который мы провели за просмотром нового сериала и большой пеперони. Ладно, у меня еще было пиво, за которое я обещал вернуть деньги Монти сразу же как получу нужную сумму от Дастина. Этот засранец не мог обмануть меня, ведь половину суммы он уже заплатил. Вторая половина после возвращения ключей мне в руки. Если честно, я даже не задумывался о том, что он может меня кинуть и в конечном итоге я просто останусь на улице. Это объяснить отцу я точно не смогу, но даже несмотря на все это - страх отсутствовал. Может у меня вообще проблемы с этим? Погруженный в собственные мысли и сопение Монти на соседней кровати - проваливаюсь в сон. Сплю слишком чутко, всегда так спал, чтобы проснуться от постороннего движения в комнате. Открываю глаза, приподнимаюсь на локтях, чтобы увидеть до боли знакомую копну темных волос, что прямо сейчас залезла рукой в карман моей куртки. Минутная заминка. Не верю собственным глазам и в то, что фортуна почти всегда поворачивается ко мне жопой, а тут так вообще под нос эту жопу подставила... Что за пиздец происходит с моей жизнью? - Ты че совсем бессмертная? - меня поражает человеческая наглость, и я даже не пытаюсь скрывать свой максимальный ахуй от сложившейся ситуации. Она оборачивается, напуганная звуком моего голоса. Движение на кровати Монти захлопывает ловушку, в которую она сама себя загнала. - Какого хрена тут происходит? - никогда не слышал, чтобы Монти ругался или использовал какие-то посторонние выражения. - Джеймс блять это кто? - звучит так, будто она ревнивая девушка, но... - В душе не ебу, - вскакиваю с кровати в тот момент, когда воровка превращается в беглянку, кидаясь в открытое окно. Мне нужно было лишь протянуть руку, чтобы вцепиться в ее волосы и затащить ее обратно, но я сплоховал. Не успел. И еще более тупое, что я сделал - кинулся за ней следом. На этот раз я ее догоню и заставляю вернуть все, что она забрала. Это точно она. Я не могу наступить на одни и те же грабли дважды. И судя по тому, как медленно она двигается - поврежденная нога не даст ей сбежать дальше, чем ей хотелось бы. Все обстоятельства в мою пользу, поэтому скрываюсь в тени, чтобы следить за ней и идти по пятам до... сука моего дома??? Задираю голову, бросая взгляд на окна своей квартиры, где до сих пор горит свет, а из открытых окон раздается клубная музыка. Кому-то явно весело. Но... куда она могла деться? - Сука, - бормочу разочарованно себе под нос, качаю головой, продолжая что-то бормотать себе под нос, захожу внутрь. Ресепшн пустой, киваю головой охраннику в знак приветствия, когда он появляется в поле моего зрения. - Вот так хочешь помочь, а в итоге все как всегда... - доносится до меня голос охранника, привлекая мое внимание. - Эй, а ты не знаешь... вот эта девушка, которая зашла передо мной, она... из какой она квартиры? - задаю вопрос, не рассчитывая, что мне подскажут. - Не знаю точно, но вроде с верхних этажей, - обиженно отвечает мужчина, возвращая все свое внимание к телефону, за которым и сидел до этого. Пересекаю холл, запрыгиваю на лестницу из трех длинных ступеней, давлю кнопку вызова лифта. Я живу на предпоследнем этаже - вид самый лучший, я не смог отказаться и именно поэтому остался в этой квартире. Я живу здесь почти полгода и знаю примерно всех, кто живет надо мной и подо мной. Выше - крыша. Ниже... Вряд ли, ведь охранник сказал именно о верхних этажах. Давлю на кнопку последнего этажа. Воровка живет в таком дорогостоящем доме и ворует ради прикола? Может, больная? Психические расстройства в нашем мире далеко не редкость. Лифт открывается, я выхожу наружу, осматриваясь по сторонам. Движения в коридоре нет, но дверь, ведущая на крышу приоткрыта и оттуда доносится странное кряхтение. Меня кидает сначала в жар, потом обдает ледяным воздухом и дело даже не в температуре на улице. Я понимаю, что нахожусь слишком близко к заветной цели, осталось только...
[indent] Толкаю дверь на крышу от себя, взбираюсь по лестнице, оказывая на открытой площадке. Я ни разу тут не был и даже не знал, что крыша нашего дома в открытом доступе. Не удивлен, но все же... Вид отсюда еще более роскошный, чем из самой квартиры. Спорить с этим сложно. Но, честно говоря, рассуждать на тему, как красиво в Майами, именно с этой точки обзора, нет времени. Нахожу плохо сооруженное жилье и понимаю, что нахожусь на верном пути. - Можно было просто попросить денег, пойти к клубу и танцевать за бабки, но воровать... Честно говоря я думал такие наглецы вымерли, - начинаю говорить, зная, что сил сбежать у нее уже нет, а поврежденная нога не поможет ей. - И охранник не виноват в том, что ты воруешь. Он просто хотел помочь. И между прочим ты его обидела. Ты всех обижаешь? - подмечаю ее внешний вид, достаточно растрепанный. Обстановка ее «жилья» оставляет желать лучшего, а плед, в который она кутается не выглядит теплым. - Верни то, что забрала, и я не сообщу о тебе... - хотел сказать в полицию, но в первую очередь стоило бы сообщить охраннику внизу о незваной гостье, которая просто обвела его вокруг пальца или втерлась в доверие, ведь он не просто так знает где именно она обитает. - Давай, возвращай, - делаю шаг вперед, вытягивая ладонь. - Я не хочу проблем, а последней своей выходкой, точнее предпоследней, ты изрядно испортила мне жизнь, - ладно, видимо она не в состоянии даже думать, потому что так и продолжает молча смотреть на меня, как испуганный звереныш, которого застали в момент, когда он просто хотел покушать. Делаю еще несколько шагов вперед, решая применить другую тактику поведения. Я ведь совсем не такой и воспитывали меня совсем иначе. Не просить и требовать - пусть и свое законное - а сперва помочь. Или это очень тупо в сложившихся обстоятельствах? Плевать. Тяну на себя край ее пледа, чтобы посмотреть ногу. Она дергается назад, недовольно цокает - видимо больно - и поджимает ноги. - Ты извращенка или что? Дай посмотрю, - почти рычу, потому что не ей сейчас возмущаться и пытаться избежать помощи. - Просто заткнись и дай мне сделать то, что нужно, - иначе с ней видимо не получится. Почему-то в этом я уверен на все сто процентов.

[indent]Интересно, а это у всех девчонок в голове желание противиться тому, что сука непременно тебе поможет? Или они во всех ситуациях, даже когда им нужна помощь или, когда им больно или плохо ведут себя так, словно они прекрасно обходятся без мужчин и какой-либо помощи от них. Впервые встречаю человека, который отказывается от помощи, особенно когда успел поднасрать помогающему. Дважды поднасрать, если быть точнее. Если вспомнить мой недавний разговор с отцом, мою просьбу о ночлеге в адрес Монти, сданная на ночь под вечеринку квартира, а если отец узнает, так это вообще станет вишенкой на ебаном торте - так вообще можно сбиться со счету количества проблем, которые она мне преподнесла своим появлением в моей жизни. - Если бы я хотел, я бы вызвал чертовых копов, и в таком случае они бы уже сами решали, что с тобой делать: вызвать скорую или... - пристрелить на месте, но подобное я не стал озвучивать вслух. Прекрасно понимаю, что, будучи на таких сильно раскаченных эмоциональных качелях, приправленных сплошной полосой неудач, раскрашенной тупо в один черный цвет, могу сказать лишнее, а потом неоднократно об этом пожалеть. Лучшая тактика в данном случае - молчать. Как ни крути ее больная нога сейчас в моих руках. Любое неправильно сказанное в мой адрес слово - и я сломаю ей ногу до конца. Хотя, наверное, не смог бы. Слишком гуманный, воспитанный в лучших традициях интеллигенции, к которой мои родители себя, конечно же, никогда не относили. Фыркаю сам себе под нос в ответ на эти мысли. - Когда берешь в руки нож - думай, зачем он тебе. Была бы ты умней, уже давно пырнула бы меня, а раз продолжаешь лишь кидаться угрозами, то, наверное, все же тебе нужна моя помощь. А если не моя, то хоть кого-нибудь, кто сможет облегчить боль. Уверен, что ты даже до аптеки за обезболивающим дойти не сможешь, поэтому... - нет смысла выебываться. Пожимаю плечами, делая следующий более уверенный шаг вперед. Незнакомка не успокаивается, продолжая бурчать что-то себе под нос, но явно относящееся в мою сторону. Честно? Мне насрать. Пусть говорит что угодно. Я пришел сюда за другим, конечно же, и моя изначальная цель была вернуть все, что она забрала, ну, хотя бы пропуск, потому что на деньги, после того как открылись условия ее проживания и внешний вид ее буквально «гнездышка» претендовать уже не хотелось. Внутри что-то сопротивлялось тому, чтобы вернуть все свое обратно себе. Как и укоренилось желание помочь. Ведь кем бы она ни была: воровкой или бедняжкой, которая осталась без денег и крыши над головой - главное то, кем являюсь я сам. А я никогда не оставлю в беде человека, которому нужна помощь. - Ого тебе даже шутить удается, наверное, нога уже перестала болеть, раз ты у нас теперь борешься за звание «остряк года», - снова фыркаю, но на этот раз в ответ на ее весьма красноречивые высказывания, в которых она не стесняется скрывать свои эмоции и прочие обороты, от которых у меня - в любой другой ситуации - свернулись бы уши. Не то, чтобы я был воспитан в лучших традициях британской королевской четы, но... не знаю, я не привык слушать, когда девушки так грязно ругаются еще и на тех, кто искренне пытается им помочь несмотря ни на что. Мне кажется, что психологи назвали бы это защитной реакцией, но где я, а где психологи. Впрочем, врач травматолог из меня тоже не очень, однако я так и продолжаю с умным видом щупать ее лодыжку. Кажется, это просто вывих, но, так как я все также не квалифицированный специалист - делать выводы и ставить диагнозы не по моей части. - Тебе нужен отдых, и сделать это тут - просто нереально. Может быть благодаря тому, что ночи достаточно холодные - нога и будет находиться в холоде, но скорей всего тебе это не поможет, - с умным видом продолжая рассматривать ее лодыжку, произношу это и аккуратно надавливаю, чтобы понять нет ли перелома. В детстве я сломал руку - истерика была буквально у всех окружающих меня взрослых, кроме меня самого. Но, так как я в тот момент все еще не считался взрослым, то брать меня в расчет просто нет смысла. Первый поход к травматологу, первый гипс. Как сейчас помню, как аккуратно он проверял руку на повреждение прежде чем отправить на рентген и поставить правильный диагноз. Я не чувствовал боли. Возможно из-за того, что находился в шоке и болевой порог оказался гораздо выше, чем я думал. Кажется, у моей новой знакомой все гораздо хуже в этом плане, потому что еще пять минут назад она активно сопротивлялась, пытаясь изо всех сил лягнуть меня здоровой ногой, а сейчас... - Вот черт, - ругаюсь себе под нос, ведь меня она вряд ли услышит. - А ты казалась гораздо сильнее на первый взгляд, чем оказалась на самом деле, - бормочу под нос, укладывая ее ногу на импровизированную возвышенность в виде своей туго скрученной толстовки.
[indent]Перетащить ее к себе домой, после утомительных разговоров и попыток объяснить Томасу почему он и его тусовка должна закончиться прямо сейчас. Минус полтинник, конечно, за то, что не до конца сдержал условия сделки, но увидев у меня на руках девушку без сознания он даже не вспомнил об этой несчастной купюре в момент, когда пересекал порог моей квартиры, благо в направлении выхода. Погромом, оставленным после них, я решил заняться после. Вряд ли я стал заниматься этим сейчас, как минимум потому, что сперва решил все же переложить незнакомку на свою кровать, после этого стащить с нее обувь и носки и задрав больную ногу повыше, подложив небольшую декоративную подушку, чтобы отек хоть немного спал. Ведь за время наших перемещений он стал значительно больше. Перевязав лодыжку эластичным бинтом, прикладываю лед - благо в холодильнике его было достаточно. Этого должно хватить до того момента, как она проснется. Я знал, что по хорошему ее нужно показать врачу. В принципе, был даже готов оплатить, если у нее нет страховки, ведь своей я это сделать не смогу - вроде в Штатах это именно так и работает. Поэтому, пока спящая красавица приходила в себя я все же решил заняться уборкой и попутно набрать сообщение старшему брату. Ладно, я до последнего не хотел просить помощи и прекрасно понимал, что ему сейчас далеко не до меня: младшего брата, который появился, точнее, свалился как снег на его голову - внезапно и как факт, который уже не исправишь и ничего с ним не сделаешь. Итан прислал небольшую сумму, не задавая лишних вопросов. Отправляю ему сообщение с благодарностью, откладываю телефон и принимаюсь за уборку. Хотя бы по мелочи, но от оставленных банок из-под пива и стаканов, из которых пили непонятно что хотелось избавиться как можно быстрее, как минимум из-за неприятного запаха - а я не то, чтобы отрицал существование алкоголя или не считал людей, которые пьют за людей - в хорошей компании никто не откажется выпить - но само осознание того, что здесь происходило и могло произойти вызывало во мне рвотные позывы. Удивительно, как моя кровать осталась нетронутой, ведь студенты народ совершенно простой и абсолютно бестактный.
[indent]Иногда мне кажется, что с подобным мышлением я все больше становлюсь похожим на отца. Максимально неприятно осознавать, но, наверное, в этом были и свои плюсы. Уверен, что в моей ситуации он поступил также. Не то чтобы, пустил каких-то непонятных людей в квартиру, которую арендует ему его отец, но помочь девушке, даже если она вытащила из кармана последние деньги - в этом да. Вряд ли я буду рассказывать ему об этой ситуации, ведь вероятность быть непонятым все еще равна половине процентов из ста, но может, когда-нибудь.
[indent]Когда с уборкой более менее было покончено - в любом случае большую часть всего этого бардака лучше будет убрать утром, когда будет больше света и меньше проблем и шансов услышать от соседей кучу недовольства, я откопал в холодильнике несколько обезболивающих мазей, попутно поставил чайник, уверенный в том, что моя гостья наверняка голодная - ведь кроме обертки от шоколадки в ее «гнезде» ничего не было - прикинул, чем именно ее можно будет накормить, но это, конечно, только в том случае, если она будет не такой упрямой, как час назад, будучи на крыше и с травмированной ногой. В момент, когда загружаю остатки мусора в пакет, слышу голос из комнаты. Наверное, показалось, но в очередной раз, встряхнув бутылками, смешанными с металлическими банками, слышу женский голос еще раз. Оставляю мусор у входа, решительно направляюсь в сторону спальни. Уверен, что она не сможет молча сидеть и наблюдать за тем, что я делаю. Инстинкт самосохранения в данном случае работает активнее, чем мозг, но и ее можно понять. Не каждый справится с подобными обстоятельствами в своей жизни и останется в здравом уме, ну, или поборет в себе желание защищаться от каждого. В комнате меня ждет очнувшаяся незнакомка - кто бы мог подумать. Все едкие комментарии до поры до времени оставляю при себе, молча сажусь в кресло аккурат рядом с ее ногой все еще покоившейся на пуфике в том положении, в котором я ее и оставил. Убираю пакет со льдом, разматываю бинт, аккуратно рассматривая лодыжку и все также игнорируя все, что она говорит в мой адрес. С ножом в руках она выглядит еще более нелепо, чем если бы держала живую курицу вверх ногами. По крайней мере тихо. Она замолчала и это позволило мне чуть больше маневренности в моих действиях. Выдавливаю из тюбика, покоящегося рядом на тумбочке себе на пальцы немного крема. Аккуратно растираю, понимая, что нога смещена и лодыжка выглядит немного неестественно. Корец всего выбита кость, но все же не решаюсь поставить диагноз. Впрочем... - Сейчас будет больно, - предупреждаю заранее, чтобы в следующий момент, когда коснусь ее ноги не получить нож в затылок или куда она там сможет мне его сунуть. Секунда на то, чтобы повернуть ногу в противоположную сторону и вставить смещенный сустав на место. - Я понимаю, что больно, но так ты хотя бы сможешь ходить через пару дней, а не лежать без возможности встать и передвигаться от слова совсем, - стараюсь оправдать себя и свое поведение, но, кажется, ей абсолютно наплевать, потому что следом за отборным матом и упавшей на пол подушкой следует куча вопросов. Не спешу отвечать, уверен, что она не остановится и будет задавать их бесконечно. Впрочем, может в таком случае стоит реально начать отвечать ей? - Меня зовут Джеймс. Я чувак, которого ты один раз обокрала, а второй раз не вышло. Помогаю просто потому, что так захотел. Или ты думаешь, что в мире нормальные, честные, - с упором на это слово, - люди вымерли и остались только козлы? - фыркаю, показывая все свое недовольство. - Как видишь - нет. И сразу перебью твой следующий вопрос - мне от тебя ничего не нужно, - задумываюсь на мгновение, - разве, что пропуск, который ты взяла вместе с кошельком. Это важнее, чем деньги, потому что восстановить его достаточно трудно и вообще для этого нужно пройти сто кругов ада, а я думаю вернуть его - довольно небольшая плата за помощь, - пожимаю плечами, возвращаясь к крему, которым снова растираю поврежденное место на лодыжке. Перевязываю ногу эластичным бинтов, прикладываю лед. - Так будет лучше, - бормочу уже себе под нос. - Есть хочешь? Хотя, чего я спрашиваю... - отвечаю на собственный вопрос быстрее, чем она успеет открыть рот. - Я бы перекусил, если честно, - тоже себе под нос, будто я тут вообще один и рядом нет незнакомки с ножом. - Ты так и будешь с ним сидеть? Есть тоже будешь также? Ладно, - машу рукой, будто просто смирился с фактом недоверия с ее стороны, - встать сможешь? - разворачиваюсь, чтобы помочь ей опереться на свою руку. Но ни первая, ни вторая попытка не увенчалась успехом. Неудивительно, ведь если ей было так больно изначально, что она потеряла сознание, то сейчас, после того, как кости встали, как нужно - будет болеть еще сильнее. - Ладно, я что-нибудь придумаю, - оставляю попытки поднять ее с кровати, ухожу из комнаты. Надеюсь, что за время моего отсутствия она не наделает дел и разбитый телевизор в комнате будет единственной проблемой, которую мне придется решать в ближайшее время. Видимо, Итан устанет от моих звонков в ближайшие пару дней.
[indent]На кухне на скорую руку организовываю несколько бутербродов с начинками на выбор, потому что понятия не имею, что именно она предпочитает в еде, делаю две больших чашки горячих напитков: одну с какао для нее, другую с кофе для себя и со всем этим великолепием, с подносом в руках возвращаюсь в комнату, молясь про себя, чтобы девчонка не решила выкинуться в окно с двадцать первого этажа. Вряд ли результат этого действия ее обрадует.

[indent] Я искренне не понимаю, почему когда к человеку относишься с душой, добром и все такое прочее - ему непременно нужно либо сесть тебе на шею, либо все испортить. Ощущение, будто я живу уже добрых несколько веков и только сейчас понял, что все это время жил неправильно. Уверен, что родители учили меня как именно нужно жить правильно, но почему-то ни в одном из случаев в моей жизни - не получалось так, как хотелось бы мне самому. Ладно, в случае с Монти все было именно так, но это один случай из тысячи, когда человек действительно оказался благодарным мне за мою помощь. Не то чтобы я пытался дождаться чьей-то похвалы или делал что-то только для того, чтобы получить благодарность или какой-то плюс в свою сторону, но... Сейчас правила и шаблоны были сломаны на корню и даже не смотря на то, что девушка в моей спальне нехило успела поднасрать мне за последние пару дней - я помог ей и все равно оказываюсь плохим. Может быть действительно стать плохим? Открыть дверь с ноги, вывалить на нее всю еду с подноса и сверху полить голову какао, приправив все это кофе. Но оба напитка горячие и в таком случае ей точно будет больно. Стоит ли оно того? Вряд ли.
[indent] Именно поэтому захожу в комнату как обычно - спокойно, без лишних движений. Передаю ей в руки поднос и наблюдаю за тем, как девчонка сметает все содержимое и поглощает это в себя с такой скоростью, что я не успеваю даже моргнуть ,как тарелка с бутербродами уже пуста, а кружка из под какао протягивается ко мне обратно с немой просьбой о добавке. И лишь спустя несколько секунд Жасмин открывает рот, чтобы попросить об этом, а не смотреть на меня так, будто я читаю мысли и именно поэтому подобрал ее - потому что мне удалось понять чего именно она хочет. В разговорах с девушкой я всегда был новичком. Я не понимал и вряд ли смогу понять, что именно происходит в их головах и чего именно они хотят. Наверное, понять это невозможно по одной простой причине: они сами не знают чего хотят. Конечно, не в случае с Жасмин прямо сейчас. Я прекрасно понимаю, что она голодна и хочет еще, поэтому молча, никак не комментируя сей порыв встаю с края кровати и возвращаюсь на кухню. Делаю еще бутербродов, добивая остатки колбасы и хлеба, завариваю еще одну кружку с горячим какао и возвращаюсь к ней. Молча выставляю поднос с едой, забыв напрочь о том, что хотел и сам перекусить и выпить кофе. На самом деле мне приятно видеть, как кто-то с таким наслаждением ест то, что я приготовил, пусть даже по большей степени все блюдо сделано уже из готовых продуктов. Наверное, она очень голодна, раз почти разом уничтожает еще одну порцию бутербродов и допивает свое какао. Бормочет что-то себе под нос, широко зевает из-за чего я еле сдерживаюсь, чтобы не зевнуть следом. День выдался очень эмоциональным, плюс я почти не спал, ведь кому-то очень нужно было разбудить нас с Монти среди ночи, незаконно пробравшись в комнату в общежитии. До сих пор не понимаю, как так вышло и почему консьерж на входе не остановил незнакомку, ведь он абсолютно точно знает всех студентов в лицо. Даже тех, кто не живет в стенах его университетского убежища. А пропустить в мужское крыло девушку - это вообще за гранью фантастики. Наверное, он спал, а может быть был очень пьян, что даже звучит абсурдно. Я ухмыляюсь собственным мыслям, забираю из расслабленных рук пустую кружку из под какао, уже не обращая внимания на постороннее бормотание. Ухожу на кухню снова с мыслями о том, что нужно сделать что-то еще. Наверное, она все еще голодна. И почему я чувствую себя каким-то добродетельным парнем, который подобрал на улице до последней шерстинки промокшего котенка? Почему мне так сильно хотелось помочь ее и не было ни одной мысли о том, чтобы попросить что-то взамен? Наверное, все дело в безумном желании как-то оправдать ее поведение, ну, и получить обратно свой злосчастный пропуск, разговоры о котором Жасмин упрямо игнорировала. Завтра у меня будет возможность подняться на крышу и посмотреть, что из жизненно необходимого и ранее у кого-то украденного там можно найти. Ладно, в целом мне не нужно то, что она там хранит. Кроме пропуска. Возможно я смогу подумать об этом нормально через пару часов, когда слабость в ногах уйдет и состояние будет хотя бы отчасти напоминать нормальное. Возвращаюсь в комнату, чтобы отдать кружку с какао, но Жасмин уже спит. Поэтому отставляю кружку в сторону, чтобы освободить руки. Снимаю с нее верхнюю одежду, с особой аккуратностью обувь, чтобы не беспокоить больную ногу, которую кладу на самую плотную подушку из всех имеющихся на кровати. Натягиваю на нее сверху плед, чтобы не замерзла ночью, закрываю шторы, пряча утренний рассвет и ухожу в гостиную, оставляя свою новую знакомую отсыпаться в гордом одиночестве.
[indent] На самом деле мне предстояла еще целая куча работы в виде уборки всего того, что осталось в комнатах после вечеринки. Полупустой холодильник совсем не радовал, желудок предательски урчал, но я решил, что лучше будет заняться вопросом готовки и уборки уже утром, чтобы не разбудить свою гостью. Поэтому стягиваю с дивана плед, скидывая все лишнее на пол, ложусь на декоративную подушку и едва голова коснулась ее - проваливаюсь в сон. Который непременно должен был быть нарушен каким-нибудь посторонним вмешательством. Если честно, я был уверен, что это сделает Монти своим очередным неуместным звонком. Но, к моему удивлению, звонков от друга не было, как и от родителей и семьи в целом. Наверное, это хороший знак, ну, или меня ждет очередной пиздец чуть позже. Ну, наверное, даже не чуть позже, а прямо сейчас, потому что я слышу истошные матерные вопли, доносящиеся из соседней комнаты и не сразу понимаю, кто именно орет и почему я вообще в гостиной в окружении мусора. Встаю на ноги, чувствуя легкое головокружение. Не стоило делать это так быстро, но в данный момент нет времени ждать и разбираться. Достигаю двери в спальню за несколько шагов, дергаю дверь, уже по дороге вспоминая кто именно ночевал в моей комнате и почему этот «кто-то» может так истошно орать. - Какого хера ты встала? Ты забыла что с твоей ногой? - чуть ли не с матами кидаюсь на нее, цепляя под руку и сажая обратно на кровать. Я не успеваю задать вопрос: что именно она делает и куда собралась. Ответы лежат на поверхности и удивительно, как мне удалось поймать ее до того момента, как она шлепнулась бы и ударилась головой об батарею, расположенную аккурат под окном и возле кровати. - Тебе надо сходить в душ, ногу нужно промыть и вообще снять временно эту повязку, потому что... - черт его знает, что может быть. Я был уверен, что за ночь ей станет гораздо лучше, но что-то пошло явно не по плану. На очередные истошные вопли, которые позиционируют меня, как самого ужасного в мире человека, не говоря ни слова, я поднимаю ее на руки, буквально закидывая на плечо - она оказалась достаточно легкой, чтобы сделать это без труда - тащу ее в ванную, не обращая внимания на то, как сильно она бьет меня по плечам и спине, вынуждая расцепить кольцо рук и уронить ее на пол. Инстинкт самосохранения видимо умер в тот момент, когда она до отвала наелась и уснула. Может быть думает, будто это меня напугает или... я не знаю. Не понимаю чего она добивается, зато абсолютно точно знаю чего хочу сам - чтобы она как можно быстрее заткнулась и перестала пугать соседей, которые точно услышат, как кто-то с утра пораньше орет на весь дом. - Да ты можешь, мать твою успокоиться и заткнуться? - уже не сдерживаю эмоций. Злой, невыспавшийся, голодный, сука, я даже зубы не успел почистить! Вожусь с ней, как с маленькой, а в ответ вот это свинское отношение. - Я тебя сейчас утоплю, если ты не перестанешь вопить, блять, - рычу в момент, когда сажаю ее в ванную и включаю воду. Плевать, что она в одежде, но может таким образом она хоть немного успокоится. Ладно, в любом случае мне и самому нужно сохранять спокойствие, ведь как известно: против таких агрессоров есть только одно оружие - жесткий игнор всего того, что они делают. Нужно совсем немного времени, чтобы дождаться, когда весь ее, да и мой тоже, гнев поутихнут. Стаскиваю носок с ее здоровой ноги, снимаю повязку с больной. - Видишь? - киваю в сторону сильного отека на щиколотке. - Это не нормально, так не должно быть, - констатирую и без того очевидный факт, в очередной раз ловя себя на мысли о том, что ей нужно в больницу и необходима помощь квалифицированного специалиста, а не мальчишки, который учится даже не на медицинском. Но об этом лучше поговорить потом, потому что... раз я даже сейчас оказался маньяком и извращенцем, то если повезу ее в больницу она прямо там обвинит меня в похищении или вообще скажет, что это с ее ногой сделал я, а не она сама, сбегая от меня через окно. Наливаю в ванную пену, которая тут же начинает пениться и источать приятный аромат. Тянусь к Жасмин, чтобы помочь стянуть мокрый свитер, но она агрессивно отшивает меня, заставляя выйти вон. В любом случае она уже никуда не денется. В мокрой одежде в такой холод сбежит только безумец, ну, и если не забывать про больную ногу, на которую она, судя по всему, не может даже наступить - переживать сейчас мне точно не из-за чего. Разве что из-за самой травмы и ноющей спины после сильных ударов по ней.
[indent] Выхожу из ванной. Даю ей время раздеться, а сам иду в спальню, чтобы вытащить из шкафа футболку и спортивные штаны. Никакой женской одежды, у меня, конечно же, нет, а это унисекс, для нее так вообще безразмерный, поэтому ничего страшного. Да и выбирать ей особо не из чего. После разрешения войти, дергаю дверь на себя и оказываюсь в ванной, где уже вовсю шумит вода и пена закрывает обнаженное тело по самые плечи. - Я принес одежду. У меня нет ничего женского, типо там, ну, белье и все такое, поэтому тут вот батарея, если захочешь можешь просушить, а это, - кладу спортивные штаны и футболку на стул рядом, - просто переодеться в сухое и теплое. Думаю, размер подойдет, но если нет, можно будет порыться в шкафу еще, - пожимаю плечами, чувствуя какую-то неловкость. Не мудрено, ведь мы в ванной, она голая, а я как дурак рассказываю ей, что она может сделать со своим нижним бельем. Это даже звучит абсурдно. - Завтракать будешь? - конечно будет. Мне не нужно видеть, как она кивнет, чтобы понять каков будет следующий ответ. Я чувствую себя некомфортно в таком положении, особенно после того, как меня несколько раз назвали маньяком и извращенцем. Обидно, если честно, но я не подаю вида и молча выхожу из ванной снова. Ставлю чайник, с разочарованием вспоминаю о том, что колбасу и хлеб доели еще вчера. Заказываю пиццу из пиццерии напротив. Не знаю ,какую она любит, поэтому заказываю абсолютно банальную «маргариту», одну сырную и какую-то с баварскими колбасками. Наверное, острая, но мне плевать. Я готов съесть целого слона сейчас, поэтому, руководствуясь этой мыслью, заказываю доставку из магазина, который в течении получаса должен привезти мне самые ходовые продукты. Надеюсь, мне хватит времени перекусить хотя бы немного и не получится, как вчера, что кто-то из нас останется голодным. Не то, чтобы я расстраивался из-за своего небольшого голодания, но все же. Через полчаса встречаю курьера и с коробками из под пиццы иду прямиком в ванную, предварительно постучав в дверь и получив одобрение. - Напитки после. Я голодный, как дикий зверь, - выставляю на тот же стул коробки с пиццей, открываю первую и сую ей под нос, предлагая взять кусочек. Сам сажусь на пол, упираясь спиной в закрытую дверь и начинаю жевать, проглатывая первый кусок пиццы почти целиком. Только сейчас, когда картинка становится более-менее ясной я понимаю, что рано или поздно ей нужно будет выбираться из ванной и сделать это без моей помощи она не сможет. Проглатываю кусок пиццы, проталкивая его в себя уже силой, потому что из-за осознания сложившихся обстоятельств - хочется бежать как можно дальше, а не есть. - Мне интересно знаешь что? - встречаюсь с ее вопросительным взглядом. Не, ну, а почему я один должен сидеть и думать об этом? - А как ты планируешь выбираться теперь из ванной, раз я такой весь извращенец и маньяк и вообще самый ужасный человек на свете? - отрываю еще один кусок пиццы и сую его в рот, ожидая ответа. На самом деле мне и самому интересно. Вряд ли полотенце ей поможет. - И знаешь, я бы отвез тебя в больницу, чтобы твою ногу посмотрели врачи, потому что... если честно не хочу сделать хуже. Только если по приезду туда ты не начнешь орать на всю больницу, что я тебя похитил или вообще сделал это сам с тобой, - фыркаю, заканчивая эту фразу и продолжаю жевать, внимательно наблюдая за тем, как она и сама жует с неменьшим удовольствием.

[indent]Время завтрака уже закончилось, Жасмин довольно прикрывает глаза. Видно, что даже мышцы ее лица стали более расслабленными, а значит, что пришло время заканчивать процедуры и везти ее в больницу. Только вот сперва нужно вытащить ее из ванной. Хуже момента, когда родители застукивают тебя за онанизмом или девушка, которая тебе нравится, видит тебя голым и не в самом лучшем свете, может быть лишь момент, когда ты помогаешь голой девушке, с которой вас ничего, кроме украденного этой же девушкой пропуска, не связывает. И если первых ситуаций со мной за всю жизнь не случалось, то последнее естественно, произошло. И я чувствую себя полным идиотом, когда помогаю ей. Будто подписался на какой-то челлендж «помоги бедному и несчастному» или готовлю проект на тему важности и пользы благотворительности. Я не знаю. И пусть я не чувствую себя лучше, делая все это, а мысли все также гложет единственная мысль о куче проблем с восстановлением пропуска. Но, что-то мне подсказывает, что сейчас не самый лучший момент для того, чтобы рассуждать об этом.
[indent]Каким-то чудом мне удается вытащить ее из ванной, и я был бы рад поставить ее на ноги и помочь одеться, но это практически невозможно. Она не может стоять и все то время, пока я сдерживаю мышцы глаз и собственное любопытство, помогая одеться, опирается о меня. Сейчас она выглядит особенно беспомощной, но даже несмотря на то, что еще недавно я был готов ее убить за отношение к себе, за все те поступки, что она совершила в отношении меня - мое желание помочь было куда сильнее. Я прекрасно понимал, что скорей всего не дождусь от нее даже элементарного «спасибо», но к счастью, меня воспитали так, что мне совсем и не обязательно было получать какую-то благодарность от нее. Но, как ни крути, было бы приятно. Но и об этом придется думать позже, потому что впереди меня ожидало путешествие до больницы и невероятное приключение на тему «помоги тому у кого нет страховки». Возможно, стоило бы позвонить отцу и попросить помощи, но в очередной раз ослиное упрямство, передаваемое с генами Таунсендов, не позволяло этого сделать. Поэтому сначала, преодолев препятствие в виде длинного коридора за порогом квартиры, а после огромное фойе на первом этаже, которое, казалось не таким огромным еще несколько часов назад, я с трудом посадил девушку на заднее сиденье такси и отвез ее в больницу. Следующее препятствие было в лице медсестры на стойке регистратуры, отказывающаяся принимать пациента без страховки. Нам повезло и пару раз взвыв от боли, случайно наступив на больную ногу, Жасмин разжалобила медсестру, и уже через пять минут в моей истории болезни появился травматологический диагноз. Какая к черту разница кого лечить: меня или ее, в любом случае помощь ей необходима и это подтвердил и врач, который сперва долго изучал взглядом бумаги на койке Жасмин, а затем ее саму, видимо решив не удивляться уже ничему в двадцать первом веке. Меня не пускали в палату до тех пор, пока врач, в паре с медсестрой, проводил какие-то свои особенные махинации. Я слышал про ушиб и вывих, кажется, мне реально стоило идти учиться на врача, хотя, увидев не лодыжку даже первоклассник смог бы с легкостью понять, что не так. Из больницы мы вышли через час, забрав с собой целый пакет мазей и таблеток.
[indent]Мое неожиданное соседство через несколько дней стало уже обыкновенным явлением. Я с трудом восстановил пропуск, первое время проходя через турникеты вместе с Монти. И пусть это было не по правилам и не так просто, как могло бы показаться на первый взгляд - лучший друг пошел мне навстречу и выручил. Как и всегда. Жасмин все это время сидела дома, окруженная техникой и интернетом. Я не переживал, что она может попытаться уйти и в этот раз - доверия стало чуть больше после той ситуации в ванной, но все же что-то внутри неприятно сжималось, каждый раз представляя ее в гордом одиночестве в квартире. Может быть все дело в том, что наше знакомство стало совершенно неправильным, а сейчас все резко изменилось, но мозг отказывался принимать реальное за действительное. Впрочем, как ни крути, мы стали жить вместе и меня это ничуть не смущало. Ну, разве что только тот факт, что я так и спал на диване в гостиной, променяв любимую кровать ради девушки, которую практически не знаю. Мы хоть и пытались не пересекаться, и именно поэтому я чаще возвращался позже обычного, намеренно задерживаясь в здании университета и стараясь делать все необходимое в его стенах. Я знал, что дома учиться у меня не получится, что-то, точнее кое-кто конкретный, будет отвлекать меня. Не словами и действиями, а элементарным присутствием рядом. Мозг переставал соображать, каждый раз когда я видел ее рядом - хотелось заговорить, спросить о самочувствии, сделать хоть что-то, чтобы не выглядеть так, будто мы вынужденные соседи, но ничего путного в голову не приходило. И я молчал. Снова и снова, лишь ненамеренно продолжая сокращать расстояние между нами.
[indent]Спустя еще несколько дней у нас появилась своя вечерняя традиция, а мой большой диван в гостиной, стоящий прямо перед телевизором - в спальне телевизор так и остался висеть разбитым до лучших времен - отлично способствовал просмотру фильмов и сериалов. И если с первым все было куда проще, то со вторым… мы пока не успели найти точку соприкосновения в том, что понравилось бы нам обоим. Поэтому я постепенно вводил ее в курс дела современного, и не очень, кинематографа.
[indent]- Ты действительно считаешь, что я делаю это нарочно? - я не пытался выглядеть максимально серьезным, но почему-то именно так и получилось. Убираю руку в сторону, протягиваю ей миску с чипсами, чтобы она взяла первая, и эта чертова неловкость между нами, наконец исчезла. Слишком сложно вести себя нормально, когда все вокруг стоит на голове, а внутри все кричит и вопит о том, что я полный идиот и делаю все не так, как должен. Очень много мыслей, голова забита какой-то ерундой, даже при условии, что мы просто мирно смотрим фильм - я все равно продолжаю думать, за что искренне себя ненавижу. Слезливая и слишком романтичная мелодия на заднем фоне, я смотрю на Жасмин, все также про яшмовая ей миску с закуской, к которой она так и не притронулись. И, наверное, я так и остался бы сидеть в ожидании, когда эту чертову тарелку у меня заберут, если бы девушка рядом со мной не решила, что пришло время все испортить? Или вывести на новый уровень? Я не успел сообразить, как чужие губы уже уткнулись в мои. Раскрываю глаза так, что они вот-вот выпрыгнут из орбит и не двигаюсь. Боюсь ее спугнуть, боюсь себя спугнуть, да и вообще. Я просто боюсь. Не то, чтобы я никогда не целовался или у меня не было девушки, которая бы научила меня всяким маленьким хитростям, от которых девушки в восторге, но этого я просто не ожидал. Она все время избегала меня, стараюсь держаться на расстоянии, а сейчас - целует меня первая. Момент испорчен, музыка на заднем фоне уже давно сменилась на ту, что обычно становится саундтреком к фильму. А я все также продолжаю сидеть и, кажется, даже не моргаю. Забыл как дышать. Только чувствую на своих губах тепло ее губ и... черт возьми, хочу это повторить!
[indent]Миска из моих рук перекочевала в руки Жасмин. Даже слепой бы заметил, как сильно она нервничает, заталкивая в рот одну за другой чипсы, не успевая даже прожевать предыдущие. Я внимательно наблюдаю за ней несколько секунд, замечая, как интерес к фильму абсолютно пропал - и не только у меня - и все мысли целиком и полностью заняты тем, что было буквально несколько секунд назад. Мне нужно как-то реабилитироваться, но как? Вопрос без ответа. Но если я все испортил, то мне это и исправлять. Цепляюсь пальцами за миску в ее руках, встречая сопротивление в виде ее пальцев. Она либо слишком увлеклась мыслями - ну, или все же фильмом - либо делает это специально, не поддаваясь на мои манипуляции. Поэтому я не нахожу ничего лучше, чем засунуть руку в тарелку с чипсами, коснувшись ее пальцев своими. Она дергается, будто я обладаю способностью проводить ток. Смотрит на меня с максимальным недовольством и даже не пытается его скрыть. В глазах очевидный вопрос, который она не успевает озвучить вслух, потому что в следующий момент я, точно также, как и она, сваливаюсь как снег на голову, только своими губами на ее губы. Тарелка зажата у нее между ног, все также удерживаемая упрямыми пальцами. Я тянусь навстречу, не чувствуя ни отдачи, ни сопротивления. Она видимо взвешивает все «за» и «против», решая, стоит ли оно того и нужно ли повторять то, что было совсем недавно. В моих действиях не было ничего, что можно было бы назвать «обучением». Я не пытался показать как надо, не пытался объяснить. Я попал под влияние первого поцелуя и не смог остановиться. Пальцы ослабляют хватку, мне все же удается забрать миску из ее рук и отставить в сторону, чтобы дать себе чуть больше пространства к действию. Аккуратно приобнять за талию, притянуть к себе, укладывая на диван на спину и не позволять нашим губам разделиться. Поцелуй, на грани безумства. Внутри все переворачивается снова и снова. Я едва сдерживаюсь, чтобы не разорвать одежду на ней, жадно изучая все, что под ней находится. Сдерживаюсь. Из последних сил. Буквально вишу на тонком волоске, который вот-вот лопнет, как последний нерв моего не безграничного терпения. Я сейчас сорвусь. Ее губы такие мягкие, такие неуверенные и… нежные. Не думал, что вообще смогу почувствовать что-то подобное от такого человека, но это действительно так и спорит с собственными ощущениями очень сложно.
[indent]Резкий грохот, заставляет меня выпрямиться и оглядеться. Отчаянно пытаюсь понять источник этого неожиданного звука, но в темноте почти ничего не видно. Глазами шарю по комнате, по тому, что находится вокруг нас, замечаю миску с чипсами, перевернутую на полу и то, как в последние момент, Жасмин капитулирует с дивана, не говоря ни слова. Через пять минут гремит дверь в ванную, а я остаюсь в гостиной, с финальными титрами и рассыпанный на длинном ворсе ковра чипсами. За любое удовольствие нужно платить. И судя по-твоему мне выпала честь сделать это дважды. Иди трижды? Да какая разница. Видимо я окончательно все испортил, оставшись на своем же диване в гордом одиночестве, в компании остатков чипс, которые даже съесть не получится, чтобы заесть осадок от сложившейся ситуации.

[indent] Что-то подсказывает мне, что я совершил одну из самых больших ошибок в своей жизни. Причем сделал это с такой профессиональной тупостью, что хочется выбежать из дома, куда-нибудь в сторону океана и засунуть голову так глубоко в песок, что потом невозможно будет вытащить. Я прикрываю глаза, чувствуя, как бешено стучит сердце. Это было очень, ОЧЕНЬ тупо – целовать ее. Но она же сама этого хотела, сама потянулась ко мне… Боже, Джеймс, нельзя оправдывать собственную тупость чужими поступками. Это как минимум неправильно, а как максимум – да куда уж еще хуже? Я не иду за ней следом. Просто дожидаюсь, когда хлопнет дверь в моей же спальне, а затем, собрав остатки сил в кулак, встаю на ноги, чтобы убрать рассыпанные по ковру чипсы, выключить телевизор и лечь спать. Уснуть не получилось и даже мелькающая в телефоне картинка видео–обзора какой-то игры не помогла. Я постоянно прокручивал в голове тот момент своего провала, представляя вариации развития событий, если бы все было иначе. Ну, может оно и к лучшему, ведь ничего страшного я не сделал, а заниматься самобичеванием не самая хорошая идея, особенно если делать расчет на мое усиленное чувство вины.
[indent] Уснуть так и не получилось, поэтому, как только первые лучи солнца коснулись горизонта – я вышел из дома на пробежку. Это единственное, что помогало вымотаться и расслабиться для того, что скинуть лишнее напряжение и выспаться. На занятия мне сегодня не нужно было, поэтому в целом я не расстроился, что не удалось поспать, а утренняя пробежка, пусть изначально и не входила в мои планы, но тоже была очень кстати. Выскочив из дома я неспешным бегом добрался до пляжа. Народу вокруг почти не было – только такие же, как и я, бегуны, рассекали вдоль набережной, греясь в лучах утреннего солнца. Сегодня обещали теплую погоду – скорей всего так и будет, потому что даже сейчас было сравнительно тепло. После пробежки я заглянул в кофейню, расположенную почти рядом с домом, купил кофе себе и, после долгого и мучительного процесса выбора, Жасмин, захватил еще несколько вкусных пончиков, чтобы хоть как-то загладить вину за вчерашний вечер. Я понятия не имею, что у нее в голове и почему она так быстро сбежала вчера, даже не дав объясниться – хотя и объяснять-то толком было нечего, но решил, что так будет правильно по всем пунктам. Вернувшись домой, попытался открыть дверь своим ключом, но, что удивительно – это даже не потребовалось. Замираю на входе, пытаясь вспомнить. Я ведь точно закрывал ее, когда уходил. У меня еще не настолько отключился мозг, чтобы оставлять спящую девушку в одиночестве без минимальной защиты, не считая, конечно, консьержа и охрану на первом этаже. Но дверь была открыта – это смутило и почти сразу спровоцировало не самые хорошие мысли. – Жасмин? – окликаю девушку, оставляя кофе и десерт на столике, куда следом скидываю ключи. Вытирая лоб, поправляя волосы. Надо бы сперва в душ сходить, но мне кажется, что сейчас это не самое главное. В прихожей нет ее обуви. – Жас? – окликаю еще раз, уже точно зная, что мне никто не ответит. Захожу в гостиную, где вчера вечером мы и обосновались. На столике лежит мой пропуск – все это время он был у нее? – Вот же… – ругаюсь себе под нос, поднимая с гладкой поверхности стола заветную карточку. В целом она мне сейчас и не нужна, ведь на дубликат я заработал уже давно, написал заявление и пустил в ход восстановление пропуска. Но, спасибо, конечно. Лелея последнюю надежду, иду в сторону спальной комнаты. Стучусь, понимая, что это бесполезно и мне все равно никто не откроет, дергаю ручку двери, просовывая голову внутрь. Открываю дверь шире, ведь в комнате все равно никого нет. Постель смята – значит она была тут, но нет никаких следов ее присутствия. Она будто воришка, который был на месте преступления и замел почти все следы своего присутствия. Кроме некоторых мелочей, которые предусмотреть просто не мог. Найти ее будет очень сложно, ведь в двадцать первом веке все можно делать с помощью телефона, а она им не пользовалась. Точнее, у нее его просто не было. Ни записки, ни слов на прощание – абсолютно ничего, кроме карточного пропуска на столе. Просто замечательно.
[indent] Едва сдерживаюсь, чтобы не начать крушить все на своем пути. Понимаю, что всем этим себе явно не поможешь. В конце концов я не брал с нее никаких обещаний, и она не обязана жить здесь со мной. Но почти сразу после этой мысли в голову приходят и другие: неужели со мной было так плохо? Может я не так ее кормил? Я же помог ей с ногой, ни о чем не просил. Жила бы и дальше в свое удовольствие. А может дело во вчерашнем поцелуе, и она чувствует себя обязанной? Все–таки стоило поговорить еще вчера, а не вести себя как неопытный идиот, который с девушками то общаться не умеет. Ведь это абсолютно не так. С каждой мыслью их количество увеличивается в два, а то и в три раза и в конце концов мозг начинает буквально кипеть. Расстроенный сложившимися обстоятельствами иду в душ, чтобы смыть с себя остатки утренней пробежки и привести себя в порядок. Теперь я искренне жалею о том, что на учебу сегодня не нужно, потому что теперь мозг будет занят только прокручиванием этих вопросов, от которых эмоциональное состояние становится только хуже. Я напрочь забыл и о кофе, и о пончиках, после душа выбрался из квартиры на крышу, где и нашел Жасмин в тот вечер. Ее убежище раскурочено, все раскидано в разные стороны. Вряд ли она бы задержалась в таком «доме», но проверить все же стоило. Оставляю ей записку, на случай, если она все же вернется сюда, но уже не надеюсь на это. Собираю вещи, разбросанные по крыше, укладываю их в потрепанный рюкзак, который нахожу в жалком подобии палатки. От ветра точно не спасло бы, но… люди ко всякому привыкают. Я хотя бы смог с чистой совестью уйти отсюда, оставив все в рюкзаке в углу крыши. Там же оставил и записку. Вернувшись домой, падаю на кровать, утыкаясь лицом в подушку. Она до сих пор пахнет ею. Пряностями и ванилью, как будто она сама свежая булка с корицей, которые я так люблю. Переворачиваюсь на спину, открывая глаза. Боже, о чем я только думаю? Прячу лицо в ладонях, протираю глаза, чувствуя, как от повышенной усталости и бессонной ночи начинает болеть голова. Закрываю глаза, уверенный в том, что вряд ли смогу уснуть. Но запах, оставшийся в комнате, моментально убаюкивает меня, возвращая во вчерашний вечер хотя бы в сновидениях.
[indent] Просыпаюсь только под вечер от вибрации телефона в заднем кармане. Я так и уснул на спине, неспособный перевернуться от тяжести произошедших событий. Не открываю глаза до тех пор, пока не вытащу надоедливый мобильный из кармана. Понимаю, что это не будильник, потому что даже сквозь закрытые глаза не вижу солнца – значит уже стемнело. Как давно? Открываю глаза, пытаюсь сфокусироваться на имени звонившего. Монти. – Если ты позвонил только для того, чтобы спросить сплю ли я – я тебя прикончу, – отвечаю по громкой связи, скидывая телефон куда-то в сторону. – Вообще-то я думал ты еще даже не ложился, время-то всегда-то… – он замолкает на секунду, видимо проверяя время на экране своего мобильного, – восемь вечера. А ты чего реально спишь что ли? – я мычу, высказывая все свое недовольство. – У меня был трудный день, я не спал всю ночь, и нет, – прерываю его на полуслове, уже заранее зная, какой именно вопрос он задаст, – я просто не мог уснуть! – Понятно, – в голосе будто звучит разочарование, но я упрямо делаю вид, что не замечаю этого, ведь последующий наводящий вопрос непременно продолжит этот бессмысленный разговор. А до меня только сейчас вновь стало доходить, что Жасмин ушла, и я был бы не против провести остаток вечера не в одиночестве. – Так зачем ты звонил? – спрашиваю уже заметно приободривши и даже заставив себя поменять положение на сидячее. – В кампусе сегодня вечеринка. Думал, может ты заглянешь? Тем более сегодня выходной, да и завтра тоже. Что думаешь? – он явно взволнован этим событием, но я же не могу бросить друга в беде, как и он меня, конечно же. Только благо он не знает о Жас и в целом мне не нужно объяснять почему я такой расстроенный и выслушивать советы от друга–девственника. Я знаю, что он очень дорожит нашей дружбой, но в советах и сожалении я не нуждаюсь. – Я скоро буду, – отвечаю коротко и сбрасываю звонок, прерывая друга на полу слове. Через полчаса я выхожу из дома и двигаюсь в сторону кампуса. Пешком идти далековато, конечно, но так у меня хотя бы будет возможность проветриться и подышать свежим воздухом. Я все еще чувствовал себя разбитым и максимально уставшим, но лучше так, чем чувствовать себя тупым идиотом. Из двух зол выбираю меньшее. Двигаюсь по оживленному проспекту, смотря себе под ноги, иногда переключаю внимание на телефон, чтобы проверить правильность маршрута или не пропустить ближайший поворот. Вот и в этот раз уткнувшись лицом в экран мобильного не замечаю, как на меня стремглав несется тот, из-за кого я в принципе выбрался сегодня из дома. – Жасмин? – я настолько ошарашен встречей, что не верю собственным глазам. Она напугана – понимаю это почти сразу. Чувствую запах крови, чувствую, как дико она себя ведет и даже вижу, как сжимаются пальцы на моей куртке. – Ты чего? – естественный вопрос, на который она не отвечает, потому что в следующее мгновение падает в обморок. Это было так неожиданно, что я едва не уронил ее на асфальт. Любопытные зеваки собираются вокруг меня, чтобы поглазеть, но не помочь. Я злой, вызываю скорую, пытаясь разогнать всех вокруг. У нее на груди порез – обрисовываю это по телефону, не забыв упомянуть про обморочное состояние. – Черт, да что с тобой вечно такое происходит? – задаю риторический вопрос, не скрывая своего переживания в голосе. Звоню Монти, рассказывая ему о ситуации, но избегая имен и подробностей. Тот разочарованно что-то лопочет, нарываясь на грубость, но я вовремя сбрасываю звонок, чтобы не попасть в нелепую ситуацию еще и с ним.
[indent] Скорая приезжает через рекордные семь минут, забирая Жасмин с моей помощью внутрь салона. Я говорю о том, что я ее брат – иначе меня бы просто не пустили в больницу и не позволили бы ее сопровождать. Девушку приводят в чувства почти сразу, но не позволяют сесть и делать резких движений, объясняя это ее возможно нестабильным состоянием. Я соглашаюсь с ними одним кивком головы, Жасмин просто хлопает глазами, но молчит, каждый раз переводя взгляд на меня, будто я ее спасительная соломинка. В больнице ее осматривают отдельно, а мне остается только ждать, чтобы не нарушать ее личное пространство.