[indent] Прошло несколько недель с момента, как Кэсси находилась здесь же, только в абсолютно зеркальном положении. Мы практически не пересекались. Я большую часть времени проводил за пределами этого дома, продолжая рабочую деятельность, на удивление Гарри, более активную, чем обычно. Мой мозг был полностью забит событиями прошлого и совершенно не желал переключаться на более спокойный и уравновешенный ритм. Прошло уже несколько недель с момента, как Эмильен находился в мой загородном доме, связанный и измученный моим личным цепным псом. Каин развлекался как мог, будто отводил душу из-за какой-то великой проблемы, о которой, конечно же, никому не рассказывал. Но он все также стабильно присылал отчеты в виде фотографий, переданные в конверте через Гарри, которые я складировал, чтобы впоследствии передать их главному заказчику - жене моего пленного. Это был не просто заказ. Я сводил свои личные счеты, все еще не веря в то, что делаю это из-за какой-то девушки. На меня это не было похоже. К сожалению - факт оставался фактом, но ни с кем из живых людей я это обсудить не мог, а Аид, приветливо виляя хвостом, вряд ли оценил бы поступки своего хозяина, если бы понимал о чем идет речь.
[indent] С каждым днем ситуация обострялась. Упрямство Эмильена выводило из себя не только Каина, но и меня. Каждый раз, оказываясь с ним лицом к лицу я еле сдерживал в себе порыв сломать ему нос и все, что в принципе можно было сломать. Из его рта постоянно вырывались какие-то оскорбления, максимально некрасивые слова, что в его положении не играло ему на руку. Обычно, люди начинают умолять и обещать все что угодно, лишь бы боль прошла и мучения закончились. Этот же индивид будто наслаждался собственной боли, каждый раз получая удары кричал и все равно его рот не закрывался ни на секунду. Единственные моменты наслаждения приносила тишина, когда его рот был заткнут тряпкой. Удивительно, ведь я думал Андервуд будет более изощрен в своих издевательствах и заткнет ему рот каким-нибудь кляпом из эротического магазина. Но видимо он заебал даже его, что в целом вообще невозможно. С Кэсси мы общались лишь в переписках, которые я по большей степени вел только по вечерам. Днем хватало работы на своих направлениях. Появлялись новые конкуренты, новые клиенты и перевозка наркотиков тоже отнимала достаточное количество времени, отчасти отвлекая от проблем. Но рано или поздно мне все равно пришлось бы вернуться обратно, потому что завтра утром в моей голове был запланирован переезд Кэсси домой. Ко мне домой. В тот дом, куда она заявилась недавно в своем костюме кошечки, доведя меня до какого-то звериного состояния. Впрочем, она делала это каждый раз, стоило мне учуять даже отдаленный запах похоти, который она источала, привлекая к себе как истекающая кровью добыча. Я понимал, что с каждым днем моя зависимость становится все сильнее, но ничего с этим не мог поделать. Не мог. И не хотел.
[indent] - Ты собираешься сегодня вернуться туда? - голос Гарри заставляет меня моргнуть, сфокусировав взгляд на его лице. На нем еще остались следы побоев, особенно в районе глаз. Синяки сходили слишком долго, а в силу его возраста - это происходило еще дольше. Но сейчас я хотя бы мог спокойно смотреть на него, не чувствуя непреодолимого желания прямо сейчас отрезать Эмильену язык и его же ему скормить. - Да. Хочу забрать Кэсси. Ты все приготовил для этого? - Гарри кивает в ответ, хотя вижу, как его губы дергаются, будто готовятся задать какой-то вопрос, который бы ему задавать не хотелось, но любопытство оказывается сильнее. - А что Эмильен? - он откашливается, видимо осознав, что задал свой вопрос не очень вовремя. Он не хотел его задавать, но все же сделал это, поборов свой внутренний страх. Передо мной? Или перед тем, что ответ - как он уже заранее понимал - ему явно не понравится. Мне не хотелось бы посвящать помощника в подобные детали, но все же придерживаюсь правила быть честным. Хотя бы с ним. Впрочем, с Кэсси тоже. Но с ней пока не удалось поговорить лицом к лицу. А переписки - не тот способ общения, чтобы делиться подобными тайнами. - Ты уверен, что хочешь знать ответ на свой вопрос? - Гарри отводит взгляд, а я откидываюсь на спинку кресла, закидывая ногу на ногу. - Ты прекрасно знаешь, что его ждет. Нужно освободить дом и отпустить Каина на выходные. Я не могу держать его там вечность, - и сейчас сложно сказать о ком именно речь: об Эмильене или о Каине. И один и второй заслуживают свободы. И если первый - душевной, то второй - простого выходного. Хотя уверен, сейчас бы он со мной поспорил. - Давай не будем обсуждать то, к чему ты еще не готов, а лучше обсудим то, что более важное и насущное. Что с итальянской сделкой? - переключаю внимание на работу, стараясь в очередной раз переключиться на что-нибудь не связанное с судьбой человека, от которого меня тошнит. Эмильен - этот один из тех людей, которые раздражали меня одним своим существованием и хотелось как можно быстрее разобраться с ним. Но сделать это нужно было как можно более красиво - о чем я пока не сообщал Каину, а судя по количеству увечий на нем, с этим уже сейчас будут проблемы - и не нарушая условий договора с его красавицей-женой, которая не заслужила ни такого мужа, ни уж тем более подобного обращения с ней.
[indent] Через несколько часов я уже ехал в автомобиле, на этот раз не за рулем, а с водителем. Концентрация из-за недосыпа становилась все хуже с каждым днем и мне совершенно не хотелось бы оказаться в ближайшем дереве, а потом еще месяц лежать в больнице с перевязанной головой. Подобные вещи всегда пугали меня только потому, что я в таком случае окажусь совершенно неспособным дать отпор. Сложно управлять огромной компанией и людьми в ней, когда не можешь самостоятельно даже сидеть. Поэтому во имя собственной безопасности и не без настоятельных рекомендаций к этому от Гарри - было решено поехать с водителем. Он вел спокойно, не ускоряясь и не заставляя меня дергаться, когда пейзаж за окном на открытой местности менялся слишком быстро. Остановив машину на парковочном пространстве возле дома, я отпустил его, договорившись о времени отправления завтра, с этой же точки, и вышел на улицу. Каин встретил меня возле дверей, сразу вводя в курс дела. Я слушал его, но не достаточно внимательно, бегая глазами по окружающему меня пейзажу. В доме пахло кровью и сыростью, как будто здесь убивали по нескольку человек каждый день. - Кэсси? - вопрос, заключающий в себе лишь одно слово меняет настрой в глазах моего наемника. Он кивает в сторону соседнего крыла - видимо она в спальне, где я оставил ее в прошлый раз. - Я вернусь к тебе позже, - обещаю и сам не верю в то, что говорю это. Пока преодолеваю расстояние до собственной спальни - пытаюсь побороть в себе мысли о том, что все, происходящее со мной, совершенно не так, как должно быть. Шаги становятся тяжелее, чем ближе я подхожу к знакомой двери. Замираю, прежде чем дернуть ручку и толкнуть дверь от себя. Захожу внутрь, но оказываюсь тут один. Кэсси здесь нет. Осматриваюсь по сторонам, вслушиваюсь в звуки, окружающие меня. Она наверное в ванной, потому что шум воды сложно с чем-то перепутать. Бросаю взгляд на наручные часы - не удивительно. Уже поздний вечер и, наверное, чтобы поговорить с ней - стоило приезжать гораздо раньше. Значит вернусь позже.
[indent] Сталкиваюсь с Каином внизу. Он будто знал, что я вернусь быстрее, чем хотел бы сам, и просто смиренно ждал, когда пойму это сам, без лишних вмешательств и комментариев. - Я думаю, что тебе стоит лично пообщаться с ним. Сегодня он куда более словоохотлив чем обычно, - недовольство на его лице сложно с чем-то спутать. Я понимаю, к чему он клонит, поэтому скидываю пиджак еще у входа в комнату, не закатывая рукава. Не думаю, что мне это хоть как-то поможет. - Я надеюсь он хотя бы членораздельно разговаривает, - комментирую сухо, не задавая лишних вопросов. - Мне не хотелось бы тратить драгоценное время на разбирание слов, похожих на кашу, - Каин ухмыльнувшись, качает головой, будто прекрасно понимает о чем именно я говорю. - Нет, все достаточно членораздельно. Хотя я уверен, что тебе это понравится гораздо меньше, чем если бы он вообще не мог говорить, - он дергает ручку двери, открывая ее передо мной и пропуская внутрь. В кромешной тьме не видно даже силуэта, сидящего на стуле, в том же положении, в котором я видел его последний раз. Здесь пахнет кровью еще сильнее, а еще испражнениями, как будто хваленый альфа-самец ходил по-маленькому под себя несколько раз уж точно. Каин дергает ручку светильника, освещая грязную комнату и заставляя нашего пленника дернуться на звук хлопнувшей за нами двери. - Мне сказали, что у тебя сегодня супер развязанный язык, - делаю шаг вперед, чувствуя, как жжет глаза от едкого запаха. Я к такому не привык, а вот Каину видимо, это доставляет какое-то извращенное удовольствие. - Сомневаюсь, что сегодня тебе хоть что-то поможет, потому что твой отдых в этой замечательной комнате подходит к концу. Я думаю ты прекрасно понимаешь, о чем именно я говорю, - сокращаю расстояние между нами, стягивая с его лица такую же грязную, как и он сам, повязку. Влажная, пропитанная, видимо потом и слезами, ткань падает где-то позади меня. Я дергаю его за плечо, заставляя сфокусировать свой взгляд на мне. - Что? На этот раз говорить уже не хочется? - глаза Эмильена сузились, видимо вспомнив мое лицо. Большую часть времени с ним проводил Андервуд, поэтому, велика вероятность, что он не помнит даже моего лица, не то что имени. - Каково это? Ощущать, как быстротечна жизнь и как быстро она может оборваться, стоит мне только щелкнуть пальцами? - слышу движение позади себя, приподнимаю руку, давая команду Каину оставаться на том же месте. - Так что? Тебе есть что мне сказать или ты можешь пререкаться только с моими людьми? А может можешь только обижать их или девушек, которые тебе четкими языком сказали: не прикасаться к ним? Как жаль, что ты не понял этого сразу. Думал, наверное, что как за твоей женой - у Кэсси не найдется человека, который сможет поставить тебя на место и заставить вылизывать своим грязным языком мысок чьего-нибудь ботинка? И даже после этого он будет таким же грязным, - моя рука сползает с его плеча. Вряд ли он нуждается в тактильном контакте со мной, а мне - противно даже трогать его. - Пошел ты, - рычит Эмильен, сплевывая сгусток крови куда-то в сторону. Четкий удар по челюсти - мой пленник закашливается и снова сплевывает, скуля от боли. Ему действительно это нравится или мне показалось, что на губах промелькнула дикая улыбка? Как замечательно, ведь мне нравится причинять ему боль гораздо больше. - Не расслышал, что ты сказал? - приближаюсь к нему ближе, вынуждая повторить предыдущие слова мне в лицо. - Я сказал: пошел ты, - более четко, хоть и слышно, как скрипит его голос. Связки сели от постоянных криков и отсутствия воды. Он заметно похудел, но спеси меньше не стало. Как грустно. - Если бы мне выдалась возможность - я трахнул бы ее прямо у тебя на глазах, чтобы ты всю жизнь видел эту роскошную картину. Только представь: мой член в ней, а ты на это смотришь, как настоящий... - поток его слов прерывается. Я теряю терпение, а остатки концентрации собираются в кулаке, который наносит очередной удар, заставляя его закашляться от переизбытка крови во рту. Удар за ударом, с каждым разом сильнее, сбивая костяшки моей руки в кровь. Его кровь залила все вокруг, окропила мои собственные руки и даже лицо. Носовое кровотечение - опасно именно этим - оно дает слишком много ненужной жидкости.
[indent] Я делаю шаг назад, стараясь взять себя в руки. Чувствую, как пульсирует висок, как запах свежей крови, который щекочет нос, становится сильнее, раздражая меня и выматывая одновременно. Я превращаюсь в зверя, который разорвет этого несчастного имбецила на части. Но Эмильен не утихает. Из последних сил выдавливает еще какие-то гнусные слова. Мои пальцы стискивают пряди его волос, дергают на себя, а затем резко прикладывают об угол стола, стоящего рядом и переполненного всякими орудиями для пыток - видимо личные вещи моего наемника. Протяжный крик-стон после этого затихает, а гробовая тишина, прерываемая только звуком моего собственного дыхания и монотонного капания крови на пол, давит на мозг. Делаю шаг назад. Выражение моего лица не меняется. Слышу только, как сильнее стало стучать сердце, отбивая бешеный ритм о барабанные перепонки. - Все должно выглядеть так, будто у него случился сердечный приступ, и он упал с лестницы. Сделай это, - отдаю приказ Каину, зная, что тот слышит меня позади и выхожу из комнаты. Замираю у входа, делаю глубокий вдох, следующий шаг вперед, выбираясь из тьмы, в которой оказался слишком внезапно. В коридоре гораздо больше света, и он действует на меня, как маяк. Понимаю, что запах крови преследует меня по пятам, но не понимаю почему. Это раздражает, голова начинает раскалываться, будто это меня только что приложили затылком об угол стола. Хочу пройти вперед, но не могу. Кто-то мешает мне, появившись внезапно прямо напротив. Не хотелось бы мне, чтобы это была Кэсси, но это именно она. Смотрит внимательно, как и всегда. Сначала на мое лицо, затем взгляд ползет ниже, на рубашку, на руки. Я молчу, потому что мне нечего сказать. И надеюсь, что мне не придется оправдываться, ведь я уверен, она и сама слышала все, что происходило в той комнате. Только до меня все это до сих пор доходит с трудом.

[indent]Мой мозг все еще отказывается соображать. Кажется, как будто шестеренки в нем заржавели и не могут двигаться, чтобы хоть как-то обеспечить работу. Запах крови стоит в носу, перед глазами некогда живой человек, превратившийся в изуродованное мною же тело. Я не жалел об этом ни секунды. Даже сейчас, когда постепенно до мозга доходит осознание случившегося - я не жалею. Если в эту самую секунду сюда нагрянут копы - я даже не буду сопротивляться. Я не чувствую вины за содеянное. Я чувствую, как гнев, который наполнял меня минуту назад отпускает, уходя в сторону и оставляя после себя лишь пустоту. Внутри ничего не осталось. Лицо не выражает никаких эмоций, будто их все высосали за секунду. Я чувствую только кровь. Она повсюду: на руках, на одежде, даже на моем лице. Я осознаю это лишь в тот момент, когда Кэсси протягивает руку, чтобы стереть ее с моей щеки. Она уже свернулась, прилипла к коже словно проказа, которую ничем не вывести. Моргаю несколько раз, чтобы вернуться сюда, в коридор, где стоим только мы вдвоём: я и Кэсси. Я молчу. Она тоже. Смотрит на меня - я чувствую ее внимательный взгляд на себе. Не чувствую страха и в тоже время от нее не исходит прежнее любопытство и желание выкинуть что-нибудь из рук вон выходящее. Возможно, сейчас происходит то, о чем я рано или поздно пожалею, но это коснется лишь Кэсси и меня. Все, что осталось за дверью, где Каин прикладывает усилия, чтобы сдвинуть обмякла тело Эмильена - останется там. Я слышу грохот - видимо он уронил его на пол, обрезав веревки, стягивающие руки и ноги и в свойственной ему манере абсолютно безэмоционально пихнул труп на пол. Мне даже сейчас не жалко это животное. Эмильена, не Каина. Он не заслуживал жизни как таковой и тот, кто позволил ему стать таким должен гореть в адском котле. Видимо, в соседнем рядом со мной.
[indent]Чувствую прикосновение чужих рук к своей руке. Голос Кэсси пробивается сквозь пелену мыслей. Я будто нахожусь под водой, не понимая что происходит, а она дает мне ориентир. Поддаюсь ее рукам, иду следом, не разбирая дороги. В голове так много всего, что хочется закричать, прогнать мысли прочь, отключаясь от всего негатива, что я перетянул на себя. Но не могу. Не хочу выливать это на Кэсси. Она ни в чем не виновата, хотя еще недавно я думал совершенно иначе. Я был так зол на нее, что не мог видеть. Хотя, скорей всего причина была в том, что любая наша встреча могла закончиться ее смертью. Я злился и сейчас, но произошедшее недавно перекрывало вообще все. И сейчас она, видя в каком я состоянии - хотя не это главное, а то, в каком виде я перед ней появился - не бежит прочь, не бьется в истерике, как сделала бы любая нормальная женщина. Она ненормальная. Наверное, поэтому я ее и выбрал. Агрессивно вцепился в нее зубами, как хищник в долгожданную добычу, которую загонял так методично и долго, что теперь не может отказать себе в удовольствии поиздеваться, чтобы насладиться этим сполна. Но сейчас это не то, чего бы я хотел. В целом мне ничего и не нужно. Я не проявляю инициативу, просто плыву по течению, что для меня, человека, который слишком сильно любит все контролировать, это не свойственно. Все должно быть по-моему, и совершенно неважно, что в больше степени наши желания совпадают. Сейчас же все по другому. Я не замечаю, как оказываюсь полностью обнаженным, послушно подчиняясь ее тихому голосу. Он не дрожит, она ведет себя, как обычно. Ее лицо также не выражает никаких эмоций - просто делает то, что считает нужным. Также, как и я.
[indent]Шум воды заставляет снова сфокусировать взгляд на окружении. Руки Кэсси тянут меня за собой, под струи воды, куда встал совершенно покорно. Вода бьет по затылку, но легче не становится и это ощущение коматоза так и не отпускает. Я не чувствую себя живым, будто рассказы о дементорах правда и прямо сейчас они абсолютно безжалостно высосали из меня не только радость, но и жизнь. Сквозь шум воды слышу голос Кэсси. Ее нежные прикосновения помогают держаться в реальности, снова и снова подчиняясь каждому ее слову. Наверное, скажи она мне сейчас прыгнуть с моста - я бы прыгнул, не раздумывая. Я, как слепой котенок, которому так нужен ориентир в жизни, что он готов пойти за кем угодно, кто покажет путь. Даже если он будет не его, чужим, совершенно не нужным. Он есть - этого достаточно. Чувствую посторонний запах, ненавязчивый, но отчетливый. Моргаю, игнорируя неприятное жжение от воды, попадающей в глаза. Кэсси смывает кровь с моих рук с помощью губки и обильной пены, почти сразу же смывает и ее, оставляя кожу чистой. Молча наблюдаю за этим процессом. Он убаюкивает и успокаивает, будто сейчас происходит именно то, что и должно происходить всегда. Я не сопротивляюсь, позволяю ей делать все, что нужно. Сам пытаюсь справиться с бесконечным потоком мыслей, которых так много, что даже не верится, что все они сейчас в моей голове. Дышу равномерно и глубоко, капли воды мешают, нещадно продолжая бить по затылку из душа и мешать глазам фокусироваться на том, что сейчас нужно мне самому. Кэсси не торопится, делает все медленно и тщательно, будто сама пытается прийти в себя после того, что видела и слышала. Не так все это должно было быть, но... что случилось, то случилось. Время, увы, назад не повернуть.
[indent]Проваливаюсь в собственные мысли снова, вслушиваясь в шум воды, который уходит на задний фон. Чувствую прикосновение к коже, вздрагиваю от неожиданности, когда Кэсси обнимает меня. Прижимается, будто я единственный человек, который способен помогать ей и оберегать. Она говорит со мной, говорит то, что чувствует, не фильтруя слов. Сейчас слишком сильная стрессовая ситуация, чтобы вести себя как-то иначе. Руки сами тянутся к ней, обнимая в ответ. Она дрожит, вода слишком холодная, поэтому я почти наощупь переключаю воду, делая ее теплее, а затем почти сразу возвращаю руку, обнимая ее. Скольжу рукой по ее мокрым волосам, глажу по голове, пытаясь несмотря на весь свой холод внутри - дать хоть немного тепла. Цепляюсь пальцами за ее подбородок, тяну на себя, чтобы поднять ее голову. Плохая идея, ведь вода стекает по моим волосам и лицу, задевая теперь и ее лицо, заставляя зажмуриваться. Толкаю нас обоих вперед, к противоположной стене, внезапно даже для самого себя оживаю. Не знаю почему, но ощущение, будто своими словами и этими объятиями она дала мне больше сил, чем я отдал в ответ. Ищу губами ее губы, касаюсь их в поцелуе. Сначала мягком, затем более уверенном и настойчивом. Прикусываю нижнюю губу, хочу пробудить в ней то, что мне так нравится - бесконтрольную дерзость, желание скинуть весь мой ореол власти и одеть его мне на шею вместо ошейника. Рычит, я рычу в ответ, мокрыми пальцами цепляюсь за ее шею, сжимаю ее, кусая за нижнюю губу снова. Опускаюсь ниже, прикусывая нежную кожу шеи, оставляю влажную дорожку, собирая языком капли воды, ползущих вниз. Возвращаюсь к губам, оставляя еще один поцелуй, на этот раз более осознанный. Получаю ответный, такой же осознанный. Чувствую как ее язык стремится навстречу моему языку, как градус напряжения между нами растет в геометрической прогрессии. Я надеюсь что я не буду выслушивать от нее за то, чего действительно хотел сейчас. Не буду слушать, какой я подлец, как неправильно себя повел, не вызвав ей психолога для проработки травмы. Я лучше психолога. Я залижу каждую твою рану только никогда тебе об этом не скажу. Горячими поцелуями вниз по коже и обратно к губам, которые ловят кислород. Его предательски мало, вода стала горячее и в душевой дышать больше нечем. Мы сами превращаемся в комок похоти, который невозможно разорвать не получив желаемого. Сжимаю ее шею снова, свободная рука ложится между ее ног, первым прикосновением заставляя приподняться на цыпочках. Первый стон с ее губ, как всегда сладок. Слушал бы ее часами, если только она будет также невинно стонать мне на ухо, шепча мое имя и царапая кожу там, до куда смогла добраться.
[indent]Я возбужден, мои эмоциональные качели улетели в обратном направлении и зависли в воздухе, заставляя меня действовать вот так странно, больше похоже на меня, нежели состояние полного анабиоза из которого я вышел быстрее, чем думал. Я не чувствовал вину за содеянное - у меня вообще нет чувства вины. Если бы я каждый раз переживал из-за чьей-то смерти или думал о том, как обошелся с тем или иным человеком - я бы уже давно находился в психиатрической больнице, без права выйти обратно хоть когда-нибудь. Мне больше нравится творить безумие здесь, особенно, когда есть человек, который целиком и полностью поддерживает это. Облизывать губы, чувствуя на них привкус ее крови. Впиваюсь в губы Кэсси снова, на этот раз чувствуя острую боль в районе своей нижней губы - она сделала тоже самое, что и я мгновение назад. Ногти корябают кожу куда более настойчивее, пока мои пальцы в ответ на это проникают глубже, между ее ног, туда, где она уже горит от возбуждения. Рычу от наслаждения, цокаю языком, когда она царапает меня слишком сильно. Сжимаю ее шею снова, слегка встряхиваю, даю ей возможность прийти в себя пока не поздно. Она не осознает какую ошибку совершила. Разбудила зверя, который вот-вот разорвет ее на части. Разворачиваю к себе спиной, расставляю ноги так, как будет удобно мне, не убирая руки с ее шеи. Пальцы скользят между ног, находя такое желанную, горящую от возбуждения точку, которой касаюсь безо всякого стеснения. Она стонет, пока вторая рука ползет выше по шее, к ее губам, приоткрывая их. Погружаю пальцы в ее рот, чувствую, как моментально ее губы обхватывают их, а язык вылизывает пальцы. Теперь грязный стон срывается с моих губ. Я получаю просто невероятное удовольствие от того, что чувствую, от того, что подкидывает мне мое воображение, ведь я не вижу ее лица, не вижу, как работает ее потрясающий рот - могу только чувствовать это. Как и то, какая она горячая, когда оказываюсь внутри нее. Вхожу медленно, раскачивая лодку удовольствия под ее глухие стоны, вторящие моим. Придираюсь к ней еще сильнее, хочу оказаться максимально близко, чтобы чувствовать ее каждой клеточкой своего тела. Касаюсь губами плеча, кусаю кожу, оставляя следы собственных зубов. Это больно, я знаю, но кто сказал, что будет легко? Она взвизгивает, но не сопротивляется, упираясь руками а стену душевой кабинки, подставляет свою задницу под меня, насаживать я сама, пытаясь наладить нужный ей темп. Я в ответ отстраняюсь, даю понять, что сам буду решать как ее трахать, с какой скоростью и в каком темпе. Рот послушно работает дальше, как и язык, который продолжает скользить по пальцам. - Какая послушная мышка, - рычу ей на ухо, резким толчком вдалбливая ее в стену. - Надеюсь теперь она осознает с какой опасной кошкой она связалась, - в висках стучит, сердце вот-вот выпрыгнет из груди, но я не могу не сказать ей об этом. Я хочу озвучить это вслух, давая понять, что дороги назад для Кэсси уже нет.

[indent] Я чувствую, как мое эмоциональное состояние меняется причем делает это так быстро, что мне кажется, будто я снова в детстве и только что сел на супербыструю карусель, которая кружит меня по кругу, вызывая рвотные позывы. Для меня подобное состояние вообще не свойственно. Было, до тех пор, пока в мою жизнь, практически с ноги, не вошла Кэсси. Наверное, она действительно слишком молода для меня и косые взгляды моих партнеров, часто видящие меня в ее компании – вполне объяснимы. Хотя, о чем тут говорить, если каждый из них хотел бы оказаться на моем месте, заменив ненатуральных куриц рядом с ними на молодое свежее тело, способное удовлетворить твою самую грязную фантазию. Особенно, когда это можно сделать за бесплатно, спрятав свои мешки с деньгами как можно дальше за спину и не позволяя никому до них добраться. За все в этом мире нужно платить, кроме искренних эмоций, потому что искренность не купишь. Это логично. И, наверное, мне очень повезло столкнуться именно с ней, потому что Кэсси – очень богата на подобные эмоции и их выплески. Никогда не угадаешь в какой момент она взорвется в скандале, а когда встанет на колени и на глазах у всех отсосет тебе, причмокнув, а затем не менее гордо встанет и покажет средний палец всем, решившим хоть на долю процента осудить ее за подобный поступок. Это поражало и одновременно возбуждало. Я понимал, что отпустить ее будет огромной ошибкой, потому что Кэсси стала своего рода наркотиком для меня, на который я слишком крепко подсел. Зависимый от ее эмоций, на ее фоне я казался скучным и слишком чёрствым. Но это было лишь на публике. В интимной обстановке я мог делать такое, чего никогда не ожидал бы от самого себя. И происходило это все только благодаря ей. И тому, как быстро ей удалось вскрыть это все во мне.
[indent] А сейчас этот безумный секс – стандартный для нас, ведь мы оба любим быстро, жестко и грубо, без прелюдий и прочих нежностей, которыми я просто не умею делиться. У меня их нет. Как в прочем и у Кэсси. Все эти эмоции восполняются любыми другими, мелочами, которые для нас кажутся обычными, а для кого-то дикими и не всегда уместными. Но сейчас, после того, что произошло на первом этаже и происходило все это время – секс точно не должен быть каким-то жалобным, ведь кто знает, что произойдет через час? Вдруг я решу вынести ей мозги, ведь она стала невольной свидетельницей преступления, которого не должна была видеть? Пока что я могу только шлепать е за непослушание в виде кусания моих пальцев и трахать, как животное, которое держали вдали от женских особей слишком долго. Я действительно свихнулся или просто соскучился? Эти эмоции для меня тоже незнакомы, потому что они больше похожи на то, что ощущают слабые люди. Возможно, я просто стал еще более чёрствым и с каждым годом эта корка черствости нарастает все сильнее. Но сейчас думать об этом не получается. Все мои мысли заняты тем, как бы побыстрее кончить самому и заставить кончить ее, вдалбливая в несчастную стенку душевой уже почти обмякшее тело, которое я стимулирую шлепками и резкими толчками. Она стонет, скулит, выворачивается и пытается избавиться от контакта со мной, хотя сама в свою очередь подставляет задницу под мои руки и двигается со мной в один такт. Руки упираются в противоположную стенку, я заставляю ее открыть рот, пальцами надавив на язык. Так она будет гораздо громче и кончит, чтобы удовлетворить и себя и мой слух этим сладким звуком удовольствия. Толчок за толчком, пока не получу желаемое, кусая за плечи и освобождая свои пальцы из плена ее рта лишь когда концу сам. Еще один шлепок по заднице, подхватываю ее на руки, чтобы вынести обратно в спальню и бросить на диван. Она не будет оказывать сопротивление – она вряд ли вообще сможет двигаться сейчас, поэтому у меня есть возможность понаблюдать за ней, отходящей от оргазма и восстановить собственное дыхание и сердцебиение. Мы встречаемся взглядами и черт его знает, что сейчас происходит в ее голове? Тянусь к ее губам, чтобы затянуть в жадный поцелуй. Пальцы скользят по ее телу, будто заново изучая изгибы, или проверяя не изменилось ли что-нибудь за мое недолгое отсутствие? Она вяло улыбается, вытягивается, как кошка, представляя моему вниманию все то, чем обладает: красоту, грацию, молодое тело, от которого я схожу с ума. Играет в свою какую-то игру, не объясняя мне ее правил. А я просто наслаждаюсь моментом, рассматривая ее обнаженное тело, по которому стекают капли воды. Было безрассудно выбираться из ванны не вытеревшись полотенцем, ведь это могло закончиться плохо, как минимум из-за того, что я поскользнулся бы и потерял ее на ходу. Но, в силу того, что происходит прямо сейчас у меня на глазах – не вытереться после душа, это еще не так смертельно и страшно, как может стать то, что нашла Кэсси.
[indent] Внимательно слежу за каждым ее действием, искренне не понимая от куда она взяла пистолет и каким образом он оказался у нее под подушкой. В целом причина понятна – когда видишь своего… парня? Господи, а кто я ей вообще? Но да ладно, это вопрос без ответа. Когда видишь мужчину, с которым спишь и практически живешь, по локоть в крови и точно знаешь, что он только что убил твоего назойливого ухажера – возьмешься не только за пистолет, но и за все виды оружия, ранее придуманные человечеством. Но она сейчас нашла его не просто так, не для того, чтобы обороняться, а для того чтобы вынести мне мозги. Фигурально, а может и буквально, ведь пистолет однозначно заряжен. Неужели она стащила его у кого-то из моих ребят? А может у меня? Не помню, чтобы держал в доме огнестрельное оружие и в целом никому не разрешал приноситься его в стены этого здания. Огнестрел – привлекает внимание: проезжающих мимо автомобилей, любопытных детей на велосипедах, которые случайно заблудились по пути с экскурсии и многих других зевак, чье внимание мне не нужно. Пистолет в руках Кэсси кажется таким большим, будто игрушечный. Она держит его в руках неумело, крутит, будто дрянная девчонка из боевика, и даже не представляет, что будет, если он вдруг заряжен, в чем я почему-то не сомневаюсь. Перевожу взгляд с пистолета – на ее лицо. Пытаюсь просчитать в какой лучше момент мне забрать его из ее рук и проверить. Так, конечно же, чтобы не вызывать вопросов и не заставить начать играть со мной в игру «попробуй отбери». Ее фраза вынуждает мой взгляд устремиться в сторону ее лица, на котором четко прописаны все желания. Особенно, когда ее рука ложится на мой член. Понятия на что именно сработало возбуждение: на ее обнаженное тело или на игру в один выстрел? Но, кажется, рассудок Кэсси исчез окончательно, потому что… она делает что-то необъяснимое, когда сует дуло пистолета себе в рот, облизывая холодный металл. Я чувствую на кончике языка привкус железа, но на моем лице нет ни одной эмоции – они будто исчезли, а мышцы лица просто атрофировались, не в состоянии высказать ни восторг, ни отвращение. Она читает меня по глазам. Я уверен, что в них сейчас видно гораздо больше, чем в книге, которую с интересом читаешь, перелистывая страницы. Пальцы кольцом ложатся на мой член, а дуло пистолета окончательно пропадает у нее во рту. Шуточку я не оценил потому что просто не слышал ее. Остаюсь в том же нависшем над ней положении, боясь лишний раз двинуться и вызвать какую-то непредсказуемую реакцию. Один выстрел снесет нам обоим по половине лица – в сумме будет почти голова – но кажется мозг Кэсси либо атрофировался от шока, либо окончательно смылся в душевом сливе после такого душа. Мне нужно вытащить магазин, чтобы обеспечить нашу безопасность, поэтому я не нахожу ничего лучше, чем взять инициативу в свои руки.
[indent] Это будет трудно. Ее рука продолжает работать с моим членом, пока моя рука тянется к пистолету. – Дай мне. Я тоже хочу понять каково это, когда твоя жизнь находится на волоске. Твоя, это не оборот речи, – я говорю о ней, и в моем голосе слышно серьезность моих намерений. Сомневаюсь, что она откажет мне, но для уверенности пережимаю рукоятку своей рукой. Давлю на него, погружая дуло чуть глубже в ее рот, чтобы показать серьезность своих намерений, воспользоваться этой небольшой заминкой и нажать на кнопку магазина. Я слышу щелчок, знаю, что нужно потянуть за сам магазин, чтобы извлечь его, но не могу – будет слишком открыто и вызовет много вопросов. Перехватываю пистолет из рук Кэсси, перекладывая его к ее виску. Свободная рука возвращается к ней в рот, чтобы сосательный рефлекс не потерял ориентир в ее лице окончательно. Избавляюсь от магазина, который падает на подушку рядом и теперь могу действовать совершенно спокойно. Пистолет стал в разы легче, это позволяет мне маневрировать, как минимум для того, чтобы схватить Кэсси за шею и потянуть на себя, меняя ее положение лежа на положение сидя. Ее рука продолжает самозабвенно дрочить мне, но из-за того, что мысли отвлечены более напряженными моментами – кончить не удается. Я просто не думаю о наслаждении. Я думаю о том, как трахнуть ее прямо сейчас и раз и навсегда отучить от игр с такими игрушками. Ослабляю хватку ее шеи, чтобы надавить пальцем на рот, приоткрывая его и вновь вернуть туда дуло пистолета. Глаза Кэсси расширяются, а мой голос становится холодным, как сталь. – А ты думала игра закончилась? – хмыкаю, меняя нас местами. Она тянется за мной, ведь если она выпустит дуло пистолета изо рта – знает, что ничего хорошего в итоге не получит. Я ложусь на спину, перехватывая свой член из ее рук. – Садись и будь послушной девочкой, – Кэсси кивает, давая мне знак о том, что все поняла. Медленно двигается в мою сторону, перекидывает ногу, склоняется ниже, чтобы сократить расстояние между своим ртом и пистолетом в моей руке и садится сверху на меня, заставляя мои глаза закрыться от удовольствия. – Давай, двигайся. Доставь папочке удовольствие, – разговариваю с ней так, будто она какая-то шлюха, которую я снял за сотню баксов за ночь и сейчас устраиваю ей один из своих маленьких фокусов, доказывая, как много можно получить, выполняя желаемое. Я вижу по ее глазам, что все это нравится ей не меньше. Как она кайфует, двигаясь на моем члене, упирается руками в мою грудь и чуть слышно стонет. Пистолет ей явно мешает. Возвожу курок, вытаскивая дуло из ее рта. Веду линию вдоль по ее шее, ниже к ключицам, по соскам, касаясь холодным металлом возбужденной кожи. Она, кажется, перестала дышать, лишь выгибается мне навстречу, чтобы я лучше чувствовал ее изнутри. Как, собственно и она меня. Эта игра в убийцу мне нравится. Не удивительно, ведь я всю жизнь им был, пусть даже негласно. А сейчас, когда ее жизнь зависит от одного моего решения – это возбуждает так сильно, что теряешь голову. Своим доверием она вложила мне контроль в руки, такой сильный, что, кажется, даже сама этого не понимает. Но не перестает двигаться на мне. Медленно, плавно, подстраиваясь под движение моей руки, ведущей пистолет обратно к ее приоткрытому рту. – Мышка может лучше. Сделай так, чтобы я кончил в тебя, и возможно я дам возможность кончить тебе прежде, чем спущу курок, – рычу, чувствуя, как внутри шевелится что-то приятное. Уверен – это тьма, из которой я всегда состоял гораздо больше, чем на сто процентов.