[indent] Студенческие вечеринки – это лучшее, что могли придумать люди, которые еще не состоялись никак в жизни, кроме как в мелких достижениях, типа: выпиваю два литра водки за секунду или пью и не пьянею или танцую всю ночь до упаду или – мое любимое – трахаюсь со всеми, до кого дотянутся руки. По большей части последний вариант был именно обо мне, точнее, обо мне, Итане и Майкле – моих верных спутниках, помогающих мне бороздить эти просторы сочных задниц и упругой груди, которыми обладают почти все студентки нашего – бывшего – колледжа. Мы уже давно не студенты, но приглашения на вечеринки до сих пор поступают, и мы, не скрывая удовольствия и наслаждения, которые мы безусловно испытываем в момент прихода очередного сообщения о месте и времени, несомненно посещаем каждую из них, цепляя себе на ночь одну или две подружки, которым ну очень сильно хочется переспать с кем-нибудь более опытным. Те, кто когда-то был лишь первокурсником – сейчас уже на грани окончания колледжа – именно поэтому мы все еще взаимодействуем и имеем такую невероятную возможность: поглазеть на свежую кровь в виде первокурсниц, которые дай Бог только сейчас становятся совершеннолетними. В следующем году такой роскоши уже не будет, поэтому мы решили брать от жизни все, по крайней мере сейчас. И, я скорей буду говорить о твоего лица, нежели от лица моих закадычных друзей, потому что я точно знаю, что в недалеком будущем, возможно уже после этих рождественский каникул – я встану во главе одной из крупнейших компаний. Ладно, наверное, не так сразу, но кто помешает мне рассуждать именно в таком ключе? Мысли материальны – я в это верю, как и в то, что Земля крутится вокруг Солнца. И пусть второе доказано, а первое нет – это не умоляет моей веры в данную теорию.
[indent] Сообщение о грядущей вечеринке в честь начала учебного года приходит мне на телефон еще утром. Увидел я его после полудня, когда, потягиваясь на кровати, смахиваю ладонью остатки сна с глаз. Вчера был безумно скучный день – я почти все это время просидел дома, пытаясь развлечь себя хоть чем-нибудь, пока оба друга были заняты, но ничего, кроме того, как лежать на диване и листать ютуб на плазме – не придумал. Дальше пошли какие-то однодневные тупые комедии, потом сериалы Нетфликса и в целом на этом и закончился мой день. Каким чудом я оказался на кровати – я до сих пор не помню, зато помню свою радость от полученного сообщения, которое почти сразу отправляю в общий чат с Итаном, Майклом и моим любимым братцем, который в целом терпеть не мог все подобные вечеринки и чаще всего вел себя, как зануда. Первый находился в поисках работы и отчаянно пытался пробиться на местное телевидение, а второй почти большую часть времени где-то пропадал, а потом являлся нам, как Иисус. Только вместо вина у него был обычно целый пакет отборной дури. На вопрос: откуда? Майкл почти никогда не отвечал, а мы, уже приученные к тому, что никто из нас не любит неудобных вопросов – в конце концов просто оставили его в покое и наслаждались тем, что окажется в пакете у Лакруа на этот раз. Сообщение остается без ответа, но я не сильно переживаю, пытаясь пробить тех, кто окажется на вечеринке вечером, сколько будет свободных девчонок и какой, в конце концов, дресс-код? Никакой полезной информации я, конечно же, не получаю кроме какой-то нефильтрованной чуши и общей фотографии первокурсниц, в честь которых вся эта вечеринка и была устроена. Проходить она будет не в кампусе, а в доме одного из местных представителей золотой молодежи. Я знал его еще с детства. Отец золотой магнат, его сын – заносчивый и высокомерный. Он наверняка может потягаться со мной в своих сексуальных похождениях, но как бы ему не хотелось – я всегда буду лучше, как минимум потому, что я старше и мой опыт гораздо более разнообразный. Был и будет, конечно же. Я получил сообщение от него чуть позже, когда подтвердил свое присутствие. Этот парень никогда не умел держаться в стороне, его будто подмывало броситься под несущийся на всей скорости поезд, который непременно собьет его и разрежет пополам. Всю переписку с ним я отправлял друзьям, чтобы потом хоть у кого-то было доказательство моей невиновности, если вдруг я решу убить его на вечеринке. Парни молчали, а я также молча принял вызов от Тайлера, который сегодня вечером непременно получит по своему красивому, но от того очень омерзительному, лицу. Я получил ответ только от Лютера, который подобно курице-наседке уже в третий раз пытался дозвониться до меня, а я в ответ лишь сбрасывал его звонки, раздражая нервную систему старшего брата. В конце концов он получил то, что хотел, повергнув меня в шок своим желанием появиться на вечеринке. Возможно, дела настолько плохи, что он пошел на крайние меры. Потому что... Лютер и вечеринки – это вещи, которые никогда не будут совместимы.
[indent] Через несколько часов я, в компании своих лучших друзей, по-королевски вхожу в богато обставленный дом с гладко выстриженной лужайкой и кучей тачек, стоящих на огромной парковке за домом. В переднем дворе подсвечиваемый бассейн и девушки в бикини, которые привлекают мое внимание быстрее, чем я успеваю пересечь порог самого дома. Тайлер в их компании, держит в руках два коктейля, из одного потягивает губами, а второй предлагает пышногрудой блондинке. Она больше похожа на эскортницу, чем на студентку, ну, или хотя бы на старшую сестру какой-нибудь первокурсницы. Она знает себе цену и откровенно набивает ее, также откровенно насмехаясь над пустыми подкатами этого недоумка. – Отличная вечеринка, Тайлер, - говорю я, оказываясь за его спиной и, пользуясь эффектом неожиданности, забираю из его рук бокал с неизвестным мне коктейлем. Делаю первый глоток, наигранно смакую, задерживая взгляд на той самой блондинке. Я излучаю уверенность – и я точно знаю, что она чувствует это каждой клеточкой своего полуобнаженного тела. – Льюис, - протягиваю руку ей руку для рукопожатия, она в ответ смеется и протягивает руку в ответ. Никто не устоит перед моим томным обольстительным взглядом, хоть я и понятия не имею, как это происходит. – Элла, - представляется она, а я с видом победителя перевожу взгляд уже на Тайлера. – Папа тебе не говорил о том, как нужно общаться с девочками, сынок? – в моем голосе слышна нотка насмешки, которую я в целом и не пытаюсь скрывать. – Лью, - рычит он, точнее рычал бы, если бы мог. – Лютер, Итан, Майкл, - парни позади меня уже окучивают подружек той самой Элли, причем делают это так филигранно, что я им даже немного завидую. Все, кроме Лютера, конечно. Он стоял рядом, будто надеясь, что в его присутствии я буду более сдержанным. Черт, он сбивает всю мою амплитуду сексуальности и будто намеренно ведет себя, как зануда даже в том, что просто стоит рядом и дышит. Я сдерживаюсь, стараюсь вести себя более-менее адекватно, чтобы не терпеть нотации брата. – Лютер, пожалуйста, - он делает шаг назад и уходит куда-то в сторону, находя себе бутылку с чем-то алкогольным. Видимо мой брат и правда решил сегодня стать плохим парнем. Но я не должен об этом думать и уж тем более переживать на этот счет. У меня есть проблема поважнее. Ведь вместо того, чтобы нырнуть в буйки той длинноногой блондинки напротив – я доказываю что-то какому-то молокососу. – Хорошо вам повеселиться, парни, - слышу я в тот момент, когда хозяин вечеринки скрывается в следующей толпе девушек. Неужели он и правда думал, что я буду молча жрать все то дерьмо, что летело от него днем? Он не король ситуации, да и даже если бы хотел им быть – не смог бы. Королевское место одно, и оно непременно занято мной.
[indent] Я доказываю это снова и снова, проходясь по всем ботаникам, которых занесло сюда скорей всего случайно. Малышка Банни, видимо в рядах первокурсниц, тоже тут вместе со своей развратной спутницей, от которой опадала челюсть у каждого парня из нашего города. Сидни Марино была просто несбыточной мечтой, а Лола Банни на ее фоне выглядела не просто серой мышкой, но и вообще сливалась с окружающими предметами декора. – Крошка, где ты потеряла свои очки? Хочешь я доведу тебя до дороги и посажу в ближайшее такси, чтобы ты точно добралась до своей норки? – мой язык не дружит с мозгом, именно поэтому я говорю это в адрес Лолы и достаточно громко. Лютер, как местный супергерой появляется рядом в ту же секунду, переводя тему. Мне скучно, поэтому я переключаю свое внимание на обалденный образ Сидни. Но, черт возьми, взгляд от Лолы тоже оторвать сложно, даже несмотря на все те колкости, которые я успел отпустить в ее сторону. Ее слабость в лице моего брата была неизвестна разве что только слепому, ну, и Сидни, которая так глупо оставляет свою подружку в одиночку с моим старшим братом. Они оба тихушники, а как говорится: в тихом омуте черти водятся. В их омуте черти такие, что накрутят уши кому угодно, я был в этом уверен. И о том, что Лола была безответно влюблена в парня, который старше ее и, простите, намного – я знал еще с самого начала ее появления в поле моего зрения. И ладно, если бы это был просто какой-то зануда-студент. Это был мой старший брат. Человек, который по моему скромному мнению вообще в принципе не должен был обладать вниманием девушек. Просто потому, что мне так хотелось. А может потому, что в глубине души я ненавидел его за то, что прямо сейчас делает Лола и за то, как к нему относится мой отец. И вообще. За все. – Потянуло на опытных парней, Банни? Может когда-нибудь зайке хватит смелости признаться в своей любви к лису, а? – я ухмыляюсь, довольный своей шуткой. Но это длится всего секунду. Потому что в следующий момент я уже лечу в бассейн, роняя по пути свой коктейль на чье-то платье. Вода отрезвляет, ноги, упершись в каменную плитку на дне бассейна, отталкиваются, поднимая меня на поверхность. Я хватаю губами воздух, всматриваясь в лица зрителей, которым удалось застать мое грандиозное падение. Итан с Майклом открыли рты, Сидни в шоке, Лютер тоже, а Лола пропала без вести, как будто ее и вовсе не было здесь секунду назад. Сохранять спокойствие сложнее, чем я думал, но мне все же удается это сделать, чтобы с видом победителя выбраться из бассейна, воспользовавшись помощью брата и друзей. – Господа и дамы, конечно же, - мой голос сладкий, как карамель, обволакивает окружающих, привлекая внимание не только тех, кто и так пялится на меня во все глаза, но и тех, чье внимание я еще не успел заполучить. – Это все часть шоу, поэтому можете последовать моему примеру и те, кто еще не успел сменить свои шмотки на купальники и плавки – ныряйте, да-да, прямо в одежде! – я указываю ладонями на неровную гладь воды, приглашая всех последовать моему примеру. Скидываю мокрую футболку, неприятно липнущую к телу, какая-то девушка подает мне полотенце, позволяя мне вытереть волосы и лицо. Я возвращаю его обратно, окидывая взглядом ту самую блондинку. – Мой взгляд уже лежит на тебе, не боишься спровоцировать на продолжение? – она подмигивает мне, игриво улыбается, кусая зубами трубочку в своем стакане. – Намек принят, - щелкаю пальцами, - но сперва одно очень важное дело. Я найду тебя здесь, - наверное, - думаю я, но вслух не произношу. Оставляю своих спутников у бассейна, в несколько больших шагов достигаю порога дома, расспрашивая у всех, кто попадается мне под руку о том, куда пошла одна корейская девочка. Сомневаюсь, что таких как Лола тут много и есть хоть доля возможности ошибиться.

[indent] Я не чувствую себя униженным, как, наверное, должен был чувствовать по меркам Лолы Банни. Я в принципе никогда не чувствовал себя так, потому что точно знаю, что могу выкрутиться из любой ситуации, какой бы она ни была. Особенно, когда речь заходит о Лоле и ее выходках. Раньше мы ограничивались лишь словесной перепалкой. Ее присутствие в жизни нашей семьи было слишком частым явлением, в силу того, что мой брат хорошо общался с ней еще с тех пор, как Лола была мелкой соплячкой и училась в младших классах. Не знаю, что у него за любовь к малолеткам, но она появилась в нашей компании из-за него и до сих пор в ней остается. Как бы я ни старался исключить ее присутствие, она все равно, даже ненароком, но оказывалась рядом, прямо как сейчас. Я уверен, что Лютер не звал ее на вечеринку и, судя по тому, что появилась она тут с Сидни – последняя и была инициатором их общего прихода. Без Лолы Сидни была более сговорчивой и раскрепощенной, а Банни видимо играла роль ее якоря, который удерживал ее на одной точке и не позволял подниматься выше, как того хотела бы сама Сидни. Впрочем, уверен, что, если Марино захочет – она залезет в трусы даже к Лютеру и глазом не моргнет, наслаждаясь своим превосходством. Но на данный момент я не вижу ни ее, ни ее подружку. Они исчезли быстрее, чем я успел скинуть с себя приближающийся шлейф позора и сейчас, пребывая в бездумных пустых поисках, понимаю, что ни к чему хорошему это не приведет. Я привык добиваться своего, чего бы мне это ни стоило и месть Лоле – основное блюдо. А месть, как известно нужно подавать холодной. Желательно на большом блюде, чтобы в момент его поедания Лола видела свое недовольное выражение лица и ненависть, абсолютно пропорциональная той, что я испытываю к ней прямо сейчас. Я готов разорвать ее на кусочки, но в какой-то момент меня увлекает Майкл, предлагая закурить косячок и расслабиться. Я не могу отказаться от такого предложения, особенно, когда это предлагает мой лучший друг, а второй лучший друг уже сворачивает то, что мы раскурим в ближайшие несколько минут.
[indent] Едкий дым наполняет небольшую ванную комнату на втором этаже, которую мы заняли, выгнав отсюда двух целующихся подростков. Под гогот и откровенное обсуждение, как этот олух – тот, что только что вылетел за дверь – неуверенно совал руки в трусики своей подружки – мы раскуриваем косяк, не обращая внимания ни на то, как кто-то по ту сторону ломится к нам внутрь, ни на то, что мы на студенческой вечеринке и с вероятностью в девяносто процентов тут куча несовершеннолетних. А мы – самые взрослые, не считая Лютера, который опять пропал из поля моего зрения – и если вдруг нагрянут копы – нам достается больше всех. Особенно Майклу, который вытаскивает на крышку туалетного бочка все содержимое своих карманов. – Если бы копы это увидели, ты бы загремел на очень долгий срок, - говорю я, а Итан присвистывает, рассматривая с особым любопытством пакеты с таблетками. – Чувак, где ты все это нашел? - спрашиваю я и мы вдвоем переводим взгляд на Лакруа, который уже забрал из рук Итана косяк и делает очередную затяжку. Ответа на вопрос мы так и не получим, мы это знаем, поэтому и не задаем его повторно. Время в хорошей компании пролетает незаметно. Через четверть часа, напичканные всем чем только можно в весьма веселом настроении вы вываливаемся из гостевого туалета и еле держа ноги спускаемся вниз на первый этаж, почти сразу ныряя в толпу людей, которые качаются подобно волнам под музыкальные басы, которые стали гораздо громче. Или нет? Не знаю, я стараюсь не думать, потому что мой мозг просто не работоспособен. Мы уходим в сторону, но так, чтобы видеть всех присутствующих. Итан сует мне и Майклу в руки пластиковые стаканчики с алкоголем. Я принюхиваюсь, но так в моем состоянии сложно определить, что в стакане: виски или моча, а мне в принципе все равно – я залпом опрокидываю его внутрь себя и протягиваю обратно другу, который смотрит на меня округлившимися глазами. – Это из-за того, как тебя опустила, прости, - он откашливается демонстративно и поправляет себя, - окунула Лола? Чувак, ты слишком близко к сердцу воспринимаешь ее действия, - комментирует наш местный ловелас, у которого опыта не больше моего. Я закатываю глаза, забирая из его рук стаканчик, на этот раз его и опустошаю следом. Мне не нравится говорить о Лоле и ее выходках. Мне НЕ нравится, когда кто-то делает тонкие намеки на то, что я неровно дышу к этой... к этой... истеричке! Я чувствую, как раздуваются мои ноздри, глаза смотрят в одну определенную точку передо мной, а рука со всей силой сжимает пластиковый стаканчик, от чего его острые углы впиваются мне в руку. Но даже эта тупая боль не отрезвляет. Я слишком сильно злюсь. Возможно я зациклен на этой сучке и то, что она делает не просто выводит меня из себя. Кто-то трясет меня за плечо. Я поднимаю глаза, в том, чтобы найти виновного, но Итан и Майкл так и смотрят на меня краснеющего от злости, а мое плечо продолжает трястись. – Лютер, - рычу, звуком выделяя его последнюю букву в имени. Наверное, так мне станет лучше – думаю я, а на деле нихуя мне не лучше! – Льюис, выдохни, так на тебя стаканчиков не напасешься, - говорит он, расслабляя хватку своих пальцев на моем плече. Я перевожу взгляд с пострадавшего куска пластика на старшего брата, затем на друзей, которые моментально делают вид, что понятия не имеют из-за чего я так взбеленился. Хотя если вспомнить, как ведут себя порой они сами – все они прекрасно поняли и этот отвратительный факт меня не пугает. Он меня раздражает. Как и брат, чью руку я скидываю почти молниеносно, кидая на него самый недоброжелательный взгляд, на какой я только способен. – Не. Трогай. Меня, - рычу в ответ, заставляя брата сделать шаг назад. Но в этот раз по обе стороны моих плеч появляются руки друзей, удерживающие меня от необдуманных поступках, о которых я непременно буду жалеть. Лютер выставляет ладони вверх, в знаке, что сдается и больше не трогает меня и, развернувшись, уходит прочь.
[indent] Лишь через некоторое время я слышу, как кто-то очень эмоционально доказывает другому, что она хорошая. В секунду, когда я поворачиваюсь на звук – я уже знаю, кому именно принадлежит этот голос и кому этот голос может что-то доказывать. Ухмыляюсь, глядя, как Лола держит моего брата почти что за грудки, орет на него, явно привлекая мое внимание. Мир замедляется, когда они идут в нашу сторону. Внутри меня что-то предательски ерзает, мне хочется выпить и вытащить эту дрянь из себя наружу, чтобы задушить голыми руками. Возможно, это зависть. Но точно не ревность. Определенно точно дело не в ней, ведь этому чувству просто нет места внутри меня и в спектре моих эмоций. Но Лола продолжает свой путь под ручку с моим старшим братом, а когда перед ней возникает Сидни – как черт возьми они так быстро перемещаются на таких каблуках?! – я замираю, наблюдая за ее пронзительным взглядом, который даже в темноте сияет красными оттенками, прямиком из глубин ада. Я вижу это и чувствую, как по спине пробегает холодок. Обычно я чувствую это, когда какая-то красивая девушка опускается передо мной на колени, попутно расстегивая мне ширинку, но сейчас... Что может произойти такого, от чего мой член в штанах начинает двигаться так, словно он сука змея в корзине, а каждое действие Лолы подобное мелодии, которую наигрывает заклинатель змей на своей ебучей дудке. Да я рот ебал этого всего, но ни слова не могу вымолвить. Когда остальные достают телефон, чтобы запечатлеть самый сексуальный поцелуй на этой вечеринке, я нервно дергаю рукой, чтобы спрятать стояк. Итан с Майклом стоят рядом, разинув рты. Мне кажется, что Итан покраснел, но в такой темноте хрен что разберешь. А вот их поцелуй я вижу отчетливо. Мне кажется я даже чувствую дыхание их обеих на своих губах сейчас, будто оказываюсь рядом с ними, между ними и жду, когда каждая насладится второй и они обе вернутся ко мне. Групповушки, конечно, очень классно, особенно со слов Итана и Майкла, но не когда одна из этих девушек та, которую ты ненавидишь, и это взаимно, а вторая та, которая ненавидит вообще всех, включая тебя самого. В данном случае минус на минус не дадут плюс. Хотя, черт его знает. Я вообще слабо теперь понимаю, что происходит у них в голове, особенно у Лолы, которая, наконец, расцепляет свои губы, Сидни отстраняется и вместо того, чтобы отвечать на вопросы, которые ей задает ее подруга – Лола смотрит на меня. Облизывает губы, будто смакует поцелуй. Если это вызов, что я не смогу сделать так же, то я его принимаю. Как жаль, что я не смогу поцеловать собственного брата, чтобы показать ей то, что она никогда не получит. Хотя могу предложить ему трахнуть ее вдвоём, впрочем, мой брат тот еще зануда и вряд ли согласится на подобного рода веселье.
[indent] В мой адрес летят два средних пальца в крайне неположительном ключе, а затем вопрос, который заставляет меня повернутся в ее сторону полностью, а не только головой. Я ухмыляюсь, ведь в моей голове уже все паззлы сложены. Это не просто так. Ее ненависть ко мне необоснованная, но все же подпитывается чем-то, не считая моих откровенных издевательств и подъебов. Есть что-то еще о чем никто из нас не скажет вслух. И все же – оно есть. – И что ты будешь делать? – звучит вопрос из-за моей спины. – Сначала я выпью, - отвечаю я и тянусь за еще одним стаканчиком с алкоголем, стоящем на небольшой барной стойке по правую руку от меня. Опрокидываю внутрь себя сразу несколько, чувствуя, как ноги внезапно приобретают легкость, голова кружится и каждое движение утягивает меня в невесомый полет. Алкоголь вперемешку с тем, чем угостил нас Майкл – гремучая смесь. Вряд ли я вспомню хоть что-нибудь из происходящего, но наверняка буду счастлив в момент, когда буду делать что-то грязное и развратное, как раз то, что в моем стиле. Оставляю парней в одиночестве, хотя, кажется, Майкл ушел уже давно вглубь дома, чего я, естественно не заметил, направляюсь прямиком к Сидни, чью макушку узнал бы из тысячи. Нахожу не откупоренную бутылку с текилой – что уже само по себе является каким-то чудом – и уверенным шагом иду к ней, подготавливая следующие реплики, от которых она точно будет без ума. На самом деле я понятия не имею, что скажу ей, но воспользуюсь тем, что Сидни никогда не могла устоять против моей улыбки и буду давить на слабые места. Она вряд ли согласится со мной поцеловаться, да и предлагать это было бы нелепо, но от кое чего более грязного – эта девчонка точно не откажется. – Я знаю, что лимит твоих поцелуев на сегодня уже исчерпан, но знаю точно, что ты еще недостаточно пьяна, чтобы согласиться на что-нибудь безумное, поэтому, - выставляю перед ней бутылку с текилой, но не разжимаю пальцев. Я знаю, что с вероятностью в сто двадцать процентов, стоит моей руке исчезнуть – бутылка исчезнет вместе с Сидни, а я на это не согласен. – Мне повезло найти кое-что, что тебе непременно понравится. За одно небольшое условие. Я знаю, как трепетно, - хмыкаю на этом слове, едва сдерживая смешок, - ты относишься к своей подружке. Но... Мы разопьем ее вдвоем. Наверху, - мои пальцы касаются ее руки, а мои слова превращаются в ласковое мурлыкание. Кто может противостоять этому? Никто! Я мягко перебираю костяшки ее пальцев, продолжая говорить. – А Лола пусть и дальше играет в свой детский сад, если ей не хватает смелости признаться в том, что она от меня без ума и все, на что она способна, это детские выходки по типу тех, что она сделала за последние пару часов. Ну, за исключением вашего поцелуя, конечно, и пусть я буду выглядеть, как озабоченный, но я просто в восторге от этого, - тяну ее руку ближе к себе, сжимая за запястья, чтобы доказать свое восхищение самым неприкрытым и очевидным способом. – Уверен, что у каждого второго сейчас такое же состояние, как и у меня, только них нет богатого опыта, они все твои ровесники и совершенно не умеют обращаться с девушками. А я – умею, - Лола исключение, конечно же. Сидни долго изучает меня, видимо оценивая насколько сильно я пьян, но соглашается, что повергает меня в шок. Она берется за бутылку и тянет ее на себя, заставляя меня последовать следом. Прямиком на второй этаж. Бросаю взгляд из-за спины, замечая в толпе растерянный взгляд Лолы. Ее глаза внезапно становятся злыми и холодными, как снежинки, а я отправляю ей самую гадкую ухмылку, которая только есть в моем обиходе. В моем заднем кармане два косяка с травой, в руке бутылка текилы, а член готов трахаться всю ночь напролет. Сидни – авантюристка и подобная авантюра ей точно придется по вкусу. Впрочем, я не собирался ее трахать. По крайней мере до настоящего момента. А дальше... как карта ляжет.

[indent] Если честно, то я до последнего не верил в то, что Сидни согласится пойти со мной хоть куда-нибудь. А тут: я, она, бутылка текилы и второй этаж. Какова вероятность залезть к ней в трусики? Думаю, что гораздо больше ста процентов. Но если честно, в моей голове не было ни одной подобной мысли. Единственное, о чем я думал – это сделать как можно больнее Лоле Банни, а забрать и увести из-под ее носа ее лучшую подругу – чем не идеальная месть? Особенно, когда ей приглашения не поступило, а сейчас картинка выглядит так, будто Сидни просто бросила свою лучшую подружку. Я видел растерянный взгляд Лолы, который она бросила нам в спины, пока мы с Сидни поднимались по первой лестнице, ведущей на второй этаж. Дальше я не смотрел, да и не интересно уже было. Первую эмоцию: ненависть я с ее лица уже считал, а все остальное – уже не то. – Может нам стоило взять какую-нибудь закуску? Хотя я сомневаюсь, что в этом цирке можно найти что-нибудь подходящее, - говорю я Сидни, пытаясь отвлечь собственные мысли от того, как страстно желаю обернуться снова. И снова. И снова. Увидеть, как бесится Банни – лучшее, что может произойти со мной сегодня вечером, а под воздействием нескольких косяков отличной конопли – все это выглядит еще более веселым. Мы с Сидни все же добираемся до второго этажа. Я подаю ей руку, стараясь вести себя галантно, чтобы та преодолела препятствие в виде последней ступеньки и в этот самый момент, как черт из табакерки появляется тот, кого я меньше всего хотел бы видеть именно сейчас. Лола. С пластиковым стаканчиком, внутри которого непременно какое-то пойло, ведь самый лучший алкоголь сейчас в бутылке под стражей Сидни. Она намеренно – я в этом уверен – сталкивается со мной и в следующую секунду я уже вижу на своей футболке и джинсах темное пятно, расползающееся в ширину по всей ткани, до которой напитку удалось добраться. Я рычу, чувствуя, как снова закипаю от злости на этого человека. Она делает это специально, в этом нет никаких сомнений. Но если я наслаждаюсь ее моральными унижениями и терзаниями, то она наслаждается тем, как я страдаю физически. Сначала бассейн, потом что-то, что должно было стать унижением, а в конечном итоге стало провокационным действием, повлекшим за собой все остальное. Сидни делает шаг назад – ее не задело. Шипит на Лолу, которая уже опускается на колени – надеюсь для того, чтобы засосать свои сегодняшние грехи, но вместо этого она прячет в салфетку кубик льда, которым потом возит по моей ширинке. Я молча наблюдаю за происходящим, чувствуя, как глаза начинает щипать. Не от слез, нет, а от злобы и от того, как моментально она застилает глаза. Мне приходится моргнуть несколько раз, для того, чтобы действительно убедиться в том, что происходящее сейчас реальность, а не шутка Всевышнего, который явно испытывает мое терпение сегодня. – Хватит! – рычу я, одергивая ее руку и выбивая из них злополучный кусок льда. – Ты не помогаешь, а делаешь только хуже, - добавляю я и почти сразу жалею об этом. Она думала, что это доставляет мне дискомфорт, ведь льдом она возила на вполне конкретном участке моего тела. – Если хочешь потрогать мой член, достаточно просто попросить об этом, - говорю это и понимаю, что звучу клишировано даже для себя. Лола замирает на месте, а стоит мне дернуться к ней – срывается и убегает куда-то в коридор. Недалеко хлопнула дверь, парочка влюбленных, решивших уединиться в комнате ото всех с разочарованием на лицах и красными от стыда щеками – хотя ничего постыдного в том, что у одной на губах размазанная помада, а у другого все губы в ней – нет. Слишком по-детски, уединяться в комнате, чтобы поцеловаться. Многие занимаются этим открыто, внизу, сидя на широких диванах, под прицелами камер смартфонов и улюлюканье всех присутствующих. Это как какое-то шоу, смысла которого я не понимаю. Видимо слишком вырос из этого.
[indent] Сидни все также стоит на месте, ошарашенно рассматривая меня с ног до головы. – Там есть ванная, можно... - предлагает она, но я обрываю девушку на полуслове. – Не надо, - дергаю рукой в знак отказа. – Я уже понял, что повеселиться спокойно она мне не даст. И если ты сейчас пойдешь к ней, скажи, что прятаться в комнатах этого дома максимально тупо, ведь внутри нее может зайти кто-то гораздо хуже меня. Кто-то, кто не будет терпеть вот это все, - обвожу рукой свое пятно на бывшей белоснежной футболке, - и просто трахнет ее, как это часто бывает на вечеринках. И пусть будет уверена, каждый второй тут не будет так хорош и так нежен в постели, как я, - я не могу не добавить это, почесывая свое эго хотя бы немного. В знак компенсации за тот ущерб, что мне пришлось сегодня пережить. – Я пошел, - дергаю рукой в знак прощания. Сидни так и остается стоять на месте, хлопая глазами. Она ничего не говорит, разворачивается и молча уходит дальше по коридору, видимо отыскивая свою горе-подружку. Я спускаюсь вниз по лестнице, чтобы найти друзей и брата. С первыми было гораздо проще, даже при том условии, что Майкл уже успел присунуть в рот какой-то девчонке, о которой он продолжает говорить всю дорогу без умолку. С Лютером сложнее, но я не хочу тратить время на пустые поиски и просто отправляю ему сообщение с текстом о том, где буду проводить остаток вечера. Я не приглашаю его с собой, ведь точно знаю, что он откажется, но предлагаю друзьям, которые охотно соглашаются и уже через десять минут мы садимся в вызванный мной убер и уезжаем с вечеринки.
[indent] Оставшаяся часть вечера прошла как в тумане. Мы оприходовали все, что было в заначке у Лакруа, попробовали даже таблетки, которым ни я, ни Итан откровенно говоря не доверяли. Наверное, именно из-за них я не помню, как оказался в чужой квартире, а в моих объятиях две девушки. Майкл и Итан почти в такой же комплектации в соседней комнате, только вдвоем, что меня поразило, но я не стал отпускать пошлые шуточки: по довольным лицам моих друзей все было и без слов понятно. На телефоне куча пропущенных звонков от брата и отца, но ни на каждый из них я не реагирую, как и на сотню сообщений с вопросами о моем местоположении от Лютера, который видимо не терял надежду выяснить куда пропал его младший брат. Я понятия не имею где я, мой телефон почти разряжен и попытка войти в гугл-карты увенчалась провалом. Интересно, я хотя бы в Майами или уже на другой стороне побережья, возможно даже не в Штатах? Это похоже на меня и мою любовь к сумасбродным поступкам, поэтому я позволяю себе растолкать одну из девушек, лежащую в той кровати, где я был пару минут назад. Она потягивается, сладко зевает и еле-еле разлепляет глаза. Только сейчас я понимаю, что девушка едва дотягивает до восемнадцать и возможно она одна из тех студенток с вечеринки, только вот я не помню, чтобы мы увозили кого-то с собой. – Мы в Майами? – она смеется в ответ на мой вопрос, называет меня идиотом и ныряет обратно на подушку, с головой укрывшись одеялом. Я с трудом нахожу провод, чтобы подзарядить телефон и отчаянно пытаюсь растолкать Итана и Майкла, которые выглядят еще куда более помятыми чем я и те две девушки в моей комнате. – Никто не хочет сказать где мы и какого хуя мы тут забыли? – они смотрят сначала на меня, затем друг на друга и на девушек, что лежат по обе стороны от них. Идиотские улыбки на их губах заставляют меня буквально закатить глаза. О, Боже, я становлюсь похожим на Лолу Банни и делаю это настолько похоже на нее, что меня начинает тошнить от самого себя. Но это – не самое страшное в сегодняшнем утре. Лютер, решив все же попытать удачи снова звонком в мой адрес, все же удостоился моего ответа.
[indent] – Что? – никакого приветствия, будто мы вообще не братья, а абсолютно неродные друг другу люди. Ну, и пожалуйста! Он в детстве не особо тянулся к тому, чтобы быть мне братом, тогда почему я должен делать это сейчас? – Льюис, где ты? – я снова закатываю глаза, почти моментально прикладываю ладонь к лицу, чтобы не позволить себе довести это действие до конца. – Я понятия не имею, но где-то в окружении друзей и красивых девушек, - мурлыкаю я в ответ, явно для того, чтобы позлить старшего брата. – Уже все Штаты в курсе твоих любовных утех. Ты вообще открывал социальные сети сегодня? – я качаю головой, запоздало понимая, что брат не увидит мое действие. – Нет, - отрезаю я. – Ну, тогда глянь. Я скинул тебе ссылку. Это видели все, ЭТО мне прислали из группы ребят, которые вчера были на тусовке. Ты видимо хорошо оттянулся прошлой ночью и свидетелями этому стали буквально все, кто владеют английским языком, - мне не нравится его интонация, поэтому я просто сбрасываю звонок и спешу открыть последнее сообщение от брата. Перехожу по ссылке и вижу, как кто-то очень похожий на меня, говорящий моим голосом, одетый точно также как я – черт даже пятно на футболке тоже, в чем я убеждаюсь, бросив взгляд на одежду, в которой сейчас нахожусь – в пьяном угаре двигается по танцполу, выкрикивая что-то нечленораздельное. – Твою мать, - бормочу я себе под нос, потому что то, что я вижу дальше – не лезет вообще ни в какие рамки приличия. Следующие видео в видеоряде моей групповушки с двумя девушками. Теми самыми, что сейчас лежат на кровати где я и проснулся. – Кто это выложил? – реву я, кидаясь на блондинок, вскочивших на кровати от моего звериного крика. – Кто, блять, это выложил?! – я едва не кидаюсь на них с кулаками, выбивая признание. Одна из них мямлит признание, а я едва не выдергиваю волосы на своей голове. Мне точно не светит место директора в компании отца, особенно после такого. Черт возьми, я не мог так влипнуть, и сейчас не радуют даже миллионы просмотров, лайков и комментариев, подтверждающих мой успех. Отцу я это не объясню, да и вряд ли он стал бы гордиться таким успехом сына. Не верю свои глазам, листаю видео снова и снова, чтобы убедиться в том, что это действительно я. Но, даже если это и не так, и все это просто чья-то жестокая шутка – я отмечен на этих видео и опровергнуть подобное у меня точно не получится. Видео выложены в студенческом паблике сплетен, с подписью «Лисичка вышла на охоту! Бойтесь его, милые зайки и прячьте ваши хвостики подальше от его когтистых лап!». – Это пиздец, - только и могу сказать я, осознавая, что в один момент вся моя жизнь пошла под откос. И что с этим делать я понятия не имею.

[indent]Иногда случается кое-что такое, что раз и навсегда меняет твою гребаную жизнь. У кого-то это рождение первого ребенка, у кого-то сердечный приступ или тяжелая болезнь. У меня это – сегодняшний день, когда с буквально трясущимися коленками я еду домой к отцу, уже примерно разложив весь наш будущий диалог, в конце которого он наверняка скажет, что разочарован во мне и отодвинет от всех дел, к которым я так стремился. Я отчаянно пытался выяснить истинную суть выкладки этого злополучного видео, пытался достучаться до редактора этой социальной сети, указывая на нарушение личных границ и вторжение в частную жизнь. Мне обещали подумать на эту тему, но результата так и не последовало. Еще вчера я разговаривал с адвокатом, обрисовав ему ситуацию и надеясь, что он сможет помочь мне в решение моей очень деликатной проблемы. В конце концов, я уверен, что многие дети очень богатых и знаменитых родителей попадали в подобного рода нелепые ситуации и… о них ничего не говорят, никто их не обсуждает и ничего подобного ни в социальных сетях, ни в прессе не проскакивает. Значит лазейка все же есть, просто для этого – нужна куча зеленых бумажек, которые мы все зовем просто: деньги. Естественно я не мог пообещать своему, точнее отцовскому, адвокату золотых гор, но уверил, что непременно смогу расплатиться с ним, как только выдастся такая возможность. Что-то мне подсказывает, что он не поверил, но я все же положил трубку и постарался начать дышать – впервые за эти несколько дней. Перед смертью не надышишься, потому что чем ближе я был к родовому гнезду Фоксов, тем тяжелее было выполнять это, казалось бы, абсолютно естественную для организма функцию. Переступив порог отцовского дома – внутри меня все сжалось. Ничего не предвещало беды: меня как обычно встретила гувернантка, забрав мое пальто и узнав, что именно я хочу выпить, пока буду находиться с отцом. Мой ответ был весьма очевидным – виски. Потому что рядом с Фоксом-старшим что-то другое пить просто невозможно. Я до сих пор не понимаю, почему самый старший брат Леон выходил сухим из воды, а мне вечно прилетало. У нас местная звезда – это Лютер. Он идеален во всем. Так почему бы просто не оставить остальных детей в покое и не заняться средним сыном, который в целом уже дал понять всем, что его не интересует ни бизнес отца, ни даже его самочувствие. Я постоянно бился за это чертово звание «лучшего сына», но в конечном итоге мне достаются лишь тумаки и именно я сейчас сижу в кабинете на стуле, и жду пока отец договорит по телефону.
[indent]Он явно в плохом расположении духа, потому что орет на кого-то так, что у меня внутри все сжимается. Я чувствую себя неопытным котенком, который только что сделал лужу на полу, хотя его уже давно приучали ходить в лоток. И даже несмотря на то, что я уже достаточно взрослый и самостоятельный – все это происходило всегда по одному сценарию: кабинет отца, я в кресле, он орет, я пытаюсь доказать и объяснить ему хоть что-то, но вместо того, чтобы выслушать меня он стучит кулаком по столу, заставляя меня вздрагивать и каждый раз смеется, будто это действительно смешная шутка: то, как твой сын дрожит от страха. Он упивался этим чувством, я уверен и, если бы ему предложили что-то поменять в жизни, он скорей бы прервал беременность моей матери, чтобы я не родился, нежели хоть немного изменил курс своего воспитания. «Но Лютер же вырос нормальным» - говорил он из раза в раз, воспитывая во мне такую агрессию и негатив по отношению к старшему брату, что сейчас в теле взрослого мужчины ей просто некуда деться. Отец сбрасывает звонок и впервые за десять минут моего нахождения в его кабинете – обращает на меня внимание. – Я видел видео, читал все, что о тебе говорят. Видимо я воспитывал тебя недостаточно строго, что ты просчитался и ЭТО, - он швыряет на стол свой мобильный, показывая мне на экране то злополучное видео, заранее прибавив звук, - попало во все социальные сети. Благо мне удалось отбиться от газет, чтобы это не стало новостью номер один для всей желтой прессы, - он недовольно фыркает, наблюдая за тем, как я смотрю в экран его же мобильника. Вышло неплохо, но вряд ли это кино для взрослых – подойдет таким взрослым, как мой отец. – Что? Нравится любоваться собственными утехами? Тебе член некуда деть или ты намеренно чешешь свое крошечное эго для того, чтобы на тебя обратили внимание? – это было... неприятно. Я сжимаю кулаки, чувствуя, как закипаю, потому что то, что он говорит абсолютно противоположно истинным причинам этого видео, в которых виноват, блять, даже не я. Но вряд ли мне поверят, ведь почти всегда виноват именно я. – Это не так, - рычу я, сквозь сильно сжатые зубы. – Я взрослый человек, который прекрасно понимает, что значит для тебя бизнес и наша фамилия не последняя в списках главных людей этого города и в других городах тоже. Я не настолько идиот, чтобы допустить подобное, так еще и стать зачинщиком подобного, - голос выравнивается, но вместо того, чтобы продолжать спокойную беседу – отца прорывает на оскорбления и его истинные эмоции будто вылезают наружу. Я всегда знал, что он слишком эмоциональный и почти никогда не фильтрует то, что говорит, но сегодня – это было уже перебором. Я молчал достаточно долго, давая ему возможность проораться. И лишь спустя полчаса, а может и больше, смог все же перебить его, чтобы рассказать о разговоре с адвокатом. – Этого видео нет на моем телефоне. Мне нет смысла пиариться через какой-то засранный канал, на который подписаны только студенты и малолетки из старшей школы. Зачем мне нужна ТАКАЯ слава? – рычу я, в конце концов теряя самообладание и ударяя рукой по экрану его мобильника. От прикосновения со столом он внезапно замолкает, прямо как я сам. Заебало это слушать, сколько можно постоянно меня во всем обвинять? – Если тебе нужно найти виноватого, вместо того, чтобы помочь разобраться с истинным зачинщиком этого – пожалуйста. Мне плевать. Не поможешь, похуй, я разберусь сам, - я встаю со своего места и не реагирую на его приказ – буквально – сесть обратно. – Я не намерен больше продолжать этот разговор. Позвони Лютеру и пообщайся со своим лучшим сыном, потому что двух других для тебя просто не существует. Как, кстати, ты для него, - говорю на эмоциях, от злобы и обиды и выхожу из кабинета, показательно громко хлопнув дверью.
[indent]Внизу меня ловит гувернантка, которая пытается успокоить и притормозить меня, но я не слушаю ее, сжимаю кулаки сильнее, чтобы ненароком не махнуть рукой и не навредить ей. Забираю из ее рук пальто, накидываю на плечи и выхожу наружу, на улицу, жадно глотая воздух. Я чувствую, как от обиды из-за всего этого на глаза наворачиваются слезы, а злости внутри меня так много, что ее просто некуда деть. Хочется орать, крушить и ломать, разбивая костяшки рук в кровь, чтобы хоть немного ощутить боль и отрезветь. Не получается. Мне нечего ломать здесь, потому что потом я не хочу выслушивать еще сотню обвинений – но на этот раз заслуженных- о порче городского имущества. Желтая пресса всегда охотилась за нашей семьей. Не знаю, чем мы им так насолили, но они просочились даже на мой выпускной в средней школе, чтобы сделать парочку компрометирующих снимков пьяного среднего сына Фоксов. Отец после этого не разговаривал со мной почти год, пока в какой-то момент мы вынужденно не столкнулись на званом ужине, который устраивала его компания. С силой ударю по колесу, чувствуя ноющую боль в колене. Я готов начать орать просто в кулак, лишь бы разрядиться от этих эмоций, если бы не одно «но»...
[indent]Поворачиваю голову на звук знакомого голоса. Я настолько возмущен, что сейчас могу легко вцепиться ей в горло и разорвать, как это делают дикие звери с глупыми ланями, которые бегают не там, где положено. Какого черта Банни вообще тут забыла? – Ты следишь за мной? – вопрос тупой, но я хотел бы его задать, чисто для того, чтобы зарядиться на продолжение. Ведь ее гадкие рот продолжает изрыгать неприятные слова, а ее гадкую улыбку с лица хочется стереть кулаком. И плевать, что она девушка. – Вали отсюда, Банни, иначе следующей жертвой лиса станешь ты и тебе не будет так хорошо, как им, даже если будешь симулировать, - я не шучу, и она понимает это по интонации моего голоса, ведь в одночасье с ее лица слетает улыбка, и она делает шаг от меня, когда я делаю один к ней навстречу. – Вали нахер отсюда или я переломаю тебе кости, - повторяю еще раз, но она не останавливается. Думает, что если увидела меня в таком взвинченном состоянии, то я как маленький мальчик кинусь к ней на грудь и буду плакать, мечтая, чтобы меня пожалели? Вообще это работает обычно наоборот, но я и Лола – жаловаться?  Я лучше брошусь под машину. А лучше брошу ее, потому что последняя, сказанная ей фраза, переходит все дозволенные границы. Я в один большой шаг настигаю девушку, цепляясь пальцами за ее шею. Прикладываю ее к забору собственного дома и так сильно, что металлические прутья его начинают дрожать. – Закрой свой поганый рот и исчезни нахуй, или следующее что ты увидишь – это подошву моего ботинка, который втаптывает твою мордашку в этот асфальт. Если ты думаешь, что я этого не сделаю, то ты ошибаешься, - рычу это ей в лицо, чувствуя, как бешено бьется мое сердце. Она очень близко ко мне и эти эмоции, которые рвутся наружу – я им не хозяин. Это не мое обычное состояние, и оно пугает и нравится мне одновременно. То, что я делаю в следующий момент идет в разрез со всем, что я говорил раньше. Я целую ее, агрессивно и грубо, заставляя ее заткнуться и не сказать то, что она готова была сказать. Мои пальцы так же сжимают ее шею, сдавливают так сильно, что она цепляется за мою руку пальцами и карябает кожу ногтями, но я не ослабляю хватку. Я продолжаю целовать ее, грубо проникая языком в ее рот. Встречаюсь с ее – наверное, она делает это больше инстинктивно, а может и нет – кусаю за нижнюю губу, заставляя ее пискнуть от боли, как мышку. Веду себя как самый настоящий мудак, именно такой, каким все меня и выставляют, пока не почувствую, как ее ноги становятся слабее. В этот момент я отпускаю ее шею, позволяя ей скатиться вниз по прутьям забора на асфальт, а сам залезаю в машину на водительское сиденье и даю по газам, как только в моей тачке зарычит мотор. Я мастер спонтанных и тупых поступков, но этот – безусловно стал вишенкой на торте.