[indent]Где тот нулевой пациент, который заявил, что чтобы избавиться от искушения, нужно поддаться ему? Где он? Потому что я хочу найти его и плюнуть ему в лицо. Потому что это самая большая ложь, которая только существует в мире. Потому что это не работает. Стоит лишь один раз поддаться искушению, как ты подсаживаешься на него, как на что-то, без чего не сможешь дальше жить. Как на воздух. Да, точно! На воздух, которым дышишь! Именно поэтому я, честно говоря, понятия не имею, что делать с тем, что я стала одной из тех секретарш, которые с ума сходят по своему боссу. Текут, как бы сказал этот мерзавец, но я все еще отчаянно пытаюсь сохранить хоть на двадцать процентов образ хорошей девочки. Я же действительно хорошая. Меня отлично воспитали родители, я умело ладила с сёстрами, хотя обе были с крутыми нравом и постоянно вляпался в неприятности. Сажали ли меня хоть раз на домашний арест? Нет. А вот их постоянно! Мне просто нравилось, когда меня хвалили, я только больше стремилась к тому, чтобы добиться положительной оценки у окружающих. Временами мне безумно хотелось придушить себя за поступки, которые совсем не соответствовали образы отличницы, умницы, которая всегда придет на помощь. Когда я тайком сбежала из дома, потому что переживала за сестер и не хотела, чтобы они снова поругались с родителями. Вылазка была бесполезной, потому что меня совершенно не слушала ни одна, ни вторая, и в который раз я почувствовала свою маленкость в сравнении с их авторитетами. Я была слишком твердолоба, чтобы менять свои взгляды, научиться огрызаться, отстаивать себя и нападать первой, я хотела ко всем относиться хорошо и везде искать плюсы. И только один единственный человек на этой планете мог пошатнулось мою верю.
[indent]Льюис, сукин сын, Фокс. Это была как любовь с первого взгляда, только ненависть в первозданном её проявлении. Стоило ему открыть рот и извергать из него все гадости, как мне хотелось ударить его, толкнуть, на кричать - и все это я делала. Мы могли сцепиться просто потому что оказались на расстоянии десяти метров, да даже потому что живем на одной планете. Это ужасное чувство вспыхивало как спичка, сжигали все хорошее, правильное и воспитание во мне, чтобы наружу лезло что-то тёмное. Боже, звучит, конечно, так себе, но я реально думала, что у меня раздвоение личности. И что самое страшное: я до сих пор не излечилась от этого. Казалось, в рабочей обстановки это будет проще, потому что мне нравилось место, мне нравилось копаться в бумагах, все раскладывать по полочкам, чтобы у меня было все под рукой. Я приходила пораньше, чтобы сделать себе кофе и посидеть в тишине, смотря из панорамных окон на город. Говорила себе, что я молодец, у меня есть работа, у меня есть квартира, у меня есть друзья, и когда я буду более уверена, я найду себе место, где добьюсь высот и уже после посмотрю семью. Этот план с трепетом и любовью, я вынашивала много лет. Думала, как сделать так или иначе, на всякий случай придумывала запасные планы, отодвигала сроки, когда мне начать заниматься семьей и в какой области строить карьеру. К двадцати трем года у меня была работа, я заочно училась, сдавая экзамены, мой лучший друг помог мне с квартирой и, по сути, как только я закончу обучение, а именно через год, я могу смело искать себе работу с карьерным ростом. Возможно, с большей долей вероятности - это будет связано с финансами, в которых я стала все больше чувствовать себя комфортно. Просто идеальный план без единого изъяна, то, что продумано до мелочей на годы вперед, ровная дорога…
[indent]С большим таким ухабом, который постоянно пытается выбить меня на обочину и скинуть с обрыва. Пальцы сильнее сжимают кружку с кофе, а взгляд, до этого задумчиво смотревший на океан, становится все более осознанным. На часах без пятнадцати минут, я пришла на полчаса раньше, как делала это уже неделю или даже больше, просто потому что за эти полчаса я успеваю сделать все нужные дела, оставить свежий кофе на столе своего начальника и куда-нибудь смыться по делами на десять-пятнадцать минут, лишь бы не пересекаться с ним. Сегодня я не делаю ничего из своего нового, странного ритуала и просто пью кофе и смотрю на бушующие сегодня воды. Воды почти полностью смывали пляж, наглядно иллюстрируя то, что творится у меня на душе. Мне тоже неспокойно. Меня тоже накрывают волны голода, в котором я распознаю плохо скрываемое желание сесть на колени к своему боссу, которому ненавижу столько, сколько знаю. Делаю обжигающий глоток крепкого кофе, ставлю кружку на стол и сажусь в широкое кресло, руками опираясь о стол. Провожу по нему ладони, выпрямляюсь, и представляю, что это мой кабинет и я здесь начальник. Что меня будут слушать и не посмеют спорить, будут бояться, если накосячат, но знать, что я справедливая и могу дать второй шанс. Я буду во главе успешной компании, у меня будут в подчинении множество людей и личный секретарь. Может, даже два. Блестящая пиар-компания, сотрудники, довольные своей работой, находчивые деятели и… и все образы моих замов тают на глазах, когда дверь открывается и на пороге стоит Фокс.
[indent]Свожу руки вместе, проведя еще раз по гладкой поверхности стола, удобнее сажусь в кресле и просто смотрю на него. Как и он на меня. Мы играем в гляделки ровно до того момента, пока дверь не закроется за его спиной. И что в нем такого? Что в нем находят абсолютно вся женская половина офиса? Почему к его ногам готовы броситься, лишь бы он их выебал? Впрочем, сложно судить с этой колокольни, когда сама невольно встала в один ряд с “этими”. Или все же в другой? Я видела, в каком предвкушении девицы ходили к нему, какими довольными они выходили после. Но ни в одной не было ничего такого темного, что было во мне, когда Фоксу стоило появиться в поле моего зрения. Когда он касался меня, я чувствовала как что-то запертое очень глубоко, тянулось к нему, будто кошка к руке хозяина, прося ласки. Он меня портит. Он делает меня развратной. Он пробуждает просто все худшее, что есть в каждом человеке, и что я годами так успешно подавляла себе, что, казалось, уже победила. Победила, чтобы сейчас проиграть с таким разрушительным поражением. Его самодовольная ухмылка становится сигналом к действию, пока он не открыл свой рот. Ненавижу, когда он его открывает и начинает говорить все те гадости, которыми так долго меня травил, я просто уже не представляю, что он может сказать мне что-то не обидное.
[indent]Медленно встаю на ноги, с неким сожалением покидая такое удобное кресло, и забираюсь на стол, вставая на четвереньки, замираю на несколько мгновений, чтобы попрощаться с той хорошей девочкой, которая еще трепыхалась на дне. О, эти вечера наполненные страстные, драматичными и романтичными фильмами! Сколько же идей я подчерпнула из них, одну из которых воплощаю прямо сейчас, когда медленно ползу по длинному столу на четвереньках в сторону своего начальника. Белая обтягивая блузка натягивалась при каждом движении, демонстрируя мое тело, будто на мне вообще не было тряпок, школьная свободная юбка двигалась при каждом движении бедер, не скрывая чулки, которые я сомневалась одевать до последнего. Да, я хочу привлечь внимание Фокса, я хочу вообще всего его внимание на себе и чтобы он трахнул меня на каждой поверхности своего кабинета, поэтому я была во всеоружии, но все же… чулки… офис… Впервые, я нарушаю собственный деловой стиль. Добираюсь до другого края стола, не опуская ног сажусь на стол и задираю голову, чтобы продемонстрировать ему кружевной чокер и то, что несколько пуговиц расстегнуты на рубашке. Я продаю себя, как будто я лучший, нет!.. как будто я единственный и желанный товар, я хочу продать себя так, чтобы он меня точно купил. - В японской культуре есть такой тренд, называется “ахегао”, которое означает как наивысшее получение удовольствия, когда девушка с открытым ртом, высунутым языком и закатывает глаза от удовольствия, - начинаю говорить медленно, протяжно, сладко-сладко, - он сейчас бешено популярен, уверена, ты такое видел и не раз, но не думаю, что кто-то может это сделать лучше, чем я на том видео, - опускаю руки на стол, представляя, как снова оказалась в туалете клуба и отсасывала ему и как мне это, блять, чертовски нравилось. Высовываю язык, откидывая назад голову и изображаю то, что чувствовала в тот момент, какое удовольствие получала. Быстро прерываюсь, чтобы не позволить ему насладиться этим, будто кинула приманку и хочу, чтобы он клюнул на нее. Облизываю пересохшие губы, тяну к нему руки, касаюсь пиджака и притягиваю медленно, не спеша, ближе к себе. На миг чувствую себя настоящим охотником, заманивающим добычу. - Я хочу тебя, - шепотом, поднимаю глаза, встречаясь с его потемневшим взглядом. Руками расстегиваю ремень, пуговицу, тяну брюки вниз и выпрямляюсь, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. Смотрю прямо в глаза, когда мои руки лезут ему в боксеры и касаются возбужденного члена, провожу по ним, облизываюсь, когда сокращаю расстояние и касаюсь губами его шеи. Вена так отчетливо бьется, что не могу отказать себе в желании прикусить ее, а свободной рукой расстегиваю пуговицы на рубашке, губами покрывая открывшиеся участки коже. Отодвигаюсь на столе, снова встаю на четвереньки, выгнув спину. Как самая настоящая кошка, добравшаяся до лакомства. Ниже, ниже, и ниже, двигаясь в таком естественном направлении, в таком желанном, очевидном, убирая руку, которой дрочила ему, чтобы заменить ее на язык. Поднимаю глаза, высунув язык, показывая ему, потом касаюсь им члена и медленно облизываю по все длине, не сдержав стона наслаждения. Блять, я могла бы так делать каждый день…
[indent]Чувствую, как его пальцы вцепились в мои волосы, и тут же отстраняюсь. Резко, скидывая его пальцы со своей макушки. Сажусь перед ним на столе, свесив ноги, действую теперь гораздо быстрее. Откидывая назад волосы эффектным движением руки, и только потом демонстративно застегиваю пуговицы на свой блузке. – В следующий раз, когда захочешь вот так трахнуть меня, - опускаю глаза на его совсем неприкрытое возбуждение, и потом поднимаю, ухмыляюсь, в точности копируя его ухмылку. Боже, я перестала быть хорошей вообще… и как же мне это нравится! Он был прав, мне это нравится! Очень, - и разложить на своем столе – хотя бы напиши, - задираю голову, выпрямляюсь и обхожу его, чтобы покинуть этот кабинет. В этот раз я, а не он, выйду отсюда победительницей.