[indent] Какой охуенный байк! Такой красавец, которого хочется оседлать без промедления. Без мыслей о том, что есть работа… Хотя нет, этим мысли все же превыше любых мимолетных желаний, даже таких сильных, как железный конь на двух колесах, о котором мечтаю уже долгое время. И дело не в невозможности приобрести или отсутствии денег, просто не было времени. У такой большой девочки, с таким большим красивым ртом, подведенным алой помадой ни минуты покоя. С досадой бросаю взгляд на красавца среди гоночных машин последней модели, люксовых, стоящих как сотня, нет, тысяча моих зарплат, даже если буду активно работать сутками напролет. Наклоняюсь к зеркалу заднего вида ближайшей ко мне тачки, провожу пальцем по контуру помады, убирая невидимые алые следы. Столько раз красила себе губы, что могу делать это с закрытыми глазами, но когда речь идет о том, чтобы выглядеть сногсшибательно, могу и открыть глаза. Выпрямляюсь, нахожу глазами своих разодетых подружек, спешу к ним, стуча каблуками по асфальту. Маленькая сумка с телефоном, помадой и презервативами бьет по бедру, придерживаю ее рукой и оказываюсь среди похожих на меня девушек. Короткие яркие платья, высокие каблуки, украшения, сверкающие на шее, запястьях и пальцах, некоторые даже цепляют что-то на щиколотку, если открытая обувь. - Привет, - улыбаюсь, заправляю прядь волос за ухо, кивая на приветствие. Это уже третья вылазка на неделе в этом дом, в котором один очень богатый и взрослый мальчик развлекается за счет родителей. Хочет не только швыряться деньгами, но и делать это на глазах у своих таких же отмороженных людей. Постоянно клиентура для эскорта. Ах да, частью которого я являюсь.
[indent] Дженни Кинг, жгучая брюнетка, чьи кончики волос окрашены в красный цвет под тон платью. Могу быть внимательным слушателем, отличным собеседником, рассуждать о политике, искусстве, о том, как отношусь к прошлому и будущему, о вере в инопланетян и сверхъестественном - о чем угодно. Всегда выгляжу аккуратно, вызывающе или скромно, как только пожелает заказчик, но в первую очередь все же аккуратно и без дырок, кошачьей шерсти и ниток. Волосы уложены, макияж не смазан. Куколка из коробки, которую только распаковали и будут играть до покупки новой. Моя работа состоит в том, чтобы стать идеальной спутницей, с которой не стыдно будет появиться в приличном или не очень обществе. К сожалению, бывали подобные вечеринки, на которых необходимо выполнять роль шлюхи, а не светской дамы зато денег срубить больше гораздо легче, особенно если будет продолжение ночью в виде сексуальных услуг. Тройной тариф без всяких шуток. - Отлично выглядишь! - Кейт всегда щедра на комплименты, что удивительно в обществе с такой высокой конкуренцией, где каждая вторая токсичная сука. - Ты тоже, - не остаюсь в долгу, потому что это элементарная вежливость. Мишель бросает на нас недоброжелательный взгляд, неугомонная в своем желании всегда быть лучше всех. Поправляю волосы, делаю вид, что не замечаю этих взглядом и делаю акцент на том, чтобы оставаться такой же “отлично выглядящей”. - Дева-а-ачки, - с акцентом протягивает Миранда, привлекая наше внимание. - Ваша задача оставаться такими же красивыми и недоступными, по правилам, а то чем будете заниматься за закрытыми дверями - не мое дело, ваше время, ваши услуги и ваш доход, - раздает последние указания, посылает воздушный поцелуй и садится обратно в свой дорогой автомобиль, а она особенно любит выделять свое состояние, и укатывает прочь. Скатертью дорога, помешанная на деньгах сука.
[indent] Разделившись, каждая из восьми красоток находит свой путь. Снятый на несколько дней огромный особняк украшен ко дню рождения именинника в стиле пляжной вечеринки. Наличие купальника особенно прописывалось в контракте после имен тех, с кем предстоит иметь дело. Одного имени. Именника. Ему мало было одной, двух, даже трех женщин и заказал целых восемь. Эгоистичный, большой ребенок с таким эго, что обзавидуешься. Мне не хотелось иметь с ним дело, раз одни только фотографии вызывали тошноту. Смазливый, забитый татуировками, с украшениями, которые должны пригвоздить его к земле своей тяжестью и одевающийся как попугай. Брр, пусть им Мишель занимается, раз так сильно рвется вперед. Беру с подноса у официанта бокал шампанского, пробую на вкус, оценив, что на алкоголь тоже изрядно потратились. Изучаю прибывающих гостей, разношерстная публика, у которой только одна переменная в виде счета в банке с большим количеством нулей. Они расхаживают в шмотках от кутюр, без всякого палева передают друг другу дорогой кокс, чтобы снюхать его в туалете, аккуратно разделив кредиткой. Много пьют, слишком громко разговаривают и ржут с поводов и без. Гораздо проще работать один на один, сходить в ресторан, изображаю из себя красивую пару. Такой завистливо будут смотреть вслед, а подобное для многих мужчин считается чуть ли не самым важным. Почесать свое эго, возвести его на новый пьедестал, когда прежнего становится недостаточно. Первое правило, которому нас учила Миранда, когда брала новеньких девочек в свой небольшой бизнес, доставляющий удовольствие. Остальное было уже не столь важно, потому что я и без всего этого знала, как вести себя в аквариуме с рыбками, которые переоделись в акул и отчаянно пытаются косить под них. Если здесь и была акула, то только я.
[indent] Каким бы псевдонимом не назови, я всегда знаю, кто я. Ника Кастильо, позывной Ник, который часто ставит в тупик всех вокруг, потому что ждут мужчину, а не женщину. Не такую тощую, не такую яркую и заметную, тем более с итальянскими корнями, которую каким-то странным образом занесло в британскую разведку. Дело далеко не в том, что моя семья эмигрировала в Англию, едва мне исполнился год. Не в моих успехов в университете и страстной любви к бегу. Просто в какой-то определенный момент жизни к тебе подходит человек в дорогом костюме и предлагает работу. Что-то в кино все-таки не врет. Мне хотелось заниматься связями с общественностью, потому что я обожала общение и разруливать проблемы, связанные с этим. Могла найти подход к людям, научиться взаимодействовать с самыми сложными, закрытыми и черствыми представителями. Мы все играли в детстве разные роли, сейчас я делаю это в реальной жизни, а кто-то продолжает играть в мяч или на большом экране. Вряд ли в мире найдется хоть один человек, у которого нет способа сбросить свою шкуру и приодеться в другую. Для меня работа в агентстве предоставляла шанс сделать что-то настолько же важное, как и помогать людям общаться. Преисполненный патриотизмом к своей родине отец был бы просто счастлив, если бы узнал о том, чем я занимаюсь. А вот мать вряд ли. Она итальянка - упоморочительно красивая, страстная, которая жаждала для меня жизни, наполненной приключениями, романами, завести семью и детей. В-общем, довольно скучная и бесполезная. Поэтому я ушла с головой в то, что предоставляло иные возможности и изо всех сил старалась быть если не самой лучшей, то хотя бы достойной уважения. В исключительно мужской профессии женщине пробиться особенно сложно. Практически невозможно. Отсюда больше усилий и работа, требующая хоть частично исполнять мечту матери. Вот я путешествую, вся такая красивая и потрясающая, ищу мужского внимания, чтобы отлично провести время, да еще срубить за это денег.
[indent] Ставлю пустой бокал в сторону, едва замечаю Себастиана, с которым необходимо было работать и по призванию и под прикрытием. Его отец замешан в не совсем легальных делах, особенно поставки оружия на черный рынок. Доказательства есть у сыночки, закатившем вечеринку в честь своего дня рождения. Через него будет проще выйти на след родной крови и достать его, наконец, из того глубокого подполья, в которое залез старший Хоффман. Так трясется за свою шкуру, едва прошли слухи, что он интересен правительству, что забрался в нору и даже носа не показывает. Скользкий гад! Беру еще бокал, двигаюсь в нужном направлении. Как обычно именинник в компании мальчишек, обожающих растопыривать пальцы и казаться еще круче, чем они есть на самом деле. Они выглядят так, словно ждут, когда каждый бросится преклонять колено и открывать рот и буквально отсасывать им прелюдною. Такие есть в школах, в университетах и на таких вечеринках, от них только этого и ждут, вот и стараются соответствовать. Скольжу взглядом по лицам, которые изучала на фотографиях, двигаюсь следом в дом. Меня опережает Мишель, что с легкостью виснет на шее Себастиана, выставляя перед ним все свои немаленькие прелести, едва не вываливающиеся из глубокого декольте. Сучка, ну какая же ты сучка! Я не любила вести себя так вызывающе и отличалась как эскортница, предоставляющая больше духовные услуги. Хоть за все месяцы работы было много разного. Остаюсь на месте, задумчиво жую стекло и решаю переключиться на одного из его друзей. С легкостью флиртую с Мэтью, разводя его на нечто большое. Ранее Мишель с моей работой ушли на второй этаж, мне хотелось добраться до него таким же способом, чтобы не привлекать лишнего внимания.
[indent] По ступенькам наверх, путаюсь в губах друг друга и собственных ногах. Толкаем первую дверь гостевой спальни. Мэтью так настойчиво тянет в кровать, что с трудом сдерживаюсь, чтобы не вырубить его раньше. Пусть лучше очнется на кровати и решит, что перебрал и отключился, чем на полу с кучей вопросов. Смотрю на смазливую морду, довольное тело, развалившееся поперек. Да уж, что в тебе вообще женщины находят? Поправляю платье и выглядываю в коридор, прикидываю, куда могла деться сладкая парочка, заглядываю в первую дверь, потом во вторую. Ничего не нахожу, пока не врезаюсь в еще одного из дружков именинника. Везет же мне на них. Этот хотя бы симпатичнее. - Извини, - вежливо и приветливо улыбаюсь. - Я тебя не заме… - голос Себастиана заставляет вздрогнуть. По контракту все мое внимание должно принадлежать ему одного и вряд ли он обрадуется, если увидит меня в другой. Действую на опережение, прижимаюсь губами к человеку, чьего имени не знаю, и утягиваю за собой в комнату. Быстрее, пока не захлопну дверь. А что теперь? Продолжаю целовать дальше, не выходя из роли и допускаю такую запретную мысль, что мне это нравится. Блять, Ника, остановись.

[indent] Первое, чему научил меня отец - как избавиться от человека, слишком нагло проявляющего к тебе внимание. Как освободиться от настойчивых объятий, разводя руки в стороны, чтобы застать врасплох и, используя эти несколько секунд, удрать, закричать и привлечь внимание посторонних, среди которых возможно будет кто-то, кому не все равно. Если и это не сработает, то можно попробовать надавить на шее на сонную артерию и вырубить, правда для этого необходимо потренироваться и нащупывать ее сразу. Знающий человек вполне способен помешать и очень сильно разозлиться, что не приведет ни к чему хорошему. Я встречалась с козлами, отмороженными, жестокими, совершенно аморальными уродами по работе, знала, что нужно делать в самых экстремальных ситуация, потому что была далека от обычной девушки. За плечами подготовка к работе полевого агента, советы отца, не одно прикрытие, в котором кажется, что положение безнадежно. Сейчас весь опыт медленно и верно летит в пизду, когда его пальцы перехватывают мои и отодвигают подальше от шеи. Мозг лихорадочно перебирает варианты, среди которых от простого и банального - врезать по яйцам, до более сложного, вырубить подручными средствами или снова подобраться к сонной артерии. Голос Себастиана как гром среди ясного неба, слишком близко. Непозволительно, стоит за дверью и только и ждет повода, чтобы войти. Вот же черт! Вечно проблема с этими богатенькими торчками, которые не могут жить по определенным правилам или подобию расписания, все норовят выкинуть что-то непредсказуемое. Например пойти в одну комнату, чтобы потрахаться со снятой шлюшкой… экскортницей, потому что они не шлюшки, конечно же.
[indent] Мой новый знакомый соображает гораздо быстрее: разворачивает к себе, словно пытается привести в чувство, встряхнуть дабы сбросить дурацкое оцепенение. Он закрывает мне рот, думая, что я собираюсь вопить или возмущаться, возможно сделала бы это по инерции, запоздало вспомнив, что лучше держать рот закрытым, особенно, когда не хочешь, чтобы тебя обнаружили. Себастиан был эгоистичен, жаден до внимания, считал, что все вокруг хотят только его одного, потому что он самый умный, красивый, сексуальный и каждая девушка в радиусе километра будет драться за его внимание до самой смерти. Глупый эгоизм, абсолютно безосновательный. От него нужны только деньги, может быть кокс, который он так любит толкать во все стороны, хвастаясь наличием своих связей с лучшими поставщиками белого порошка. Своему близкому окружению не позволяет больше положенного, захлебываюсь в жадности этого гребанного всеобщего внимания. До сих помню его выражение лица, когда он проиграл какому-то неизвестному чуваку в маске в пейнтбол. Прыгал на месте, швырял несчастное ружье об землю и требовал привести ему на растерзание победителя, который, упс, исчез. Просто в какой-то момент я почувствовала, что заебалась тратить время на этого уебана и если не выпустить пар, то обязательно кто-то пострадает. Я не слыла лучшим бойцом на курсах, не могла быстро схватывать информацию и запоминать детали, обожала импровизировать, выворачиваясь из ситуаций своими способами. А еще я стала лучшей в стрельбе из дальнего оружия. Победа в пейнтболе сняла напряжение последних недель, которое не отпускало меня все это время. Никто и не заметил долгого отсутствия одной из снятых девиц, алкоголь и наркота отлично заметали следы.
[indent] Пространство сужается до шкафа, в который легко помещаемся мы вдвоем, как будто с нас снимали мерки. Вялое сопротивление, больше по инерции и по тому как должна была бы себя вести девушка в такой ситуации, я же все еще под прикрытием, в конце концов. Он задает вопросы, словно я смогу ответить на них, а его ладонь зажимает рот только сильнее. Мотаю головой, пытаюсь руками зацепиться за его, хватаясь только за висящие халаты и полотенца, обнажаю зубы, не в силах ухватиться ими за кожу и прикусить. Тесное пространство, маневра мало, непонятны намерения того, кто удерживает. Снаружи цель, которая пиздец как будет недовольна моим поведением, ведь я замутила с кем-то еще, а не с героем праздника. Дергаюсь снова, проверяю вокруг обстановку. Пока мне не понятны намерения этого… черт, да как же его имя?.. Вот всегда такое со мной, я забываю имена, кроме цели и сколько бы не просила держать меня лучше подальше от места событий, вручив мощную снайперскую винтовку - как об стенку горох. Я же девушка, красивая девушка, которая может привлечь внимание и отвлечь, и выведать нужную информацию. Правда, в шкафу, с ладонью, закрывающий рот это довольно проблематично, как и когда губы меняют ладонь и утягивают в поцелуй. Замираю, перестаю двигаться, не отвечаю, не даю вообще никакой реакции, потому что не знаю, как себя вести. Через три секунды поддаюсь вперед, обнимаю руками его шею. Это лучший выход из ситуации, тем более, что вероятность нашего обнаружения неприлично высока. Нагло проникаю своим языком ему в рот, вжимаясь в него своим телом, впечатывая нас обоих в стенку шкафа. Пара вешалок слетает вниз, создавая грохот, дверца дергается, приоткрываясь, выдавая нас с головой. - Какого хуя?!..
[indent] Именинник недоволен. Еще немного и он грозно топнет ногой. Отстраняюсь, не расцепляя рук, вцепившихся в черную рубашку своего соседа по шкафу. Щурюсь, ориентируясь на голос, который никак не может заткнуться. Все складывается, как в кошмарном сне. В последний раз мне снилось, что я разбилась на машине, заснув за рулем и врезавшись в столб. Хуже всего было то, что на этом все не закончилось, а только продолжилось, когда я чувствовала каждую секунду того, как меня выковыривают из машины или то, что еще осталось от бедного тела. Поэтому редко сажусь за руль в кресло водителя, обычно в пассажирское или максимум мотоцикл. Двухколесные не пугали меня, они не были в замкнутом пространстве механической коробки. Только в отличие от кошмара сейчас я могу контролировать ситуацию, что и делаю. - Хочешь присоединиться? - медленно провожу языком по губам, подмигивая его подрушке, а она мне в ответ. О, знаю я все твои извращенские пристрастия, Мишель, ты была бы королевой оргий, следуя своему же девизу - чем больше членов, тем лучше. Перевожу взгляд на своего спутника, окидываю внимательно, прицениваюсь, тоже самое делаю с Себастианом, взбесив его еще больше. Если не получится все сделать по-тихому, будет по громкому. - Ты совсем охуела?! Я не буду трахаться с мужиком! Ебанутая!.. - пожимаю плечами в ответ на эту тираду, наматываю локон на палец. - Ну Себу-у-у-ушка… - приторное нытье, от которого хочется скривить лицо в гримасе отвращения. Отстраняюсь от незнакомца, медленно подхожу к хозяину сегодняшнего вечера, ведь я охотник, а он моя добыча. По сути так оно и есть. - Расслабься, сейчас я попытаюсь тебя настроить, - пока Мишель отвлекается на другого парня в этой комнате, пользуюсь случаем и начинаю медленно обходить Себастиана. - Существует Вселенная, огромна-а-а-ая така, очень, - останавливаюсь напротив него и опускаю взгляд, - большая, - медленно поднимаю и улыбаюсь, - ты должен быть знаком с большими размерами, - да, потому что тебе, откровенно говоря, похвастаться нечем. - В этой Вселенной есть Млечный Путь, галактика, в которой наша солнечная система и такая маленькая планета в сравнении со всем этим гигантским размахом, - еще один медленный круг, - и на этой планете милипиздрический Себастиан, которого так сильно заботит, что кто-то узнает о его секрете, - рукой провожу по плечам, чувствую, как напрягается. Ниже по спине, словно хочу расслабить его, бросаю взгляд из-за плеча на Мишель, пытающейся охомутать друга именинника, упорно смотрящего на нас. - В сравнении с которым небольшая оргия будет просто детским лепетом, - шепотом на ухо. Откровенно блефую в надежде, что он клюнет и съебется отсюда. Но когда в жизни хоть один раз все шло по плану? - Хочешь, расскажу…
[indent] Раздается взрыв, сотрясая огромный особняк и выбивая стекла. Инстинктивно закрываю лицо руками, чтобы сберечь глаза. Несколько глухих выстрелов внизу, крики, все происходит так быстро, так неожиданно. Вышибается дверь, двое охранников берут под руки Себастиана и уводят, а он все тянет руки к Мишель, которая стоит и хлопает глазами и ртом, полностью соответствуя выбранной профессии. Включаю дурачку, начинаю паниковать и спешу на выход. Пока цель в плотном кольце качков мне к нему не подобраться. Не понимаю, что за хрень происходит, но вряд ли теперь понадобится прикрытие и легенда, потому что его сейчас запрячут надолго. Покидаю вечеринку вместе с толпой паникующих, спешу добраться до временного дома, найти телефон и отчитать о провале вследствие непредвиденных обстоятельств и получить дальнейшие инструкции. Действую на автомате, потому что рутинная работа отработана настолько сильно, что проходит мимо меня. Мне приказано выждать пару часов, которые провожу в сборах, оставив в шкафу всю открытую одежду, которую разберут соседки или же будущие бывшие коллеги, кто первый так сказать. Хочу вернуться домой, взять что-то другое, например лежать часами на крыше здания и ждать, когда будет удачный момент снять цель, если все пойдет не по плану или не снять. Неважно. Я просто хочу работать в поле, лучше за его пределами, при этом принимая непосредственное участие. Закидываю рюкзак на плечи, проверяю документы, паспорт на экскортницу сжигаю в корзине с мусором, когда по плечу бежит красная точка, а через секунду его пронзает резкая боль. Падаю на колени, отползаю за кровать и съезжаю вниз, чтобы не быть в такой открытой видимости для окна. Роюсь в рюкзаке в поисках зеркала, осторожно приподнимаю его, чтобы увидеть как из окна напротив кто-то целится. Еще один выстрел заставляет не играть в гляделки и сосредоточиться на том, чтобы выбраться из квартиры. Плечо горит огнем, кажется пуля прошла навылет, адреналин приглушает боль и позволяет думать. Ногой пинаю дверь спальни, чтобы она открылась, прикидываю расстояние до кухни, в которой можно спрятаться и надеюсь, что у того окна нет стрелка. Рывок вперед, под обстрел, успеваю добраться и спрятаться за стулом. Не поднимаюсь на ноги, чтобы уж точно не влипнуть. Выжидаю. Поразительная тишина. Использую зеркало, но не вижу больше стрелка. Идет сюда? Вероятно.
[indent] Хватаю со стола полотенце, зажимаю рану, чтобы остановить кровь. Щелканье входного замка и через секунду в правой руке пистолет, направленный на дверь, которая медленно открывается. Сначала вижу руки, показывающие, что в них нет оружия, потом появляется знакомая голова, да блять, это же тот дружбан Себастиана имя-которого-я-не-помню. Сложно будет объяснить свое пулевое ранение и пистолет в руке, моя легенда просто умирает в муках, с другой стороны, как он смог взломать, блять ,замок. - Закрой за собой дверь, давай, - жду, когда окажусь в некой безопасности в такой небезопасной квартире. -  Это ты стрелял из дома напротив? - без всяких прелюдий. Морщусь от боли, адреналин медленно уходит и если я что-то не сделаю, то могу рухнуть в обморок от потери крови. Зашибись, конечно, жду дальнейших указаний.

[indent] Моя жизнь не стоит ничего. Просто, буквально, ничего. Холодная костлявая рука сжимается на моем горле, иногда слишком сильно, мешая дышать, иногда отпускает, чтобы я почувствовала, что такое жить. Я ставлю свои годы против госпожи удачи. Рискую самым ценным, что у меня есть, потому что у меня маниакальная зависимость от адреналина, я им дышу, живу я существую ради этого чувства, о котором написано в десятках книг, но о котором никто не имеет долбанного представления. Потому что только тот, кто истинно познает это ощущение, никогда не поделится с ним. Ни с родными, ни с близкими, ни со случайным человеком в баре после десяти шотов. Тем более в книге, которая может разойтись тиражом в миллионы, стать бестселлером, а не просто остаться тиражом в сотню копий, четыре из которых куплю я сама. Это как запретный плод, вкусив который однажды, жадность умножается в разы.
[indent] Может, поэтому, я умудряюсь работать на две организации сразу, потому что ищу чувство адреналина. Без него не представляю ни себя, ни своей дальнейшей жизни. Миловидное лицо, обманчиво хрупкое телосложение, большие глаза как у бемби, делают из меня наивную дурочку, которой можно помыкать как угодно. Большинство тех, кто пытается меня снять, именно на это и делают упор. Хочешь, покажу тебе роскошный вид из номера? Поведу в ресторан, в котором блюда представляют собой целое искусство? Невинность стоит дорого, и дело не только в той, что между ног. Само восприятие мира, его окружения, словно розовые очки до сих пор плотно сидят на лице и все плохое в этом мире прячут под фильтр, чтобы не было видно. Это была самая простая маска, лично для меня, в мгновение ока сделать большие глаза, из которых вот-вот польются слезы. Облизываю нервно губы, обдумывая этот вариант, если мой новый знакомый послан убить меня. Выиграю время, чтобы дать деру, с прострелом будет не так быстро, но шансы все равно есть.
[indent] - О, ты считаешь, я смогла бы стать чьей-то порно фантазией? - неуместная острота в данной ситуации необходима, чтобы игнорировать пульсирующую боль в руке. - Может быть, - облизываю пересохшие губы от частого дыхания, - твоей? - на миг встречаюсь с ним взглядом, в его отчетливо читаю предложение закрыть рот и не мешать. Фыркаю, отвожу свой, сейчас признаю, что он здесь главный. На тело накатывает дикая усталость, перестаю чувствовать сначала ноги, потом туловище, руки, голова тяжелеет и опускается на грудь, последним сдается мозг, даже мысли тяжелеют и не могут сформироваться в нечто ясное. Блять, самый хуевый сценарий, какой только может быть! Давай держись, Ника, ебать тебя в рот, держись я сказал! Медленный вдох, такой же медленный выдох, не думать, не напрягать извилины. Не отвечаю ни на один из вопросов, которые задает мне новый знакомый, не знаю, как он это воспримет. Тем более понятия не имею где аптечка или хоть что-то полезное, это был перевалочной пункт, не более, второй по счету, ближайший для отхода.
[indent] Он не замолкает. Говорит и говорит, словно хочет, чтобы я ориентировалась на его голос. Не пытаюсь разобрать, даже вникнуть, просто изучаю его тон, тембр, как растягивает слова, будто ему лень говорить и акцентирует на этом внимание. Как змей-искуситель крутится вокруг, а я ведомая его речами готова, если не откусить яблоко, то выпить все, что он сунет под нос, каким бы гадким это не было на вкус. Даже импровизированный кляп, который сжимаю зубами изо всех сил, когда он меня шьет. Хотела адреналина, получила. Закрываю глаза, тяжело держать их открытыми. Потеря крови сделала из меня маленького котенка, только появившегося на свет, который не в силах ходить самостоятельно. Как же, сука, больно! Кожа настолько чувствительная, что прям бесит, потому что я знаю, что могу выдержать боль, да, есть какой-то предел, но могу, но буду чувствовать все слишком остро. Намного больнее, чем это может быть на самом деле. Он что-то поет под нос, кажется, его зовут Честер, или мне кажется, что поет, потому что в таком состоянии я не могу быть ни в чем уверенной. - Дже… нни, - бормочу, представляясь подставным именем. Верна свой легенде до конца.
[indent] Откидываю голову назад, бросаю все силы на то, чтобы собраться на такой простой разговор. Думать сложно, а отвечать нужно по легенде, чтобы не выдать себя. Кто за мной охотился? Я знаю, что не наследила, не могла, шпионаж не просто секрет, а тот, который уносят с собой в могилу. Если его, конечно, не купить. Морщусь от боли, открываю глаза, фокусируюсь на лице своего спасителя. Должна ему теперь. - Дженни, - повторяю свое имя, - меня сняли для вечеринки, на которой потом началось… ну ты был там, - ворочаю языком, сука, работай активнее. - Не знаю, что происходит, я не… понимаю, - сейчас бы сделать большие глаза, посмотреть на него тем самым взглядом, чтобы заставить поверить мне, но приходиться работать с тем, что есть. - Я так устала, - искренность напополам с давлением на жалость. Закрываю глаза, проваливаясь во тьму окончательно. Опасно оставлять себя настолько беззащитной, был бы выбор, я бы такого не допустила. Какая соблазнительная и приятная тьма, в ней так хорошо… отдохну немного. Пару минут.
[indent] Аромат кофе настойчиво пробивается сквозь сон. Врывается, цепляет своими горячими руками и выталкивает на свет. Потягиваюсь, чувствуя боль в руке, делаю это гораздо аккуратнее, только потом открываю глаза, чтобы понять, что нахожусь в просторном номере на огромной кровати. Такой мягкой, что хочется остаться и нежиться на ней еще с недельку, две или месяц. Это не мои явочные номера или квартиры, я обычно беру узкое пространство, неприметное, а не такое роскошное, что один лишь матрас кричит о достатке. С неохотой приподнимаясь, осматриваясь, все еще не имея никакого долбанного представления о том, где я, с кем я. Свешиваю ноги, ступаю на ковер, с сожалением откинув одеяло. Огромная майка до колен с каким-то принтом… Джокера, вроде, если я еще не забыла все комиксы. Да, где я блять? И пистолета под рукой нет как назло.
[indent] Хватаю рукой светильник, стараюсь действовать бесшумно, чтобы не привлечь внимание. Выхожу в коридор, по запаху кофе нахожу кухню, в которой виднеются тарелки, стаканы, сервировка на двоих. От сковороды идет пар, встаю на цыпочки, чтобы присмотреться, что там. В затылок упирается дуло пистолета, задерживаю дыхание. Ни одной зеркальной поверхности, чтобы присмотреться и понять, кто там. Поднимаю руки, перед этим поставив светильник на стол, медленно оборачиваюсь и понимаю, что это не пистолет, а два сложенных пальца, которые упирались мне в затылок. Мой спаситель демонстративно дует на два сложенных пальца и жестом приглашает к столу. Что, думаешь, что ты такой умный? Ну давай, поиграй в короля с короной на голове. Сажусь за стол, сразу же притягиваю к себе кружку с кофе и делаю большой глоток, за ним еще один, чувствуя, как обжигает глотку. Я чувствую себя живой. И должной. Отвратительное чувство. - Ну и? Кто ты такой, Честер?

[indent] - Я, правда, надеялась, что ты настолько тупой, - бурчу себе под нос, хоть понимаю, что он меня услышать и тогда очков я себе не прибавлю. Ни себе, ни своей выдуманной легенде, которая рушилась на моих собственных глазах. Провал, который допустим у новичка, но никак не у оперативника, что вот уже полтора года работает под прикрытием, чтобы добраться до нужного человека и сдать его. По идее. Потому что у двойных агентов иная задача: сделать полностью противоположное, потому что это единственный способ освободиться. - Спасибо будет достаточно? Или еще поклониться в ножки, чтобы уж наверняка, - морщусь от громкого звука соприкосновения кружки и стола, что режет слух. Чуть прищурив глаза, наблюдаю за ним, мельком удостоверившись, что светильник под рукой. Он все еще может быть вооружен или обладать гораздо лучшей реакцией, чем моя, у меня не было ни времени, ни возможности изучить его. При попытке выдать себя за богатенького оболтуса, смотрю на его руки в мелких шрамах и порезах, склонив голову набок. - И как ты объяснял своим друзьям порезы? Агрессивная кошечка? Дома или в постели, - уточняю, сканирую его со спины, пока он возится у плиты и не замечаю пистолета за пазухой. Странно, он должен быть наготове, если вдруг у меня сейчас в руках окажется нож, который я запущу в него. Он не похож на самоубийцу, на наивного идиота или на чересчур самоуверенного такого же идиота. Втягиваю носом запах, чувствуя как сильно проголодалась, придвигаю к себе кофе, сначала принюхиваюсь, чтобы уволить какие-то посторонние нотки аромата, что послужит мне подсказкой, что кофе отравлен. Не похоже, хоть все еще поведением моего “спасителя” не вписывается в рамки. Может, он просто так любит играть со своей жертвой.
[indent] К омлету принюхиваюсь точно так же и только потом начинаю есть, сметая его с тарелку в течении пары минут. Организм требует большего, чуть ли не слона на тарелке, которого я разделаю быстро и с удовольствием, лишь бы удовлетворить свой животный голод. Мужчина напротив усмехается, зарабатывая мой неодобрительный взгляд. Здоровый аппетит - признак хорошего человека, о чем я бы, наверное, ему и сказала бы, если бы, пока он играл со мной в гляделки, не стащила бы его тарелку себе и не прикончила так же быстро и его порцию. - Спасибо, - облизываю губы, откидываясь на стуле, пальцами незаметно придвигаю к себе нож и вилку так, чтобы воспользоваться ими в случае чего. - Дважды, да, за спасение шкуры тоже, - хожу вокруг да около, не спешу начать откровенный разговор. При раскрытии легенды агента должны немедленно эвакуировать, мне такой сценарий развития событий не подходит, потому что я преследую свои собственные цели, никак не связанные с поставленной задачей. Я хочу выйти из игры.
[indent] Во время вербовки, все казалось таким увлекательным, интересным, способным скрасить мою скучную жизнь, в которой я не определилась, чем хочу заниматься и кем стать. Наполненную приключениями, способную многому меня научить. Мне говорили, что я красивая, страстная, я смогу зацепить взгляд и много добиться с помощью своего природного обаяния, а самообороне и владению оружием научат, чтобы в случае чего я могла защитить себя. Из солнечной Италии меня выдернули в холодную Англию, которая с первой секунды показалась мне недружелюбной. Я ей не понравилось, это особенно ощущалось в ледяном ветре и крупным каплям дождя, в том, что даже еда казалась какой-то безвкусной. Несколько прогулок по улицам, пара баров, магазинов, ресторан, чтобы почувствовать себя туристом, мечтающим посетить таинственный туманный Альбион и… ничего. Ничего не промелькнуло. Работа, которую мне описывали разительно отличалась от того, что меня ждало на самом деле. При слове “эскорт” в первый раз, едва сдержалась, чтобы не сказать - какого, простите, хуя, происходит? Для подобного подойдет девушка с этой самой профессией, а не завербованная на якобы важные задания. Все иллюзии были стерты, у меня не осталось выбора. Чем больше я внедрялась в окружение того, к кому должна была подобраться, тем лучше понимала, что это мой единственный шанс, чтобы выбраться. Я начала узнавать, что это за люди, как они работают, что они могут сделать и насколько они могущественны, чтобы скрыть меня от постоянной слежки агентства. Был и минус, весомый, потому что, чтобы я не выбрала - агентство или перебежку - я никогда больше не смогу увидеть свою семью и родных, вернуться в Италию, первое время уж точно, которую так любила. Я буду вынуждена жить с глазами на затылке и постоянно оглядываться, потому что за мной начнется охота. Я не особо ценный сотрудник, но двойной агент это как личное оскорбление, которое британцы не смогу ни прожевать, ни проглотить, пока не отомстят.
[indent] - Меня зовут Ника, в честь богини победы, - стучу непривычно длинными когтями по кружке с кофе, чувствуя острое желание спилить их хотя бы наполовину. - И почему это я не могу быть из эскорта? - выгибаю бровь, пристально смотря ему в глаза. - Недостаточно красива? - не в своей майке, лохматая и с потрепанным видом, конечно, вряд ли. Скорее похожа на ту, что дралась в подпольном клубе с особенно агрессивной представительницей прекрасного пола. На вопрос о руке поднимаю и аккуратно двигаю. Новая повязка легла как влитая и, не знаю, что он мне вколол или чем намазал, но чувствую себя намного лучше. Бить ей пока не смогу, конечно, для начала просто двигать уже целое достижение. - Не отвалилась и хорошо, - совсем не хочется снова рассыпаться в благодарностях, ровно как и спрашивать про оплату его труда. Что я уяснила в жизни, так это то, что бесплатный сыр только в мышеловке. Никто и никогда не будет ничего делать лишь по доброте душевной. Тем более, если и это далеко не самый обычный человек, каким мог оказаться на первый взгляд. Ставлю пустую кружку с кофе в сторону, снова облизываю губы. Я ненавидела то, что из меня пытались сделать товар на продажу, подробно обучая тому, что и как нужно делать, говорить и двигаться, чтобы соблазнить мужчину или женщину. Я ненавидела и признавала эффективность всему, чему научилась.
[indent] Встаю на ноги, медленно огибаю столу, царапая его когтями и намеренно отвлекая таким раздражающим звуком. Оказываюсь рядом с ним и оцениваю расстояние между ним и столом, достаточно, чтобы туда поместилась моя хитрая фигура. Перешиваю через него, чтобы сесть на колени, отчего длинная майка задирается, оголяя бедра. Руками цепляюсь за его шею, всем своим видом показывая, что ничего необычного, из ряда вон выходящего не происходит. Ерзаю, устраиваясь поудобнее, на самом же деле откровенно и грязно провоцирую его, чтобы добиться ответной реакции - неприкрытого возбуждения. - Я представилась, а ты еще нет, - задумчиво, как будто прямо сейчас это так важно, что если он не ответит на вопрос, то наступит конец света. Придвигаюсь ближе, склоняюсь к его красивому - что уж греха таить? - лицу, чтобы задать еще парочку интересующим меня вопросов, при этом не показывая, что мне они на самом деле пиздец как интересны. - На кого ты работаешь? Ммм, - постанываю, закусив губу, потом поддаюсь еще ближе и провожу языком по его губам. - Какой ты вкусный, - веду себя как эскортница, ведь именно этому меня и учили.

[indent] В моем воображении шпионки были безумно красивые, сильные и независимые женщины, которые работали под прикрытием и добивались своего всем, чем угодно, кроме того, чтобы раздвигать ноги и наряжаться как шлюшка. Какой же я была наивной, как будто в мои годы все еще можно такой оставаться. да еще и при работе, где на мир смотришь не просто реально, а растаптываешь самостоятельно розовые очки, забываешь о всех иллюзиях нормальной жизни и о том, что однажды сможешь зажить так, будто не было в жизни такого эпизода, в котором… мне до сих пор тяжело хладнокровно убивать. После моего первого, отправление к психологу вызвало не ужас, скорее надежду на то, что он поможет мне пережить это. Пока не стало ясно, что мотивы штатного мозгоправа в совершенно другом, в том, чтобы поставить лишь одну оценка: пригодна я для дальнейшей работы или меня необходимо списать со счетов. Я вовремя поняла это, смогла избежать самого сурового наказание, которое представлялось мне в виде собственной смерти. Единственное полезное, чему я научилась, так это то, что не стоит никому доверять. Никому. Незнакомец. спасший жизнь внушает доверия больше, чем самая милая улыбка от начальника операции, за которой кроется не одна расправа над агентами, не справившихся с заданием. Все, что мне твердили до вербовки оказалось ложкой меда в бочке с динамитом. Да, я стала сильнее, умею пользоваться оружием, больше по души мне пришлись винтовки дальнего действия. я научилась выбираться из наручников, веревок, задерживать дыхание под водой так долго, чтобы могла пережить любые пытки. И все это не на словах, а на практике, жестокой, изматывающий, выходящей за рамки человеческого восприятия. Мы должны были быть готовы ко всему.
[indent] И несмотря на такую обширную базу знаний и подготовку, я оказалась не готова к внезапной перестрелке, более того, меня так легко и быстро нашли, что закрадывались нехорошие мысли о том, что меня могли запросто слить. Недоверие стучало где-то в подсознании к моему спасителю, ведь и такая тактика возможна, чтобы просто втереться в доверие и получить все ответы без всякого принуждения. Поэтому я решаюсь действовать на опережение и сделать то очевидное, что ждут от агента с красивой мордашкой - соблазнить его. Закусываю губу, чувствуя его возбуждение, которое он не может контролировать, значит, и правда “ничего”, как он выразился, за которым скрывается гораздо большее. Мог бы и сказать, что я красивая, хотя бы симпатичная, до сексуальная добраться будет так же не просто как и на верхушку Эвереста. Получаю пока только имя, потому что он не один из тех дурачков на вечеринке, которых стоит лишь немного приласкать, слегка напоить и получить эликсир правды такой силы, что их рот еще долго не закроется. Поддаюсь вперед, облизываю его губы снова, как бы награждая и показывая, что он может получить еще больше, если начнет говорить, а руки заползут гораздо дальше под футболку. Или сменят направление, чему я не препятствую. Сейчас это не работа, не попытка спасти свою задницу, может быть отчасти, потому что еще больше я хочу этого. Я так давно не была просто собой, не брала от жизни все, что хотелось, что сразу нырнуть в омут с головой, позволив себе расслабиться, не получается. Вопросы о том, кто он, на кого он работает, рвутся наружу сами по себе, не то, чтобы мне особо были интересны ответы, тем более. Кусаю губы, чтобы не отвечать на его вопросы, все тоже из-за упрямства, из-за тренировок. что вбивали мне в голову. Подобное мы не проходили, никто не обучал меня тому, что делать, когда возбуждена до неприличия, когда, глядя в глаза, такие желанные пальцы оказываются внутри и срывают первый тихий стон. Он что-то продолжает говорить и говорить, а мне так хочется, чтобы заткнулся. Это особенно видно по тому, как я поддаюсь навстречу его пальцам, как охотно отвечаю на его поцелуй и не хочу ничего, кроме того, чтобы продолжить то, что мы начали в том шкафу.
[indent] Ноги отрываются от пола, теряю опору в виде стола, когда оказываюсь на его руках. Глушу свой вскрик в его губах, цепляюсь за шею, игнорируя неприятное жжение в руке, не будь я по таблетками обезболивающего все чувствовала гораздо бы острее, все равно наплевав на это. Я чувствую возбуждение, от которого разум вылетает в ближайшее окно, оставляя лишь инстинкты, древние, голодные, такие позабытые из-за работы. Кровать принимает в свои объятия, такая мягкая, удобная, что моя рука решает на время выпасть куда-то в другую реальность, в которой она обязательно еще поноет. Поднимаю руки, чтобы помочь избавить себя от футболки, обнимаю его за шею и притягиваю к себе ближе, чтобы ответить на каждый поцелуй. Чтобы заглушить свои стоны, когда он снова прикасается ко мне, особенно там, где я сгораю в огне собственного желания. Провожу своим языком по его, не могу перестать так остро реагировать на все, что он делает. Сознание уплывает от меня со всеми установками и правилами, сейчас для меня нет ничего желаннее чем Честер, которого я знаю всего несколько часов, и который может быть кем угодно. Например тем, кто свернет мне шею, но если это будет в процессе такой сладкой и медленной пытки, я сама подставлюсь ему. - Бри... танцы, - на выдохе, язык шевелится лениво, отключается от мозга и готовится выдать все мои тайны. - Себ… ан… Господи, - выдаю свою цель, выгибаюсь, когда он оставляет укус на шее. Мне плевать, что я только что выложила ему на блюдечке с голубой каемочкой всю свою работу, пусть только еще раз прикусит кожу. Да, вот так, еще…
[indent] Честер увлекается, кусает так сильно, что на миг это отрезвляет, мои глаза распахиваются, остатки разума начинают колотить в черепушке. Что, блять, я только что сделала? Пока еще он не заметил перемены в моем настроении, у меня буквально несколько секунду прежде, чем напряжение выдаст меня или его пальцы скользнул еще глубже внутрь, чтобы снова впасть в коматозное состояние. Рукой провожу по его спине, слегка царапаю когтями, специально наращёнными для образа, чтобы отвлечь, а потом резко поменять нас местами и оказаться сверху, отчего его рука соскальзывает, перестав доставлять мне наслаждение. Даже жалко. Скольжу пальцами по спине, запаху, достаю оттуда нож, который совершенно безбашенно и опасно спрятала под резинку трусов. Таким маленьким я вряд ли убью кого-то, разве что помидор на разделочной доске, но мне и не нужно убивать. Я вообще не хотела этого. - Я не так глупа и наивна, - скольжу лезвием по его майке, добираюсь до середины, натягиваю ткань, пока не проткну ее и не продолжу разрывать. - И не думай, что я делаю что-то из того, что ты не хочешь, - перехватываю его взгляд, он заинтересован, позволяет мне делать все, что захочу и совершенно не боится. Кажется, я не совсем именно это планировала, потому что вместо угроз, нож скользит дальше, к домашним штанам, которые стягиваю, наставив на него нож. Теперь мы хотя бы на равных, или… ножом цепляю ткань боксеров и медленно разрезаю ее, пока не избавлюсь полностью. Мне доставляет удовольствие видеть его такое же неприкрытое возбуждение, как он чувствовал мое на своих пальцах. Последняя преграда слетает с меня, как самая ненужная деталь, перешагиваю через шелк, ползу по кровати, чтобы нависнуть над ним, все еще сжимая в руке нож. - Любишь острые ощущения? - склоняюсь, чтобы поцеловать, обманываю, в последний момент меняю направление и кусаю его за нижнюю губу до крови, срывая на рык. - Я обожаю, - рукой скольжу по его груди, по небольшим шрамам на теле, что выдает его совершенно точную принадлежность к высшему обществу, иначе он бы избавился от них. Мне не нужно задавать вопросы, а ему врать, я могу многое понять по тому, что вижу. Еще ниже, пока не коснусь его члена и не проведу по нему рукой, с наслаждением смотря, как он теряет такой хваленый контроль. Еще одно движение рукой, чтобы сесть на него сверху и синхронно застонать вместе с ним. Его пальцы впиваются в бедра, с моих рядом на кровать падает нож, потому что все, что я хочу, о чем думаю, как хочу, чтобы он трахал меня так, пока не забуду собственное имя.

[indent] Одно из обязательных условий, чтобы закончить стажировку и стать полноценным агентом - это стерильность. Не просто быть чистой и аккуратной, чтобы не оставлять следов, но и куда в более больших масштабов. Когда впервые проводили медицинское обследование, проверяя мою годность, выискивая слабые места, делая на них упор, чтобы стать сильнее, чтобы не было в тебе изъяна, способного привести к тому, что на это надавят, сломают и выведают все секретные данные. Почему-то они никогда не рассматривали вариант, когда во время секса раскрываешься полностью, буквально, фигурально, безумно эмоционально, не в силах сдерживать собственный язык во рту. Стоило мне открыть рот, выдать свою принадлежность и цель, для меня обратно дороги не было. Все началось и закончилось в этот момент, а дальше остается пожинать плоды собственной ошибки. Не нужны были ранее сломанные костяшки, когда тренировалась драться и очень неудачно промахнулась. Вывихнутые несколько раз лодыжки от высоченных и самой различной формы каблуков, на которых я должна была и танцевать и бегать, и прыгать и чуть ли не делать акробатические номера. У меня были болевые точки на теле, каждая была найдена путем жестоких тренировок, но не понадобилось ни одной, чтобы я слила информацию. Да,  я хотела соскочить, выйти из игры, обустроив собственную смерть, когда тело не будет найдено. Но сдавать своих не входило в мои планы, за подобным следует преследование, когда никакая фейковая смерть не остановит и не останется выбора, кроме как вечно лежать не то, что на дне, а под ним. Хоть это и все равно не сравнится с тем кошмаром, когда меня сделали полностью стерильной. Когда не будет никакой возможности зачать, выносить и родить ребенка. Во благо, говорили они. Так будет лучше, потому что такая работа, такой шанс, который выпал мне - это один на миллион.
[indent] Тогда мне казалось, что это довольно малая плата за то, чтобы быть шпионом. Чтобы жизнь наполнилась приключениями, яркими красками, историями, которые никогда и не смогу рассказать, зато проживу каждую из них. Мне так сильно запудрили голову, что я перестала различать, где мои собственные желания, а где те, что навязывают. Штатные психологи были мастерами своего дела, они легко уговорили глупую, наивную девушку забыть обо всем и пожать протянутую руку, подписать множество договор, позволить стереть свою личность и создать десяток новых. Родное имя стало чем-то непривычным, как-будто чужим, откликаться на него все сложнее, поэтому мне было проще назвать его, чем свои, созданные по легенде. Его как будто было не жалко, и на один миг это испугало, а потом стало все равно. У меня много паспортов, на каждую из них легенда, которую я помню наизусть, вплоть до мелочах в поведении, например, с какой стороны кровати сплю, как складываю одежду и какой делаю маникюр. Моим оружием была феноменальная память, когда мелочи в ней сохранялись лучше всего, именно то, на чем так многие лжецы и спотыкаются. Я не знаю, почему Честеру так легко удается читать меня, как открытую книгу, да еще с дополнительными пояснениями и кучей сносок. Не знаю, откуда он и на кого работает, кто его цель, что следовало бы узнать, если бы я не была так занята тем, чтобы трахаться с ним. Это не была работа, не было попыткой что-то выведать, возможно лишь поначалу, я впервые делаю то, что мне хочется самой. Мучаю его, двигаясь особенно медленно, препятствую, когда пытается ускорить и наслаждаюсь грубыми ладонями, скользящими по моей гладкой коже. Он напоминает мне о том, что я все еще жива и что я в первую очередь просто человек.
[indent] - Сука… - хрипло, на выдохе, когда буквально скидывает с себя и кидает на кровать. Намекает о том, какие могут быть последствия, если не будет защиты, мой опьяненный страстью мозг не соображает, чтобы сказать ему, что это не имеет смысла. Даже если мы будем трахаться целый месяц без остановки без защиты. Потягиваюсь на кровати, тело подрагивает от неполученной разрядки. Потягиваюсь как довольная кошка, после полученной порции ласки, сытного обеда и когда ее вылизали. Боль в руке - последнее, что меня беспокоит, отдаваясь где-то там на задворках сознания. Честер слишком неожиданно появляется в поле моего затуманенного взора, тянет на себя и без прелюдий входит так быстро, резко, что я вытягиваюсь как струна и не могу сдержать громкий стон, оставленных на его губах. За ним следует еще такой же, потому что мы продолжаем ровно на том месте, на котором остановились. Впиваюсь когтями в его шею совершенно бесконтрольно, откидывая назад голову, подставляю шею для поцелуев. Он держит крепко в своих руках, чтобы я не соскочила от напряжения, которое все больше скручивает мое тело, пока не разорвется и не ослепит меня яркой вспышкой, принося такое удовольствие, что после сорванным от стонов голосом хочется только мурлыкать. Обмякнув в его руках, совершенно не хочу двигаться. Хочу просто лежать вот так, в попытке вспомнить какого это просто дышать и не задумывать больше ни о чем. Вообще. Ни о работе, ни о том, кто такой Честер, ни о том, что мне блять делать дальше и как воплотить план соскочить с этого всего и где-нибудь чиллить себе на итальянском побережье в таком спокойно и желанном одиночестве.
[indent] Его голос возвращает меня из грез в реальность, не могу разобрать слов, зато отчетливо чувствую, как кусает за нижнюю губу, за секунду заставляя гореть снова. Провожу рукой по его шее, несильно сжимаю, чтобы показать, что можно, блять, и понежнее. Облизываю свои губы, с каким-то восторг смотрю, как в точности повторяет мои действия. Сажает на себя сверху, возвращает нас к тому положению, в котором я была главной, и с которого он так бессовестно меня сбросил. Как будто с трона. Ерзаю, устраиваюсь поудобнее, срывая с его губ стон, потому что каждое мое движение очень остро отдается конкретной части его тела, в которой собралось все его возбуждение. Мельком смотрю туда, где лежал нож, скорее в силу привычки, чем в попытке реально причинить ему вред. - Привычка, - чувствую снова его руку на шее, дергаюсь, чтобы перехватить, но успокаиваюсь, когда он тянет к своему лицу, чтобы поцеловать. Отстраняюсь, чтобы посмотреть в глаза, в тот момент, когда проведу когтями по свежим царапинам, оставленными ранее. Его карие глаза темнеют до черного оттенка. как бездонный колодец, в который хочется не просто шагнуть, а с разбегу. Тянусь к его губам, целую жадно и глубоко, языком вступая в схватку с его. Он предлагает сотрудничество, которое все равно будет напоминать борьбу, ведь именно в ней кроется все потаенное возбуждение, страсть и желание. - Мне очень интересно узнать, зачем он тебе, но прямо сейчас все, что я хочу… - облизываю его губы, поцелуями спускаюсь ниже по шее, по груди и животу, пока не доберусь до его члена, не избавлюсь от резинки, и не проведу языком по всей длины, срывая с его губ такой громкий стон, который я еще не слышу. Повторяю свои действия, еще и еще, пока у него не лопнет терпение, а грубые пальцы не запутаются в моих волосах и не начнут давить на макушку в нужном направлении. Усмехаюсь, облизываю его еще раз и только потом беру в рот и плотно смыкаю губы. Не спешу, двигаюсь медленно, кажется, у меня новый фетишь - доводить его своей медлительностью и желанием распробовать на вкус. Его подводит выдержка, и он сам начинает давить мне на голову, оттягивать за волосы назад, задавая тот нужный темп, пока он не кончит. Я не отстраняюсь, я не пиздела, когда говорила, что он вкусный. Потрясающий. Проглатываю, слизываю с губы остатки и ползу обратно наверх тем же путем, каким и спустилась. Оставляю поцелуй на краешке его губ, снова бешу его, чувствуя от этого бешеный адреналин в крови. - Можно и без резинки, я не залечу, - в последний момент меняю свои изначальные планы, сесть на него сверху и трахать до безумия, и бессовестно вышагиваю пальцами по его ключам, все так же дерзко растягивая удовольствие, нагло провоцируя и никуда не спеша. Сама бы себе голову открутила. - На чем мы остановились? - нет, я не закончу издеваться, провоцировать и доводить его, потому что то, каким он становится безумным и жадным самое лучшее, что я видела в мужчине. - Ах да, работать вместе, - прикусываю нижнюю губу, пальцами шагаю вниз до живота и снова вверх до солнечного сплетения. - Почему бы и нет, - отвечаю, наконец, согласием, чтобы прекратить мучить его хотя бы в этом.

[indent] Я уже забыла, каково это просто быть самым обычным человеком. Целоваться, потому что хочется, а не потому что это так нужно, чтобы выполнить задание. Вот так просто сблизиться с кем-то по собственному желанию, отдаваясь первобытным инстинктам. Выбрать человека по запаху, по глазам, по тому как улыбается, как прикасается, пуская по телу дрожь. Честер меня интригует, держит постоянно в каком-то волнении, потому что я совершенно не знаю, что от него ожидать. Я вообще о нем ничего не знаю, нет на руках полного досье, в котором будет расписано все, включая его привычке и сексуальный предпочтения, вплоть до того, что он предпочитает есть, на каком боку спать и на какое порно дрочить. Честер был для меня загадкой, может, поэтому меня так он сильно и цеплял. Он был чем-то новым, как глоток свежего воздуха, как напоминание о том, что я в первую очередь человек. Потом уже агент. Потом двойной. Я так часто меняла маски и роли, постоянно учила новую легенду, что сейчас вряд ли отвечу на вопрос о том, какой мой сок любимый и что я люблю делать в свободное время. Зато отлично помню свою нынешнюю легенду, что Дженни обожает розовые помады, дорогие тачки, в которых готова отсосать за дополнительную плату и богатых папиков. Мечтает, что однажды выйдет замуж за такого и не будет работать до конца своих дней. Только за красивого, ведь таки не потерпят измены с более привлекательным жеребцом. Она была глупа, слишком наивна и охуенно работала ртом. Она верила, что ее ждет сказочный принц и собственный замок, в котором она будет королевой. Дура, блять. Нашла во что верить, еще бы в единорогов, в фей и в то, что все могут жить долго и счастливо.
[indent] В отличие от нее я слишком реалистично смотрела на свое незавидное положение, в котором умудрялась работать на тех, кто меня нанял и на тех, кто может меня вытащить. Последний, кстати, был еще не особо в курсе, потому что я планировала поставить на кон все и просить помощи у мафии, чтобы выбраться. Чтобы разорвать все, что может связывать меня с агентством. Не пугали ставки, не пугала цена, которую придется заплатить за свободу, в которой я всегда буду вынуждена оглядываться назад и проверять, нет ли за мной слежки и не вышли ли на мой след. Готова и на такое, готова на все, лишь бы ни на кого не работать и не иметь ни к кому отношение. Хотелось самой распоряжаться собственной жизнью, вспомнить о том, кто я на самом деле, что мне нравится, решать самой, куда мне поехать. Честер становится для меня еще одним напоминанием, для чего я все это затеяла. Он самое настоящее, что со мной случилось с момента работы в агентстве, и мне не хочется лишать его компании, как и выбираться из его объятий. - Ну если ты тот, кто хочет меня прикончить, то надеюсь, напоследок еще раз трахнешь, - криво улыбаюсь, прикусываю нижнюю губу. Во мне какая-то непрошибаемая уверенность, что он точно не хочет моей смерти. Возможно получить ответы на вопросы о том, кто я, что я тут делаю и какие цели преследую. Возможно, он получит их сразу, если у меня не будет настроения повыебываться или эта пытка не продолжится, в которой он вышибает мне инстинкт самосохранения и вынуждает признавать во всем, что только попросит.  Тянусь к нему за поцелуем, поддаюсь его ласкам и хочу, чтобы он снова был ко мне как можно ближе. Цепляюсь рукой за его шею, царапаю когтями, откровенно провоцируя. Он мгновенно просчитывает это и действует иначе, не поддается мне, будто знает все мои шаги наперед. Целую его снова, расслабив пальцы, наслаждаюсь таким простым действием, потому что, как же мне блять не хватало искреннего мужского внимания к своей персоне. Отстраняюсь, чтобы подать ему руку и оказаться на лопатках, смешок из губ сменяется стоном, когда его изучающие пальцы скользят между бедер. Пытаюсь снова провоцировать, чтобы ускорить его, на что он не поддается. И чем ниже его губы, тем сильнее уплывает мой рассудок. Тело горит, будто облитое бензином, реагирую на каждое прикосновение языка, на то как дергает за бедра, чтобы раздвинула их шире и не пыталась отползти. Слишком невыносимо. Слишком горячо. Стоны сменяются на скулеж, через которое пробивается его имя. Чем ближе оргазм, тем сильнее хочу отстраниться и тем сильнее прижимаю его голову к себе. Противоречу сама себе, удерживая впивающимся в кожу мужскими пальцами. -  Честер!.. - кончаю с его именем на губах, с криком, который не могу сдержать, когда еще секунду назад напряженное до предела тела не ослабнет и не растечется по кровати. Как же охуенно, Боже…
[indent] Хрипло вскрикиваю, когда переворачивает на живот и ставит на колени, ставит мои ноги так, как ему удобно, поддаюсь навстречу его рукам, без слов умоляю оказать во мне как можно быстрее и трахать. пока не сорву голос. Я как кошка в марте, веду себя точно так же. Чувствую, как он входит меня лишь немного, чтобы резко отстраниться и заставить меня недовольно зарычать. Повторяет это снова, давит на задницу, чтобы не поддалась сама вперед, как бы не пыталась. - Да какого?!.. - рычу как бешенная, дергаюсь, начинаю скулить от нетерпения. Честер начинает говорить, вынуждая меня прислушаться к нему, чтобы получить то, что я хочу. Хочу. Хочу. Хочу. Цепляюсь пальцами за простынь, готова продырявить ее, потому что он все так же продолжает дразнить меня и не давать желаемое. - Хор… шо… - стону, и снова дергаюсь назад, пытаясь задержать его в себе и насадиться самой на его член, за что получаю такой сильный шлепок по заднице, что сначала вскрикиваю, а потом начинаю скулить. - Я буду хорошей девочкой! - срывается с губ быстрее, чем осознаю это. - Я все сделаю, - обещаю и понимаю, что не смогу потом отвертеться. - Пожалуйста… Блять! - еще один шлепок по заднице, такой же сильный, от которого между ног чувствую такой жар, что умру, если он сейчас меня не трахнет. Входит полностью одним рывком, снова вскрикиваю, потому что простых стонов не хватает. Наслаждаюсь тем, что он внутри, стону от удовольствия, поддаюсь назад, чтобы усилить ощущения и снова получаю мощный шлепок по уже другой ягодице. Рычание сменяется скулежом, потому что я снова нарушаю правила, показывая, что совсем не командный игрок. Стискиваю сильнее простынь, сдерживаюсь от того, чтобы поддаться ему навстречу, когда нарочно медленно начинает двигаться. Двигаться, сука, назад. От меня. Блять. Козел. Сука. Да чтоб тебя! Утыкаюсь в матрас лицом, зубами цепляюсь в простынь, с силой кусая ее, чтобы на выть от досады, когда со следующим резким толчком Честер вдабливает в меня матрас и трахает так, как я мечтала об этом. Мои ноги начинают разъезжаться, за что получаю болезненные шлепки, а его пальцы впиваются и держат силой. Если он хотел вытрахать мне мозги, ему это отлично удается, потому что я не могу ничего сделать, кроме как стонать, рычать, скулить и пытаться удержать свои ослабевшие ноги в том положении, которое ему угодно. Пока меня не накроет такой мощный огонь, в котором я распластаюсь по кровати, а на мне сверху будет лежать Честер, дыша так же сипло и тяжело и еще пытаясь отойти от того, какой же кайф мы словили вместе. Круче чем травка, да? Круче чем кокс, который пробудешь под прикрытием? Круче всего.
[indent] Облизываю губы, не сразу понимая, куда делась такая приятная тяжесть. Моргаю несколько раз, чтобы увидеть расплывчатое лицо Честера перед своим носом. Он повторяет мои действия, облизывая губы. Как сексуально. Хочу поцеловать, но не могу пошевелиться. - Я… жива… или нет, - прочищаю горло, вспоминая, как говорить вообще. - Я из британской разведки, им нужен Себ… ас… Себ, чтобы добраться до его отца, - облизываю пересохшие губы, на лицо падает прядь волос, которую он убирает пальцами, задерживая свою руку у моего лица. - Я должна была трахаться с ним и выведать все, скопировать телефон, ноут, подкинуть жучки и прочее, но он выбрал другую… Рыжую, - хмурюсь, все-таки женская гордость задета. - Я хочу выйти из игры и предложить его отцу сделку: он мне свободу, я ему сливаю все, что знаю, - правда сама льется изо рта, потому что еще раз подобной пытки с недотрахом от него я не перенесу. - Я хочу стать свободной, - моргаю и теперь вижу отчетливо его глаза. - А чего хочешь ты?