[indent] Ночь. Почему это всегда ночь? Ноги гудят от непривычной долгой ходьбы. Тонкие балетки совершенно не созданы для того, чтобы несколько часов идти по дороге с редкими встречающимися фонарными столбами. Здесь нет ничего. Никого. Полная луна прячется за ветками высоких деревьев, будто ей не позволено заглядывать сюда. Пальцы сестры сильнее сжимают мою ладонь, цепляется за меня так, будто я могу исчезнуть. Поворачивает голову, бросает взгляд. Сухи губы пытаются растянуться в ободряющей улыбке, получается оскал. Она отворачивается, снова тянет меня. Будто я ее торможу, когда иду послушной поступью за ней. Невесомой и тихой, потому что я привыкла передвигаться по дому так, чтобы меня не видели и не слышали. Я была серой и безликой мышкой, берущий свой кусочек сыра и убегающей в комнату, чтобы поесть. Сестра всегда оставляли крестик на том шкафчике, где незаметно можно было взять что-то из еды. Мы всегда голодали. Так мы воспитывали в себе силы. И веру. Желудок заурчал, напоминая о том, что привычный ночной ритуал был нарушен. Но я молчу. Я не жалуюсь. Я никогда не жаловалась. Выдавить из меня что-то, кроме “да, отец” или “да, мама” было практически невозможно. Ограниченной комнатой кругозор из четырех светло-серых стен, окно с видом на идеально стриженный газон и одно единственное дерево, растущее вопреки попыткам избавиться от него. Дальше белый высокий забор. За ним жестокий мир. За ним беды, боль, разочарования, там нет веры ни во что, нет спасения. Так повторял отец каждое утро и каждый ужин, благодаря нашего пророка за кров, за возможность попасть в рай, за праведную жизнь, которую мы вели.
[indent] Пальцы сестры сжимают мои до хруста, с силой тянут на себя. Мое хрупкое тело врезается в ее такое же, мы обе летит в кювет, пачкая в грязи наши идеально чистые и отглаженные платья. Ни единого вскрика, ни единого всхлипа. Ничего. Я никогда не жалуюсь, сестра кусает губы, чтобы молчать. Притягивает меня к себе, прячет в своих руках и давит на макушку, чтобы я прижалась лбом к коленям. Шепчет быть тише, повторяет это несколько раз, пока не становятся слышно посторонние звуки. Они приближаются, становятся громче. Всхлип. Я впервые издаю такой звук и не понимаю, почему начинаю дрожать всем телом. Это не контролируется. Сестра сильнее прижимает меня к себе, гладит по голове и напевает тихо на ухо какую-то мелодию, пока мое тело почти что ходит ходуном в ее руках. Звук нарастает. Он такой громкий. Он так близко. Щеки становятся мокрыми, колени, когтями царапаю ткань своего платья, будто пытаюсь добраться до кожи.
[indent] Он все ближе.
[indent] Вот уже рядом.
[indent] Этот мир убьет нас.
[indent] Все вокруг вспыхивает ярким светом, таким, что пробивает закрытые веки. Ладонь сестры вовремя закрывает мне рот, потому что я на грани закричать. Это новое для меня чувство слишком сильное. Оно дикое. Ему надо вырваться в крике, в боли, в слезах. Всего мир и мы снова в темноте. Такой родной и знакомой. И звук. до этого нарастающий, начинает стихать, пока снова не станет совсем тихо.
[indent] Снова тихо.
[indent] Нам было тихо.
[indent] И лишь тихие всхлипы еще не готовой узнать этот мир девочки и той, что поклялась себе ее вытащить любой ценой и спасти, раздавались в этой беспросветной глуши. Ее пальцы ласково приподнимают мое лицо, она просит открыть глаза, но я лишь сильнее жмурюсь, трясу головой, выбивая кудри из наспех собранного хвоста. Раньше у меня всегда был аккуратный пучок. Ухоженный. Идеальный. Чистый. Я была чистой. Теперь я грязная.
[indent] Сестра настаивает открыть глаза. Обещает, что все будет хорошо. Обещает, что бояться нечего. Веки дрогнули, с неохотой раскрывая слипшиеся от слез ресницы. Все расплывчато, я не могу разобрать ее лица. Теплые губы касаются моего лба. Не отпускает и держит так, пока я не начну дышать. это так сложно - просто дышать. Просто жить. - Янэх… мнстр… - голос прорезается с болью, с кровью вырывая все преграды, которые ему чинил мой образ жизни. Давлю из себя слова, получаются лишь неясные звуки. Снова чувствую, как щеки становятся влажными. Мне страшно. Я не хочу… не могу. Я просто не хочу и не могу. Ничего.
[indent] Она вытирает мои слезы, поднимает на ноги и умоляет снова идти. Бесконечно идти по дороге, где стоит появиться большим и страшным зверям, как мы прячемся. Их было шесть. Я считала. И всегда казалось, что рано или поздно они нас догонят, а эта дорога никогда не кончится.
[indent] Ни…
[indent] ко…
[indent] гда.
[indent] Хватка сестры на руке сжимается, она тянет меня сильнее, вынуждая бежать. Не успеваю за ней, отстаю и торможу. Тяну назад, а она упорно вперед. Почти тащит на себе, пока впереди не показываются очертания дома. В окне ярко горит свет, входная дверь приоткрыта, будто нас здесь ждут. Мы все ближе, еще несколько шагов и окажемся внутри. Там будет безопасно, потому что там есть стены. В стенах всегда надежно. Безопасно. Еще буквально два шага.
[indent] Дверь распахивается и на пороге появляется массивная мужская фигура отца.
[indent] Сестра так резко останавливается, что я врезаю в нее. Ее страх передается и мне. Я чувствую его на коже как липкое одеяло. Цепляюсь за ее руки сильнее, прячусь за спину, когда кто-то вырывает меня из ее рук. Мычу, хотя внутри я истошно кричу. Тяну свои пальцы к сестре, но меня лишь с еще большей силой оттаскивают.
[indent] Нет! Не делайте этого! Она нужна мне! Она…
[indent] Отец подходит к сестре, смотрит на нее с высоты своего роста. Она такая маленькая в сравнении с ним. Хрупкая. Он может щелчком пальцев сломать ее как тростинку. А она вскидывает голову, смотрит на него прямо в глаза. Нам было запрещено это делать. Я хочу сказать ей об этом, чтобы она прекратила. Потому что я снова чувствую то самое, что было с нами, когда мы сидели на грязной земле и ждали звуков страшных приближающихся чудовищ. Спасайся. Но от кого? От отца? Но почему?
[indent] Потому что в следующий миг он берет ее лицо в ладони и резко меняет положение рук.
[indent] Потому что я слышу хруст.
[indent] Потому что мой первый крик раздается в тот момент, когда ее тело падает к его ногам.
[indent] Сильный удар моего тела о пол выталкивает меня из кошмара, будто кто-то скинул с большой высоты. Но вместо твердой земли подкинул несколько десятков матросов, чтобы я не разбилась. Чтобы жила и страдала, помня каждую секунду своего кошмара. Потому что в реальности все было не так. Мы сбежали. Сбежали. Сбежали. Сбежали. Повторяю себе это как мантру, сворачиваясь в позе зародыша. Мы сбежали. Иначе бы меня здесь сейчас не было. Мы смогли выбраться. Зубы сильнее впиваются в кожу, словно пытаются прогрызть до костей. Не таких хрупких как раньше. Они стали крепче. Я стала крепче. Крепко зажмуриваюсь и начинаю просто считать. Один, два, три… до бесконечности. Пока не начнет отпускать, пока отец не перестанет нависать надо мной и тянуть ко мне руки. Я была бы следующей. Просто еще одним бездыханным телом у его ног, которое он закопает на заднем дворе и забудет. Или скорее вывезет на помойку, как ненужный мусор, которым мы всегда для него были. Ему важна была лишь его вера, его пастор. Его больше нет. Прошло много лет, он вряд ли страдает или ищет меня. Нас.
[indent] Его нет. А я есть.
[indent] Напряжение уходит из тела, заставляя зубы разжаться и отпустить истерзанную кожу. Мне нужно несколько секунд, чтобы открыть глаза. Осмотреть комнату, напомнить себе, кто я и где нахожусь. Начать контролировать свое дыхание, отталкивая поступающую панику. Это был просто кошмар. Медленно поворачиваю голову, моргаю, чтобы увидеть часы на стене. Три часа. Ночи. Слишком темно, чтобы был день. Последнее, что помню, что я засиделась допоздна, читая книгу, которую Джеймс оставил на столе. Помогая себе ногами, с четвертой попытки принимаю сидячее положение. Вытираю ладонями лицо, чтобы спрятать следы след. Со следами зубов на руки такое не получится. Кончиками пальцев подтягиваю к себе книгу о Древнем Египте и кладу ее на место. Сейчас мне кажется правильным, что нужно делать такие простые действия. Они успокаивают. Именно это мне сейчас необходимо, чтобы взять себя в руки.
[indent] Слышу как открывается одна из дверей, вздрагиваю, все еще не скинув ореол кошмара, но это дает толчок поднять себя с пола и посадить на диван. Еще раз провожу ладонями по щекам, проверяя, нет ли там следов от слез. Джеймс что-то говорит, на что я притворно изо всех сил зеваю и невнятно отвечаю. Мне не хочется говорить совсем, я хочу сбежать, но это вызовет вопросы. Их и так слишком много у него. Он так странно смотрит на меня, когда я банально не понимаю, как обращаться со штукой, что управляет большой штукой, на которой крутят картинки. Или как эта большая штука умещается в такой маленькой. Я видела все это, знала названия этим вещам, но я их не понимала. Они были словно для меня совсем незнакомые и из другого мира. Живя на улице особо не найдешь мобильный телефон, чтобы попытаться его изучить, а то, что показывал мне Джеймс казалось все еще странным и непонятным. Но я старалась, потому что без этих знаний я просто не выживу. Кто знает, насколько еще растянется доброта Джеймса и когда он укажет мне на дверь. - Я зачиталась, все в порядке, - я так безбожно вру об этом, когда мне настолько плохо, что хочется только одного - лишь бы это закончилась. Киваю на книгу на столике, их я знала очень хорошо, но в отличие от однотипных книг там, здесь было огромное разнообразие, буквально, всего. - Пойду, наверное, спать…
[indent] Бросить на него взгляд было ошибкой. В глубине его внимательных глаз я вижу собственное отражение - напуганной маленькой девочки, в грязи, которая кричит и тянет руки к сестре - и я не уверена, что мне нравится то, что я вижу. Я не хочу ей быть. Я хочу быть сильной, способной бросить вызов всему мира, как моя сестра. Пойти против навязанных правил, против запретов, вырвать из четырех стен, в которых мы оба были заперты так долго и обрести свободу. Она сделала это для меня. И единственное, чем я могу отплатить ей, это просто жить так, как хочу я. Мне не важна крыша над головой, я научилась жить при самом минимуме необходимых вещей. Мне не нужно много еды, я могу питаться объедками и пополнять запасы. Мне не нужно ничье общество… взгляд скользит по Джеймсу и тут до меня доходит, что это мне как раз и нужно исправить. Нас изолировали, и мои неосознанные попытки держаться подальше это мой проигрыш.
[indent] А я должна победить своих монстров.
[indent] - Как прошла репетиция? - облизываю пересохшие губы, так и не двинувшись с места, хотя сама же сказала, что пойду спать. - Ты вчера почти сразу после нее лег спать и я не успела расспросить тебя обо всем подробнее, - пододвигаюсь, словно приглашая его сесть рядом и поговорить со мной. В глубине души, я и правда хочу этого. И не хочу быть сейчас одна. Я итак была одна слишком долго, что уже не знаю, как быть иначе и я должна… я хочу это изменить.