[indent] Мое лицо выражает максимальное сосредоточение и серьёзность. - Наверное, ты шутишь, - теперь едва заметную улыбку и то, как я дёргаю головой в сторону, делал неоднозначный жест рукой, чтобы повар рядом со мной перестал греметь гребаной крышкой кастрюли и не мешал мне пребывать в состоянии шока. - Нет, не шучу, он хочет пообщаться с су-шефом, а насколько мне известно, это именно ты, - тонкий палец Лили. Слежу за тем, как он упирается мне в грудь, затем перевожу взгляд на ее довольное лицо, как будто ей только что сообщили, что один из самых известных поваров Европы хочет с ней познакомиться, лично, чтобы посмотреть на того человека, который сделал для него такую потрясающую лазанью. И нет, я не самовлюблённый эгоист, который занимается самолюбованием - все это, слово в слово мне передала администратор. - Меня? - тупое непонимание происходящего, нахожусь в состоянии ступора, вызывая на лице девушке недовольство. Кажется, сейчас ее глаза сделают оборот на сто восемьдесят градусов и вернутся обратно. - Ты что, оглох? Айден, - взмах руки и следующие несколько щелчков пальцами возле лица заставляют меня проморгаться и, наконец, покинуть состояние оцепенения. - Да, то есть нет, то есть, - бросаю взгляд на тех, кто внимательно следит за моим поведением. - Я не понял, у нас был перерыв или работа закончилась, активней продолжаем, давайте, - голос повышается на несколько тонов, еле сдерживаю себя, чтобы не закричать и не заскулить в голос одновременно. Подгоняю обитателей кухни не тормозить с заказами и очень надеюсь, что они не успеют расслабиться, пока меня не будет на кухне. - Я не могу уйти, у меня десяток ленивцев, которые только и делают, что ищут повод начать отлынивать от работы и, полный зал гостей, в том числе и он, - поднимаю голос на несколько тонов, приближаясь к Лили вплотную. Она цепляется пальцами за белоснежный воротник, тянет на себя и шипит в самое лицо что-то похожее на отборный мат и попытку вразумить меня, бестолкового, что второго такого шанса может и не быть. Киваю головой, молча соглашаюсь с ее словами. Вытираю руки о передник, хочу снять колпак, но забываю, потому что - на кухне не принято находиться с непокрытой головой тем более в таком ресторане. Набираю полную грудь воздуха, делаю шаг вперёд на выдохе. Направляюсь в сторону выхода, делаю несколько замечаний поварам рядом, вовремя обратив внимание на то, как они издеваются над овощами, и, кажется, тянут время. - За работу, - рычу в самое ухо, заставляя вздрогнуть всех в радиусе метра. Толкаю дверь, ведущую в зал для гостей, от себя и стараюсь не упасть, потому что уже сейчас вижу того самого человека, желавшего меня видеть.
[indent] Замечаю знакомое лицо уже издалека, стоит только пересечь порог. Опускаю глаза, потому что прекрасно понимаю - каждый шаг может стать последним, особенно, если споткнусь, потому что градус волнения повышается, и вероятность совершить какую-нибудь глупость стремительно увеличивается. Лили идёт рядом со мной, отстукивая каблуками каждый удар моего сердца. Я никогда в жизни не думал, что смогу познакомиться лично с одним из самых известных поваров в Европе. В моей юности вместо стандартной кипы журналов для взрослых, была кипа журналов о кулинарии, так любовно спрятанных под кроватью - признаться в этом отцу было сложнее, чем сказать, что, как любой нормальный подросток, занимаюсь рукоблудством. Это было что-то запрещённое - в моей голове - и хранилось в тайне, пока в один прекрасный момент мои таланты не выдали меня с головой. Лицо шеф-повара Хауса стало моей своеобразной иконой в мире кулинарии. На кой черт мне сдались напыщенные мишленовские рестораны и приевшаяся всем, ничем не отличающаяся, французская кухня, если есть что-то эксклюзивное, и, безусловно, оригинальное. Я попробовал приготовить каждый рецепт, подписанный его именем в каждой колонке журнала. Что-то получалось, что-то нет, но вряд ли в пятнадцать лет можно готовить также восхитительно, как готовит человек, годами работающий на кухне. А теперь он - из плоти и крови - сидит передо мной в ресторане, и пробует мою лазанью, по оригинальному рецепту, который я же и придумал. - Мистер Хаус, Айден Рамси, наш су-шеф, тот, кого Вы так желали увидеть, - Лили представляет меня, впавшему в состояние оцепенения, ему, который внимательно смотрит на меня прямо сейчас. Очнись, Айден! - Здравствуйте, - протягиваю ладонь для рукопожатия и тут же жалею об этом - показывать так откровенно своё желание познакомиться, нарушить личное пространство и вести себя совсем не как профессионал, наверное, выставляет меня просто в отвратительном свете. Но следующее действие, поступающее в ответ на мое, заставляет моргнуть раз, затем ещё раз, для того, чтобы выбить из головы иллюзию, будто все это мне просто снится. Прямо передо мной появляется мужская ладонь, которая неумолимо тянется навстречу, для ответного рукопожатия, а потом возвращается к вилке, которую он так поспешно бросил на стол. Громкий звук, три секунды на происходившее ранее, и я вздрагиваю. - Рад знакомству, мистер Рамси, я в восторге от Вашей лазаньи, а моя жена... она впервые сказала, что не пробовала ничего лучше, а я между прочим шеф-повар! - я знаю, и потому, как дурачок киваю головой. Кажется, проглотил язык, но мягкий толчок в бок от Лили заставляет меня моментально вернуться в реальность. - Мистер Хаус, я, честно, не ожидал услышать комплимент от, - замираю на мгновение, чувствую, как напряжение спадает и со следующими словами, я выдыхаю так громко, будто держал это внутри себя слишком долго, - самого крутого шеф-повара, которого я знаю, - улыбка на лице мужчины возвращается мне моментально, как доказательство тому, что я все сделал правильно. Вряд ли выглядел искренним - хотя иначе быть просто не может - и чувствую смущение, которое накрывает волнами. Не могу собраться с мыслями, когда он продолжает говорить, спрашивает что-то про ингредиенты, про специи и соотношение соуса, а я молча киваю головой, вновь проваливаясь в собственные мысли. - В чем секрет? - вскидываю брови, поражённый таким откровенным вопросом и качаю головой. Ещё чуть-чуть и она подкатится по полу, оторвавшись, словно кукольная. - Не могу сказать, Вы же знаете, что повара не раскрывают секретов своей кухни, - виноватая улыбка появляется на моем лице моментально. Делаю какой-то неловкий шаг назад, хочу извиниться и с позором от собственного отказа исчезнуть с глаз долой. - Я буду очень рад, если молодые дарования такие как Вы помогут нам, выпускникам старой школы, узнать что-то новое. Как насчёт ужина у нас дома? Найдётся время на обмен опытом и вино двадцатилетней выдержки? – меня что только что пригласил на ужин самый крутой шеф-повар или у меня уже настолько разыгралось воображение, что если случайно вздохну все исчезнет, как дым, а я окажусь вновь на кухне в компании кастрюль и сковородок? Да нет, вот он, сидит передо мной, улыбается так, будто предложил мне поучаствовать в какой-то авантюре, обещающей быть интересной, и если не останусь в выигрыше, то хоть повеселюсь. Новый толчок в бок от Лили заставляет меня бросить в ее сторону осуждающий взгляд и, развернувшись, протягиваю руку своему кумиру из детства для нового рукопожатия. – Естественно, я согласен, - вряд ли от меня последовал бы иной ответ, ведь подобная удача случается лишь однажды. А меня, судя по всему, фортуна только что поцеловала в губы.
[indent] Но, видимо, акция безграничность щедрости от этой самой фортуны действует недолго. Точнее, хватило ровно на пару часов, а потом начались рабочие моменты, с примесью нескрываемого переживания, сплошных нервов и попытки вернуть себя в прежнее расслабленное состояние, которое видимо в ближайшие недели мне просто не светит. Ну, или до тех пор, пока этот гребаный навигатор не начнет работать нормально, а я не окажусь в доме мистера Хауса или уже на обратной дороге домой. Мысль об этом не давала мне покоя на протяжении всего пути, но стоило мне подъехать к большому загородному дому, выйти на воздух и продышаться – стоит посетить несколько курсов дыхательной гимнастики, потому что не знаю, как буду вывозить себя и свое повышенное напряжение все оставшееся время – кажется, меня отпустило.
[indent] Обнимая бутылку одного из самых лучших вин в нашем ресторане – надеюсь меня не обманули – иду в сторону дома, ко входной двери, чтобы постучать сначала неуверенно тихо, а затем еще раз, чуть громче. Не сразу замечаю дверной звонок и ругаю себя все то время, пока дверь не открывается, а на пороге не появится едва знакомое лицо мисс Хаус. – Добрый вечер, Айден, рада видеть, - делает шаг назад, приглашающим жестом предлагает войти внутрь, - это я, наверное, заберу. Тим на кухне, хотя где он может еще находиться, - такой очевидный комментарий заставляет меня нервно улыбнуться. Наверное, выгляжу, как полный идиот, потому что забыл даже поздороваться, а делать это теперь, как минимум странно. – Он только о тебе и говорит, выдохни, - тихий голос на ухо, заставляет меня замереть, а легкое касание рукой моего плеча вынуждает выдохнуть. Легче не стало, скорей как-то даже неловко, но, мне это помогло. Совсем чуть-чуть. Оказываюсь на кухне, пока хозяйка дома занимается подготовкой стола. – Айден, рад видеть, - на этот раз без рукопожатий, кажется, руки повара сейчас заняты чем-то более важным. Заглядываю за плечо, не сумев удержаться. Веду себя, как любопытный ребенок на кухне и это не остается без внимания старших. – Пытаюсь повторить твою лазанью, но хоть убей, ничего не получается, - я что слышу в голосе разочарование? Склоняю голову набок, чувствую, как сдаюсь, да и не нужно повару с мировым именем пытаться забрать мои маленькие секреты для того, чтобы стать еще лучше, ведь он и так, во всем лучше меня. Даю пару советов, а со следующим дверным звонком – остаюсь на кухне один на один. Сжимаю в руке сырое яйцо, готовлюсь его разбить, чтобы смешать соус, как слышу знакомый голос в коридоре. Меня обдает огнем с ног до головы. Пальцы сжимают скорлупу сильней, чем требовалось и в ту же секунду яйцо со всем его содержимым падает на пол. Замедленная реакция не дает мне возможности сообразить, что произошло, а вот мозги активно складывают два плюс два. Я был уверен, что слышал фамилию Хаус где-то, знал точно, что это фамилия Тима Хауса – шеф-повара, но голос, который отголоском раздается из коридора... - Этого просто не может быть, - хриплю, не узнавая собственный голос. Не решаюсь обернуться, когда слышу постороннее движение за спиной, наклоняюсь, чтобы собрать остатки маленького недоразумения, и пользуюсь моментом спрятать свое лицо, которое цветом стало больше похоже на перезрелый томат. Но, к счастью это была не та-чье-имя-нельзя-называть, а ее отец. Потрясающе, Айден, только ты мог влететь в такую ситуацию на полном ходу и решить, что тебя не размажет о лобовое стекло! Мистер Хаус болтает что-то о своем, кажется, посвящает меня в какие-то важные моменты, связанные с работой и готовкой, но в голове полная пустота и только одно единственное лицо и, блять, эти губы, которые видел еще долго во сне и в прохожих. И как черт возьми меня угораздило? – Эм...пап? – оборачиваюсь в этот же момент, как будто это обратились ко мне и очень жалею, что сделал это. Вижу перед собой, Скотти, мать ее, Скотти, ту самую суку, чью машину я так беспардонно испортил, а потом... Господи, если я не прекращу думать об этом – ее отец точно узнает о том, что между нами было, и тогда что? Правильно, мне крышка. Но пока он представляет нас, а Скотти упрямо делает вид, будто не знает меня, а мое лицо не становится одного цвета с занавесками прямо за моей спиной – нужно расслабиться. – Очень приятно, - было мне тогда, а сейчас сплошная неловкость, - отвечаю, подыгрывая ее новой странной игре. Наверное, так будет лучше. И мне лучше отвернуться, чтобы она не видела, как забегали мои глаза, перемещаясь с одной плоской поверхности на другую, откровенно подтверждая, что я помню абсолютно все. А вот она, наверное, забыла, ведь нельзя настолько натурально сыграть удивление?
[indent] В разговоре за ужином больше становлюсь слушателем, нежели тем, кто говорит. Впитываю информацию, как губка и, очень надеюсь, что никому из них не придет в голову задать мне какой-то вопрос, потому что чувствую себя идиотом и, едва открою рот, уверен, что не смогу сказать больше двух связанных слов и вряд ли смогу составить хоть одно предложение. Искоса бросаю взгляд на Скотти, которая сидит рядом со мной. Чувствую себя третьим, точнее, четвертым лишним, тем, кто нарушает семейную идиллию и все чаще задаюсь вопросом: на кой черт я вообще согласился ехать сюда? Знал ли, что столкнусь с девушкой, которая молча ушла от меня утром, после того, как мы провели ночь? Знал ли я, что эта самая девушка окажется дочерью моего кумира детства? Можно было подумать об этом до того момента, как сажал себя за руль и давил педаль газа. Но, как ни крути, знать об этом заранее я не мог.
[indent] Вздрагиваю, когда слышу громкий звук. Чья-то нервная система не выдержала напора и решила показать истинное лицо? Я что, язвлю? Зачем? Как много вопросов и так мало ответом. Бросаю в ее сторону еще один взгляд, задерживаюсь чуть дольше, потому что не могу оторваться. Понимаю, что нужно это сделать прямо сейчас или ее родители заподозрят – о, безусловно, если только хоть чуть-чуть отвлекутся от важного разговора и посмотрят на свою дочь, которая сейчас порвет меня на кусочки, стоит нам только пересечься взглядами – что-нибудь неладно, и тогда все, пиши пропало. Но, как бы ни старался – оторваться от нее не могу. Странная тяга к тому, чтобы внимательно изучать ее лицо, надеясь, что она увидит этот взгляд и, хотя бы мысленно ответит мне на вопрос, который волновал меня сейчас больше, чем модные кулинарные блоги или сорт пшеницы, из которой лучше всего делать домашнюю пасту. Господи, от абсурдности ситуации я сейчас закричу в голос, но вместо этого хриплю и откашливаюсь, когда в мою сторону прилетает первый вопрос. Сказать нечего, поэтому пожимаю плечами и теперь смотрю в сторону своего объекта для наблюдений, ведь следующий вопрос отправляется именно в ее сторону. Напрягаюсь, будто выжидаю какой-то подставы с ее стороны. Считываю эмоции с ее красивого – черт, Айден, прекрати! – лица и не могу понять, что же в ней такого, что хочется смотреть снова и снова. И в момент, когда ее губы двигаются в одном только мне известном слове – чувствую, как вспыхиваю, будто спичка. Сжимаю в руках вилку – еще чуть-чуть и согну ее пополам, уже сейчас чувствуя, как металл скрипит под моими пальцами. – Сомневаюсь, что Скотти есть дело до таких отвратительных поваров как я, неспособных ни на что, разве что на изготовление соусов по, - заминаюсь, нахально улыбаюсь, и она – безусловно – видит эту улыбку, перевожу взгляд в сторону мисс Хаус, – очень старому рецепту моего отца. Лгу безбожно, ведь мой отец никогда не был на кухне и готовил разве что в редкие моменты, когда мать болела, и ни я, ни брат не могли встать к плите. – Я думаю, что ее уровень кто-то более успешный и интересный, - пожимаю плечами, наконец, освобождая вилку из своих цепких пальцев. Укладываю ее на стол, хочу откинуться на спинку стула, но в момент, когда Скотти встает с места, якобы для того, чтобы убрать со стола, встаю следом за ней. – Я помогу, - моментально вызываюсь в ответ, чтобы урвать хотя бы одну возможность поговорить один на один и, разграничить все то, что между нами произошло. И уже точно не произойдет снова. Наверное. В теории. Но было же так круто... Блять, Айден, куда ты лезешь...?
[indent] Цепляю свою тарелку со стола, салфетки и столовые приборы складываю сверху и тянусь, чтобы сделать тоже самое с тарелкой Скотти, но та, вцепившись мертвой хваткой – не дает мне возможности даже сдвинуть тарелку с места. Сдаюсь и ухожу в сторону кухни, приобретая какую-то нечеловеческую уверенность в том, что все делаю правильно. Молчу, до тех пор, пока желанный объект не окажется рядом со мной в паре шагов. – Уходить по-английски еще одна фишечка, о которой ты не рассказываешь тем, с кем спишь? – в лоб, без какого-либо стеснения и скромности. Даже не задумываюсь о том, что нас кто-то может услышать. Вряд ли в данной ситуации мне есть что терять – через секунду она разобьет мне об голову тарелку и поминай, как звали. – И, кажется, я еще в прошлый раз предупреждал тебе, что будет, если ты еще раз назовешь меня так, - не смотрю в ее сторону, опускаю глаза в раковину, где вижу тарелки, которые кажутся сейчас спасательным кругом. Включаю воду в кране так, чтобы заглушить собственный рычащий голос. – Очень рад тебя видеть, Скотти, хотя я уверен, что для таких как ты – встреча с такими, как я – лишь совпадение одно на миллион, - не скрывая обиды в голосе и раздраженности, наконец, поднимаю глаза, чтобы встретиться с ее. – Или ты думала, что я и дальше буду играть в твои странные игры «давай сделаем вид, что друг друга не знаем, потому что кому-то из нас не хватает смелости признаться,» - склоняюсь ниже, сокращая расстояние и уже не думая о последствиях,- «как было ахуенно вместе». Давай, Скотти. Попробуй разбить хоть одну тарелку об мое лицо, ведь тебя, наверное, сильно бесит мое превосходство, которое так откровенно читается в глазах.

[indent] Господи, как же она меня бесит! Высокомерная, наглая, заносчивая сука, которая думает, что весь гребаный мир крутится вокруг нее, и если она захочет с легкостью раздавит его своим каблуком. Да, пусть давит этот мир к чертовой матери и пинает его как футбольный мячик пока ноги не заболят, но себя смешивать с грязью я не позволю. Даже сейчас, когда нахожусь далеко не на своей кухне, даже не в ресторане - на чужой территории, где любое неловкое движение может закончиться для меня не то что грандиозным скандалом, а даже вылетом с работы. О том, что отец Скотти известный шеф-повар я узнал только сейчас. В любом другом случае - не посмел бы пересечь порог этого дома, разве что в пуленепробиваемом жилете и с каской на голове, потому что знал бы наверняка тут где-то рядом ходит обозленная сука, которую не трахали уже... сколько мы не виделись? Пару недель? Не думаю, что у нее с ее такой любовью к себе и к своей работе был хоть кто-то еще после меня. И честно говоря, не хотелось бы даже знать об этом, если кто-то и был. Моя собственная гордость просто не переживет осознания того, что меня поимели и выбросили на обочину. Меня. Меня, черт побери. И помимо того, что этот факт пиздец как бесит меня, аж тарелки в руках хрустят, так она еще и подчеркивает тот факт, что это она, королева обстоятельств, и она решила, что так будет правильно и нужно, так еще и жирной такой линией и не одной указывает на одноразовость акции. - Ты что, магазин? - бросаю взгляд в ее сторону, встречаясь с недоумением на лице. - Акции, насколько я знаю, бывают только там. Еще про скидку не забудь мне сообщить. И знаешь, что, ты была у меня дома, и могла хотя бы поинтересоваться у меня, чего я хочу, а не думать только о том, что хочешь ты. Ах да, я забыл. Ты же всегда так делаешь, думаешь только о себе и своем комфорте, - разворачиваюсь к ней лицом, вручаю тарелку, которую она забирает и начинает вытирать также тщательно, как я ее только что отмывал. Нервозность повышается, повисает в воздухе, делая его настолько сильно наэлектризованным, что вот-вот мелкие молнии начнут появляться в воздухе. - Испортила, - бормочу в ответ, не скрывая своей обиды. Но большего она от меня не увидит и не услышит. Я не буду показывать ей, как было омерзительно неприятно проснуться утром одному, при условии того, сколько было сделано и совершено ночью. - Может я хотел повторить утром? Ах да, одноразовая акция, как я мог забыть, - передаю ей еще одну тарелку. Внимательно смотрю в глаза, не позволяя себе отвести взгляд ни на секунду. Жду момент, когда сдастся первой и не замечаю за собой, как облизываю губы, как веду себя так же откровенно показывая свое поражение перед ней, стоит только вспомнить о том, что именно происходило в ту ночь. Не у одной нее были проблемы с личной жизнью. Мой график и повышенная ответственность тоже не позволяла заводить отношения, точнее, я не позволял себе - в любом случае итог будет один - мне недостаточно внимания, прости Айден, но ты должен решить, что для тебя важнее: я или твоя работа. Ответ такой же очевидный. Скотти меня понимала, как и я ее. Наверное, именно поэтому было столько точек соприкосновения, и я сейчас не о том моменте, когда я изучал ее тело руками и языком.
[indent] Из таких откровенных воспоминаний меня вырывает голос Скотти. Она, кажется, весьма серьезно отнеслась к предложению ее матери. Это безусловно льстило мне, но... Я не планировал становиться звездой кулинарных шоу. Я просто хочу готовить, управлять кухней и доставлять людям гастрономические оргазмы, если в отношении женщин мне не везло, то хотя бы тут есть стопроцентный успех. Ладно, нужно прекратить заводиться с одной только мысли о том, как она меня только что в очередной раз отшила и попробовать переключиться на ее предложение. Точнее, на решение, которое она приняла не спросив меня. Еще одна отвратительная черта ее характера. А покажите все пожалуйста. - Мне очень нравится, как ты все решаешь, быстро и четко, а главное, не спросив меня, - сую ей в руки последнюю тарелку. Спускаю воду в раковину, мою руки, забираю из ее рук полотенце, чтобы вытереться и убрать его в сторону. - Но ничего, надеюсь, что я смогу когда-нибудь смириться с тем фактом, что мой агент обладает таким отвратительным качеством, ведь, наверное, именно в этом заключается суть твоей работы. Решать все за своих клиентов? - но на мой вопрос не поступает ответа. Она нарушает воздух одной из важных фраз, которые когда-либо, наверное, звучали на этой кухне. Внимательно смотрю ей в глаза. Постойте-ка это что, смущение? Да нет, показалось наверное. Разве она, говоря это слух, думала о последствиях? Простите, а почему и кто вообще решил, что я буду делать то, что хочет она? У нас это где-то прописано? Я не вижу перед собой договора, который я должен был подписать, а он меня в свою очередь уведомить о таких вопиющих обязательствах и условиях. Хорошо, будь по твоему, Скотти Хаус. Протягивает мне руку, пожимаю ее в ответ, но не отпускаю. Чувствую тепло ее кожи, воспоминания яркими вспышками бьют по затылку, заставляя нервно моргнуть. Я не для этого с ней пошел на... свидание? Это же было свидание? Ладно, неважно. В моих планах как ни крути не было становиться в ее глазах козлом, которому нужно только одно. С чего она взяла, что я вообще захочу спать с ней сам? Неужели я внушаю образ человека без личной жизни или похож на того, кто спотыкается и оказывается внутри первой попавшейся девушки? Неприятно, но даже несмотря на это стараюсь сбросить напряжение и доказать ей обратное. Тяну ладонь к себе, слегка склоняюсь, чтобы в следующий момент коснуться губами костяшек ее пальцев. Не для того, чтобы соблазнить или попытаться сделать что-то такое... неприличное. А просто потому что хочу показать обратную сторону своей язвительной «решки». Ее ладонь моментально исчезает из моей руки. Следующей фразой подтверждает мои опасения. Ладно, если я в ее глазах такой...
[indent] - Как ты меня назвала? - завожусь еще быстрее, чем она мгновением ранее. Бросаю взгляд в ее сторону, недовольный, готов разорвать ее на месте прямо сейчас. Маленький провокатор. Она делает это специально, испытывает меня на прочность или пытается в очередной раз повторить свою любимую фразу «я не сплю с клиентами». Безусловно и первый и второй вариант подходят к данной ситуации, так что даже выбирать из двух зол не буду. - Ты не знаешь каким мстительным козлом могу быть я, - рычу в ответ, делаю упрямый шаг вперед, когда она в свою очередь пятится назад. Решение приходит моментально. Цепляю ее за запястье, тяну куда-то в сторону, противоположному выходу в столовую, где мы ужинали и где до сих пор находятся ее родители. Их голоса внезапно стихли, и я очень надеюсь, что они не слышали все то, что мы так активно обсуждали и как Скотт несколько раз откровенно сказала о том, что мы делали. Мне стесняться нечего - это вполне нормальное физическое желание, но вот впечатление, неизгладимое и такое хорошее, которое мне удалось оставить в их глазах портить совсем не хотелось. Впрочем, то, что я планирую сделать прямо сейчас абсолютно точно станет омерзительно грязным пятном на моей репутации. Плевать. У меня же теперь есть агент, верно? Вот она и будет разбираться с тем, в чем виновата сама.
[indent] Но она в свою очередь продолжает сопротивляться и шипеть в мою сторону, не стесняясь в выражениях и, кажется уже раз пять повторила ту ненавистную мной кличку. Если в прошлый раз я спустил это на тормоза, то теперь ни себе, ни ей этого не позволю. Толкаю от себя первую попавшуюся дверь - не знаю даже куда она ведет, просто не хочу случайно попасться на глаза ее родителям. Бросаю взгляд на обстановку, отмечая только огромный письменный стол возле окна. Поворачиваю задвижку - кажется это был чей-то кабинет и очень надеюсь, что он никому не понадобиться в ближайшее время - дергаю на себя Скотти, которая снова пытается удрать, а может искала что-то тяжелое, чтобы ударить меня? Не знаю и не хочу знать, у нее в любом случае ничего бы не вышло. Потом что в следующий момент я придавливаю ее к стене и впиваюсь в ее губы с такой силой и такой жадностью, что чувствую, как врезаюсь в ее зубы своими. Сдавливаю запястья рук, не даю ей возможности дернуться и отвесить мне оплеуху. Пока она находится в сознании и в бешенстве - господи, какая же она злая сейчас, даже представить сложно, что такое вообще бывает - я нахожусь словно в красной зоне и на меня вот-вот обрушатся все ядерные частицы ее бесконечного гнева. Нужно выбить ее из состояния равновесия и как можно быстрее. - Я предупреждал тебя, - отстраняюсь, не позволяю себе смотреть ей в глаза, в мои планы сейчас это не входило, поэтому опускаюсь ниже губами по шее, кусаю за кожу, заставляю ее зарычать прямо в ухо и предпринять еще одну попытку вырваться. - И мне абсолютно насрать на твое «я не сплю с клиентами», - передразниваю так четко, что аж вздрагиваю от похожести интонаций и голоса. - Я все еще не твой клиент, пожатие рук подтверждает лишь нашу договоренность, а все остальное - не забудь прописать это в договоре, иначе в следующий раз я буду тыкать тебя в тот факт, что в нашем договоре об этом не было речи. Я тоже могут быть занозой в заднице Скотти, можешь не сомневаться, - рычу ей прямо в лицо больше не сдерживая невыносимого гнева, который готов обрушить на нее прямо сейчас. Злоебун - стучит в моей голове, заставляет мозги и сердце разделиться, и вести себя абсолютно нерационально. - Еще раз попытаешься меня ударить, я тебе руку сломаю, поняла? - нет, не сломаю, но это единственное, что заставляет ее замереть, а меня скинуть напряжение с тела и прижать ее к себе уже за талию. Мягче, переключая взбешенное настроение, на то, чего хотел сейчас больше всего. Доказать ей тот факт, что разбрасываться такими громкими словами, при условии ее работы и графика - просто глупо и бессмысленно. - Ты не спишь с клиентами, Скотти, со всеми, кроме меня, - и плевать, что она опять будет сопротивляться. Закидываю ее руки на свою шею, тянусь к ее губами снова, не позволяя себе отойти от стены даже на миллиметр. Приподнимаю выше, цепляюсь пальцами за бедра. Заставляю обвить себя ногами, чтобы оказаться еще ближе. Вспоминаю, как в последний раз также держал ее на весу в ванной. Как откровенно она заманивала меня в свои эротические сети, указывая пальцем на каждую возбужденную точку в ее теле. Интересно, а сейчас она испытывает тоже самое? Не думаю, потому что пальцы дергают волосы на моей голове, а за стеной слышатся шаги.
[indent] В один момент опускаю ее на пол, заставляя вскрикнуть от неожиданности. - Тихо, - вырывается вслух вместе с осуждающим взглядом. Оглядываюсь по сторонам. Черт, мы действительно в чьем-то рабочем кабинете. И упаси Господь, если это кабинет мистера Хауса. Мне остается только дернуть замок двери в противоположную сторону, а Скотти за собой куда-то в сторону. Дергаю за ручку еще одну дверь - оказываемся в огромной гардеробной - никогда не видел таких больших гардеробных, больше похожие на отдельную комнату. Изобилие костюмов сейчас не впечатляет, больше адреналин, из-за которого вынужденно тяну Скотти за собой. Здесь нет замков. И если кто-то войдет внутрь - нас точно обнаружат. Поэтому не могу позволить себе открыть рот лишний раз также, как и Скотти. Кто-то открывает дверь в кабинет, а я впиваюсь в губы Скотти в следующем поцелуе, уже не стесняясь скользнуть рукой между ее ног. Звук надрывающегося поцелуя глушится в моей собственной голове. Сердце вот-вот выскочит из груди. Скотти отрицательно качает головой в ответ на мои действия, которые я все также уверенно проворачиваю собственными пальцами. - Если ты не будешь тихой, мне придется снять с тебя белье и засунуть тебе его в рот, а мне очень не хочется этого делать, знаешь почему? - нащупываю ткань ее нижнего белья, пересекаю эту нелепую преграду, чувствую все ее нескрываемое желание, - потому что хочу целовать тебя, как и тогда, - и следующим поцелуем глушу развязный стон. Такой же, какие срывал с ее губ в ту ночь у меня дома. Жажду слышать их, чувствовать губами и кожей. Заставляю попятиться назад, а меня следом, но вперед, внутрь гардеробной. Тусклый свет едва позволяет разбирать дорогу. Даже если за нами будет пропасть - я все равно буду заставлять ее идти вперед. Лишаю ее прикосновений собственных рук, решаясь в первую очередь разобраться с ее блузкой, которая мешает чувствовать тепло ее тела, которое манит и торопит к нему прикоснуться. В этот раз руки слушаются гораздо лучше, а может быть остаток мозга напоминает о том, что нам придется выйти наружу и оторванные пуговицы объяснить будет очень сложно. Блузка остается на полу. Моя футболка там же. Гремит пряжка ремня - теперь она не сопротивляется, а торопится помочь, осознавая не то сумасшествие от адреналина, выплеснутый в кровь, из-за боязни быть обнаруженными, не то от возбуждения, которое безусловно испытывает. И оно такое же сильное, как и мое. И адреналин, и страх быть увиденными, и ходящие и ищущие нас ее родители - все это чертовски заводит. И, черт возьми, такие эмоции у меня впервые. Не хочется позволять им отпустить без получения желаемого. И, конечно, хочется доказать ей - что все ее правила полная чушь. Просто нужно было давно понять, что со мной она будет спать в любом случае. Потому что я так решил. Я, а не она.

[indent] Если бы меня сейчас увидел кто-то из тех, кто меня знает - не поверили бы, что я могу быть именно таким. Диким, каким-то безумным, с таким же безумным взглядом, готовый порвать на мелкие кусочки любого, кто сейчас посмеет мне помешать. Потому что возбуждение перекрывает здравый смысл и не позволяет рассудку функционировать полноценно, впрочем, как и головному мозгу. Я целиком и полностью переключаюсь на человека, который становится не только главной причиной происходящего, но и целью, которую мечтаю добиться прямо сейчас, сию же минуту, чего бы мне это не стоило. Она упрямо верит в то, что сможет сломать меня, подчинить себя и сделать так, что я буду словно слепой щенок идти за ней по пятам, ориентируясь лишь на запах? Господи, она пахнет так, что я облизываюсь мысленно или наяву, стоит мне только вспомнить об этом. А сейчас аромат ее тела чувствую отчетливо, и как сумасшедший вдыхаю посильнее, чтобы навсегда отпечатать его в своей памяти.
[indent] Руки в хаотичном порядке расправляются со всей мешающей одеждой. Моей, ее, неважно. Ее не должно быть между нами прямо сейчас. Сейчас мы должны быть полностью обнажены, чтобы чувствовать жар тела, словно внутри каждого из нас зажгли олимпийский огонь, который не собирается гаснуть. Она бесит и раздражает своей надменностью. Думает, что может подогнать под себя любого человека, особенно мужчину, как будто это доставляет ей какое-то определенное удовольствие. Власть, такая жалкая, что хочется рассмеяться в лицо, но ко всему прочему - слишком ранимая, чтобы выдержать подобную форму унижения. Она подстегивает, обзывает, намеренно делает это, зная, что я взбешусь за секунду и дам ей желаемое. Манипулятор, прикидывающийся белой овечкой. Но, к великому своему счастью, и к ее несчастью, я умею делать также. Заставлять подчиняться, быть послушной, а раз она так сильно хочет получить желаемое - нужно уметь принимать правила чужой игры. Скольжу пальцами между ног, цокаю языком, прикрываю глаза от наслаждения. Разрываю контакт губ, чтобы собственными глазами увидеть то, как она срывается в пропасть, сдерживая грязный стон, рвущийся с губ. Восхищение, граничащее с желанием убить. Уничтожить. Стереть с лица земли. Это видно по ее взгляду. Затуманенный, откидывает тень ненависти, которая в конце концов исчезает совсем под гнетом моих действий. Потому что снова целую ее, как прежде. Потому что не могу сдерживать порывы собственного желания, а от воспоминаний нашей последней встречи, так вообще съезжает крыша. Губы помнят. Каждый миллиметр кожи помнит. Я помню все, в мельчайших подробностях. А еще долго ноющая спина помогала не забыть. Экстраординарный подход Скотти запомнился бы кому угодно, но это было именно со мной и мое какое-то глубинное ревностное желание быть единственным в подобном плане заставляет рычать. Злюсь на собственные мысли, но чем глубже поцелуй, тем быстрее из головы вылетает все лишнее.
[indent] Давит на плечи, надеясь, что я в очередной раз поддамся и окажусь на полу. Любит горизонтальные поверхности? Или так удобно ощущать власть, когда садишься сверху, назначаешь свой ритм и устанавливаешь собственные правила? Как бы не так. Тяну ее в сторону ряда вешалок, которые неприятно ударяются в лицо, что и следовало ожидать. Сгребаю их рукой в одну сторону, чтобы освободить нам место. Надеюсь, что это поможет нам укрыться от посторонних взглядов, но... это не точно. Поцелуев становится еще больше. Они надрываются лишь в момент, когда кислорода критически не хватает и нам просто необходимо оторваться друг от друга, чтобы хоть немного подышать. Впрочем, мне этого не нужно. Я готов задохнуться при таких условиях, лишь бы ни на секунду не отрываться от нее. Лишь бы не отрывалась руками от моего тела, соскальзывая по груди ниже к животу и будто раззадоривает то, что и без этого вполне очевидно. Ищу спасение в ее губах снова, стараюсь отвлечь и не позволить ей скинуть меня в воображаемую пропасть ощущений раньше, чем туда упадет она. Но, судя по тому, как Скотти стонет - нас ничто уже не спасет. А я, еле сдерживаюсь, чтобы не застонать с ней в унисон, потому что пальцы все еще изучают влажную кожу, и с каждой секундой желание оказаться внутри нее только нарастает. Становится маниакальным. Сводит с ума. Вытаскивает наружу не просто демонов - чудовище, которому требуется лишь один прыжок и всего один удар, чтобы сразить наповал. Но прямо сейчас этим чудовищем становится Скотти - не буквально, а фигурально - бросая вслух важные слова, переключающие все мое желание отомстить и проучить ее на выполнение цели. Подбираю ее с пола, буквально впечатываю в стену, чтобы найти хоть какую-то опору и не упасть, в случае каких-то непредвиденных обстоятельств. На следующее ее “хочу” двигаюсь вперед, оказываясь внутри нее, с глухим рычащим стоном, который срывается с губ в ту же секунду. Ищу в полумраке губы, чтобы коснуться в поцелуе. Не хочу позволить ей раздаривать их какому-то воздуху и чему-то невидимому, несуществующему. Хочу забрать каждый. Потому что каждый стон принадлежит сейчас мне. За каждым толчком глухие скулящие звуки. Пальцы впиваются в шею сильнее, ногтями оставляя ощутимые следы, от чего начинаю двигаться еще быстрее. Рычу ей в губы, когда рвет кожу намеренно - знаю это, потому что видимо отчаянно пытается достучаться до логики и разума, которые спрятаны глубоко внутри меня. Нас услышат, да, если она не перестанет провоцировать меня.
[indent] Впиваюсь губами в ее губы, чтобы прервать нравоучительную тираду или жалкие попытки позвать на помощь рассудительного Айдена, которого я оставил где-то в стенах ресторана. - Если ты..., - отстраняюсь от ее лица, на секунду замираю, чтобы подобрать ее, плавно сползающую по стенке вниз, - не закроешь свой рот, нас точно услышат, - впечатываю следующим толчком ее в стену, вырывая с губ очередной скулеж. Она почти что хнычет, а я только сильнее расхожусь, остро реагируя на подобные звуки. Словно пытаюсь доказать кому-то: ей или себе, или еще кому-то, что знаю, что делаю и не пожалею об этом ни разу. И уж точно не пожалею, если нас кто-то увидит. Готов поставить под удар собственную карьеру, ведь кто знает, кто в следующую секунду окажется рядом с нами. Не думаю, что отцу Скотти будет приятно увидеть то, что мы сейчас тут вытворяем. Боже, какой же я ебнутый, если даже одна мысль об этом заводит меня еще сильнее, заставляя буквально вдалбливать скулящую Скотти в стену, не обращая внимания на продолжающиеся попытки меня остановить, сливающиеся со словами, просящих продолжения. А я упрямо сдерживаюсь, сбавляю темп, чтобы буквально вынудить ее умолять меня. Как же это глупо: хотеть самому так же сильно и не давать желаемого ни себе, ни ей. Эгоизм, проявляющийся в нездоровой форме. Та же власть, только в ином своем проявлении. Глупая и бессмысленная, потому что только идиот бы не понял, что все это, рано или поздно приведет к единому логичному завершению. Но Скотти упрямо тянется к моим губам. Утягивает в новый поцелуй, такой глубокий и тягучий, что я еле сдерживаюсь, чтобы не заскулить, подобно ей. Впиваюсь пальцами в бедра еще сильнее. Дергаю на себе и одновременно к стене, чтобы оказаться в ней максимально глубоко.
[indent] Рваный вздох срывается с губ. Пальцы сильнее впиваются в шею, я стараюсь ускориться, но не могу, потому что слух улавливает странное движение где-то в стороне. Замираю на мгновение, встречаясь с испуганным взглядом девушки. Целую ее, на этот раз сам, едва не взвываю от того, как она дрожит в моих руках от неполученной разрядки. Чувствую, как по коже пробегает холодок, как сковывает тело, словно кто-то вколол мне добрую порцию наркоза. Слышу голос, который доносится откуда-то из кабинета. Нас ищут и прямо сейчас, еще секунда, и мистер Хаус - кажется это был он - окажется прямо здесь, спалив нас с потрохами. Внимательно изучаю лицо Скотти, выражение которого меняется за секунду. В глазах моментально появляется осознание происходящего не только в этом доме, а кажется, во всей вселенной. - Тихо, - шепчу едва слышно, не позволяя себе лишнего движения. Адреналин вбрасывается в кровь в нечеловеческом размере. Тянусь одной рукой к ее лицу, очерчивая пальцем губы, но в момент, когда они приоткрываются - опускаюсь ниже, заставляя Скотти зашипеть. - Тихо, Скотти, - шиплю в ответ, на этот раз закрываю ее рот ладонью, чтобы не позволить издавать лишних звуком. Плавно двигаюсь вперед, чувствуя, как сжимает меня изнутри от желания и вразрез с этим вижу, как округляются ее глаза. Качает головой, будто просит остановиться, но со следующим плавным движением закрывает глаза и дыханием обжигает мою ладонь. Голос мистера Хауса становится еще ближе, я буквально слышу то, о чем он говорит, но мозги не разбирают человеческую речь так, как положено. Кажется, он возле двери, ведущей в гардеробную. Я двигаюсь снова, заставляя глаза Скотти округлиться еще сильнее. Она кусает меня, впивается зубами во внутреннюю сторону ладони так сильно, что из глаз вот-вот брызнут слезы, но я не сдаюсь. Еще одно плавное движение вперед, стоит голосу по ту сторону двери чуть отдалиться. Придавливаю девушку к стене, свободной рукой, рассчитывая лишь на свою быструю реакцию, опускаюсь ниже, чтобы оказаться пальцами между ног. Скотти в ответ на мои действия закидывает голову куда-то назад. Слышу глухой стук, кажется, это был удар головой, а моя рука теперь опускается ниже, на ее шею, выравнивая это потрясающее лицо перед собой. Так можно считать все ее восхищение передо мной, которое она вряд ли выскажет вслух. Темп увеличивается, стоны все такие же тихие, украдкой срываются с губ, в надежде, что нас все же не обнаружат. Прижимаю ее к себе, чтобы не позволить отстраниться или соскочить, когда не вижу смысла, да и просто физически не могу больше сдерживаться. Двигаюсь резче и чаще, ощущаю ее желание кончить так же сильно, как свое собственное, когда сжимается так сильно, что чувствую ее порами. - Можешь кончить, Скотти, - рычу ей в ухо, словно даю разрешение, а на самом деле подгоняю, потому что сам больше не могу сдерживаться. - Давай, - хриплю, потому что в легких не осталось кислорода и каждое слово дается мне с трудом. Руки вновь на ее бедрах, сжимаю кожу до синяков, с каждым толчком. Вскрик, несдерживаемый - он обязательно заставит нас обнаружить - звучит буквально через несколько секунд. Ногти надрываю кожу на шее еще сильнее, а сбитое дыхание обжигает губы, к которым она тянется за заслуженным поцелуем. Сердце сейчас вырвется из груди. Тут так жарко, что кажется, будто я пробежал не одну стометровку и сейчас готовлюсь к еще одному, только более длительному, забегу. - Согласись, что лучше так, чем в состоянии постоянного скандала, - на выдохе, в этот раз сам обжигаю ее губы дыхание. Целую в губы бегло, чтобы не дать ей возможность ответить. Снова. И снова. Не позволяю воткнуть даже слова, потому что все они будут теперь лишними. Все доказано тем, где и в каком состоянии мы сейчас находимся.
[indent] Отстраняюсь, позволяя ей оказаться ногами на полу. Изучаю взглядом, отхожу еще на шаг назад, едва не спотыкаясь о мягкий пуфик, так неудачно оказавшийся позади. Тянусь к джинсам, которые тянутся за мной, тоже не помогая находиться в безопасности, при условии моих и без того трясущихся коленей. Поправляю рукой волосы, хоть и не вижу, как выгляжу сейчас, просто уверен, что там какой-то беспорядок - такой же на голове у Скотти, будто я бил ее подушкой по голове, а не... - Кажется, нас искали, может стоит вернуться обратно? - указываю пальцем куда-то в сторону, делая еще один шаг назад. Не знаю, согласится ли она вернуться обратно или захочет устроить второй раунд - я не откажусь - но нас действительно искали и попасться во второй раз шансов будет гораздо больше. - Мы можем продолжить где-нибудь еще или вообще, можем сходить на свидание, ну, знаешь, чтобы это выглядело как-то по-человечески, правильно, а не так, как это происходит сейчас, - мои попытки быть джентльменом, а не козлом наверняка не будут оценены по достоинству, но попытаться все же стоило. В конце концов, Скотти, истинная леди, воспитанная такими приличными людьми - она совсем не похожа на ту, что откажется от свидания. Разве что только назло мне.

[indent] Я давал ей тридцать секунд на то, чтобы отказать мне. Я был уверен в этом на девяносто девять процентов, потому что такие девушки, как Скотти - никогда не ходят на свидания. Быть может случается такое, лишь иногда, но точно не с таким человеком как я. Я не считаю себя ниже среднего, в тоже время не надеваю на свою голову корону и не пытаюсь убеждать себя в том, что я король гребаного мира. Я просто наблюдаю со стороны, ведь удобней всего молча слушать и считывать эмоции - а у Скотти их более чем достаточно - и делать свои выводы, не опираясь на то, что она говорит. Как проводит черту между нами уже второй раз за день и, уверен, она бы сделала это ещё раз десять, но прямо сейчас я просто смотрю на ее реакцию, считываю каждую эмоцию. Да, она отлично скрывает своё истинное состояние, и я не в праве убеждать ее в том, что ее вывод и решение весьма поспешные. Моргаю в момент, когда вижу перед собой ее палец, тыкающий в мою сторону. Пожимаю плечами, будто меня совсем не задел ее ответ. Задел, да, но я к нему был готов. Слежу за тем, как она поспешно одевается, приводит себя в порядок, хотя при нынешних условиях «порядок» - это его полное отсутствие. Но нет. У Скотти Хаус все должно быть идеально, буквально все. Наверное, это меня в ней и цепляло. Невозмутимость в действиях и полное отсутствие понимание происходящего, а главное - своего собственного ощущения. - Как скажешь, - бросаю ей вслед, не решаясь спорить. Не хочу. В этом просто нет смысла, ведь если Скотти что-то решила - сдвинуть ее с места, без ее собственного желания, будет практически невозможно. И пусть я слишком мало ее знаю, и возможно мои выводы в корне неправильные - на данный момент она полностью подтверждает каждую мою мысль о ней. Старается вести себя неприступно, создает вид сильной и независимой, но разве сильные и независимые рассекаются вот так в руках у какого-то... клиента? Мне кажется, что нет.
[indent] Но я молчу. Выхожу за ней следом из нашего маленького укрытия, умудряюсь проскочить вперед и открыть дверь, ведущую в коридор. Не стесняюсь окинуть взгляд ее вид сзади, но стараюсь тщательно скрывать восхищение, от того что буквально кончиками пальцев и всеми нервными окончаниями ладоней чувствую ее упругую задницу. Эй, Айден пора притормозить, в конце концов это была твоя инициатива вернуться обратно к родителям. Так возьми и сделай это, тем более, если тебя так откровенно отшили, еще и показали место, явно не рядом с ней. Впрочем, в столовой, в окружении родителей, обстановка накалялась еще сильнее и, как ни крути, но все же мне пришлось сесть рядом со Скотти. Надеюсь, что мне просто показалось, что ее родители смотрят на нас и на меня в частности с подозрением. Когда пытаешься что-то скрыть - всегда чувствуешь подобное, будто весь мир уже знает правду, и держит тебя за дурака. Но я всячески стараюсь не думать об этом: ловко отвечаю на все вопросы и пытаюсь вести себя как можно более естественно. Не представляю, что они видят сейчас со стороны. Откидываюсь на спинку стула, упираюсь глазами в тарелку перед собой и не чувствую голода. Чувствую только аромат духов Скотти, сидящей рядом со мной. Такой отчетливый, будто прямо сейчас вдыхаю его вместе с ароматом ее кожи. Облизываю пересохшие губы, смотрю в лицо мистера Хауса и, наверное, краснею, но все же надеюсь, что нет. Киваю в ответ на вопрос, который не слышал, улыбаюсь, чтобы выглядеть полным идиотом, если ответил не так, как он надеялся. Кажется, горю по всем фронтам, но держусь неплохо. Наверное.
[indent] До тех пор, пока не завибрирует телефон. Бросаю взгляд сначала на него, затем вновь на мистера Хауса, незаметно - надеюсь, что незаметно - тянусь рукой к телефону, чтобы проверить уведомление, содержимое которого видел уже издалека, но хотел убедиться в том, что мне не показалось. Бросаю беглый взгляд в сторону Скотти, которая делает вид, будто меня тут и не было. Ну, хорошо. Сопротивление сломлено, интересно почему? Любопытство? Или желание в очередной раз доказать мне, что она не ходит на «встречи» и не занимается ничем подобным, разве что только беспорядочным сексом с каким-то левым парнем. Действительно зачем ходить на свидания, если можно показать свое упрямство во всей красе, а потом поломаться и согласиться. Наверное, у меня очень давно не было отношений, что я просто забыл какими бывают девушки. Пишу короткое «хорошо», не вдаваясь в подробности ее истинного замысла. Думает, наверное, что сможет подловить меня, выставить полным идиотом, если в день Х ресторан окажется слишком дорогими или вовсе не рестораном. Скотти Хаус думает, что может обыграть меня и уничтожить, но даже понятия не имеет, как быстро и ловко я могу обыграть ее и оказаться на десять шагов впереди. Даже сейчас. Ковыряет вилкой десерт и даже не замечает моего взгляда, моей ухмылки и того, как наслаждаюсь борьбой, разворачивающейся внутри нее прямо сейчас. Чем я не угодил? Понятия не имею, но обязательно это выясню.
[indent] Остаток вечера проходит на удивление без каких-либо эксцессов. Наше общение со Скотти сходит на нет, что меня, безусловно задевает, но я изо всех сил стараюсь этого не показывать. Впрочем, мистер и миссис Хаус с лихвой восполняют это странное молчание справа от меня. Я стараюсь меньше говорить и больше слушать, что не остается без внимания мистера Хауса, который уже несколько раз за вечер отмечает, что я “внимательный слушатель”. Да, знали бы вы, как сейчас у меня дрожат колени, даже при условии, что я сижу на стуле. Чем ближе время отъезда, тем сильнее нервничаю и когда наступает момент прощаться, иду в сторону своего пикапа, оборачиваюсь. Скотти уставилась в телефон и безусловно не торопится садиться в свою машину, так некрасиво помеченную мной когда-то грязным некрасивым, но таким четким обозначение сущности ее характера. Второй сущности, потому что с каждым днем лишь сильнее убеждаюсь в том, что «сука» - это какая-то другая Скотти. - Тебя подвезти? - естественно она отказывается, но я не сдаюсь. - Это будет дешевле, чем ждать такси и тратить кровно заработанные на такой долгий путь, непонятно с кем. Кто знает, куда он тебя завезет? - давлю на страх и больные места, которые способны отрезвить даже самую упрямую девушку. Время сейчас неспокойное, даже при условии вызова такси через приложение, а не голосование на трассе - опасно в такое позднее время ехать хоть куда-то. - Могу довести просто до центра, если боишься, что я узнаю твой адрес и буду преследовать или следить. Не знаю, что там еще может быть в твоей голове, поэтому, - пожимаю плечами, этим жестом выражая подтверждение неуверенности в том, что говорю. Замираю, слежу за тем, как Скотти в очередной раз упрямо качает головой. Едва не делаю шаг в сторону машины, чтобы сесть и уехать отсюда как можно дальше и плевать, будь что будет. Но что-то упрямое внутри меня заставляет пойти в ее сторону. Шаг за шагом, сокращаю расстояние, чтобы оказаться лицом к лицу. - Не веди себя, как капризный ребенок, - цепляюсь пальцами за ручку ее сумки, тяну на себя, - пожалуйста, Скотти, - едва не начинаю рычать, пользуюсь моментом и забираю сумку из ее рук. - Пойдем, - под руку, чтобы увести за собой в сторону машины. Открываю дверь со стороны пассажирского сидения, ставлю сумку, затем жду, когда Скотти, выражая на своем лице и в каждом движении вселенское негодование и упрямство, окажется внутри. С громким хлопком закрываю за ней дверь и теперь тороплюсь сесть за руль. Трогаюсь с места, выезжаю с парковочной площадки возле дома семьи Хаус, бросаю взгляд в зеркало заднего вида, мельком успеваю обратить внимание на то, с каким любопытством мистер и миссис Хаус прилипли к окну. Удивительные люди. Теперь понятно, в кого Скотти.
[indent] - Твои родители прекрасные люди, - в отличии от некоторых, - было приятно с ними познакомиться, но могу тебя уверить то, что произошло сегодня было абсолютно никак не спланировано, - бросаю взгляд в ее сторону. Отвернулась к окну, молчит. Ну, естественно. - Ты, конечно, можешь думать, что угодно, в любом случае в твоих глазах я тот еще козел и все такое, но я говорю тебе правду. Не понимаю, почему ты злишься и что вообще происходит. Честно говоря, было бы неплохо, если бы ты ответила мне, потому что открывать рот, когда не надо у тебя отлично получается, а вот когда с тобой пытаются поговорить... о чем-то, то ты сразу прикидываешься глухонемой, - фыркаю куда-то в сторону, сильнее сжимая пальцами руль. Начинаю злиться, поэтому тороплюсь восстановить дыхание и успокоиться. За рулем эти нервы сейчас ни к чему. Хочет молчать - пусть молчит. Я ей никто и звать меня никак, чтобы я сидел и учил ее жизни. - Где тебя высадить? - знаю, что ответа на мои предыдущие высказывания точно не получу, интересуюсь без задней мысли, чтобы выстраивать свой дальнейший маршрут, опять же, основываясь на ее личных интересах. И как это происходит, что вся моя жизнь вдруг внезапно начинает крутиться вокруг одного человека, когда я этого даже не просил? Работа, карьера, мое личное пространство - все заполнено Скотти Хаус. И самое страшное, вернее, удивительное, что меня это не смущает. Будто все так и должно было быть. Будто ее присутствие в моей жизни - это то, чего я и сам ждал столько лет, что теперь не могу даже сопротивляться или дать отпор в момент, когда она злится и ведет себя, как настоящая сука. Ладно, сейчас не хочу думать об этом в подобном ключе, скорей всего я просто перенервничал за весь сегодняшний день и мне уже просто кажется, что я и Скотти - это нормальный тандем, а не из рук вон...
[indent] Торможу автомобиль на месте, указанном Скотти. Уверен, что она привезла нас не к своему дому, а где-то рядом, но испытывать удачу не тороплюсь. Странно, но повисает тишина и неловкость. На языке крутится много вопросов, но ни один из них не решаюсь озвучить вслух, чтобы окончательно все не испортить. - Доброй ночи, Скотти, - бросаю взгляд в ее сторону, встречаюсь с ее. Наверное, стоило сказать что-то другое, потому что она возмущена - это видно по тому недовольству на лице, будто ей под нос сунули какую-то вонючую дрянь, а не я просто рот открыл. - Надеюсь твое решение не изменится завтра утром, - не могу сдержать подобный комментарий, потому что злюсь на сложившуюся ситуацию и, будем говорить откровенно, злюсь на Скотти. За ее упрямство и абсурдное поведение. Но держу язык за зубами. Дожидаюсь, когда она вылезет из машины. Дожидаюсь, когда хлопнет дверь, но нога упрямо не давит на педаль газа. Цепляюсь пальцами за руль, злюсь, устраиваю молчаливую борьбу с самим собой и безумно злюсь. На нее. И на себя.
[indent] Открываю окно с той стороны, где совсем недавно сидела Скотти. Встречаюсь с ее взглядом снова - удивительно, как она оторвала голову от своего телефона так быстро. - Не хочешь сходить куда-нибудь выпить? Просто пообщаемся. И можно тогда не насиловать себя свиданиями, это... тоже будет считаться, - пожимаю плечами с какой-то толикой неловкости. Залезаю в болото по самые уши и не тороплюсь выбираться наружу. Уже плевать. - Я могу оставить машину здесь, пройдемся пешком, чтобы мы могли выпить вдвоем, а не только ты. Пойдем куда скажешь сама, и... я заплачу, - закидываю еще одну удочку, предлагаю все условия для ее согласия. Ну, же, Скотти, не будь такой строптивицей, чего тебе стоит, это всего лишь общение в непринужденной обстановке где т не будешь тыкать меня своим любимым аргументом: клиент - агент.

[indent] У меня осталась одна нервная клетка и совсем капелька терпения, которые мне нужно растянуть до конца этого дня. Если же в конечном итоге у меня не получится справиться с такой трудновыполнимой задачей - сегодня вечером кто-то умрет. И этим «кто-то» станет Скотти Хаус. Она даже сейчас испытывает мое терпение, заставляет нервничать в ожидании ответа на такой простой вопрос. Что мне стоит надавить педаль газа и уехать отсюда как можно дальше, зайти в первый попавшийся бар и надраться до такого состояния, что завтра я не то что не попаду на работу, а скорей всего с трудом даже встану с кровати. День был действительно очень эмоциональным, безусловно интересным и я бы не отказался повторить его снова, не меняя в нем абсолютно ничего кроме недовольства на лице девушки, что сейчас стоит напротив. Между нами только дверь машины - даже опущенное окно не поможет, если она вдруг решит, что самым красноречивым ответом будет выцарапать мне глаза. Я не знаю, чего от нее ожидать. Наверное, именно это так сильно подстегивает изучать ее снова и снова, не стесняясь давить на больные точки, искать их и давить снова, чтобы понять, где появится следующая брешь. И так до бесконечности. Точнее, до тех пор, пока ее искусственно выведенная маска не расколется на куски и не покажет ее истинное лицо. Оно проявляется совсем по чуть-чуть, этого мало, катастрофически мало и так сильно бесит, что хочется ускорить процесс расколки в тысячу раз. Учтиво жду, вздыхаю, громко, показываю ей все свое недовольство и уже готовлюсь ударить по газам, когда Скотти отвечает. Одно слово, которое далось ей, видимо, с большим трудом. Смотрит внимательно, с вызовом, как будто я предложил ей пробежаться голышом по городу на спор. Кстати, а что если...?
[indent] Из глупых размышлений меня вырывает голос мисс Хаус. Кивает в знак согласия, глушу мотор и вылезаю из машины. Сую руки в карманы, иду за ней следом, сохраняя какую-то нелепую дистанцию и ловлю себя на мысли о том, что прямо сейчас своими собственными глазами вижу, как она пытается меня избегать. Сторонится, как будто лишний раз боится ко мне прикоснуться. И эта мысль не дает мне покоя. Подначивает толкнуть ее плечом, как будто случайно, а потом снова и снова вызывая на лице бешенство и все те неприкрытые эмоции, которыми она любит разбрасываться в момент, когда не контролирует себя. Единственная бесконтрольная эмоция Скотти Хаус - ее гнев, ярость, бешенство и раздражительность. С ними вместе она не имеет контроля ни над своими словами, ни над своими действиями и читается легче всего. Интересно, а во мне есть такое же? Наверное, в каждом человеке это они - злость и гнев - те самые эмоции, которые вскрывают твою сущность, показываю твое лицо и не дают исправить ничего из того, что ты когда-то позволил себе обронить вслух, или в сообщениях. Впрочем, последнее - вообще глупость, но сейчас это не главное. Чтобы мы со Скотти начали общаться в формате смс - не знаю, что должно произойти. Планета расколется надвое, люди улетят на Марс и наступит конец света. Не знаю, но это кажется буквально невозможным. Как и то, что мы когда-нибудь сможем находится рядом друг с другом и испытывать одинаковые эмоции.
[indent] Внимательно вслушиваюсь в то, что она говорит. Изредка бросаю взгляд в ее сторону, чтобы изучать эмоции в тот или иной момент, пока она говорит. Такая красивая, с ума сойти можно. И такая вредная. Абсолютно несовместимые в моей голове понятия, когда хочешь трахнуть и приложить головой об стену одновременно. Этим она и цепляет. Не знаю, как у остальных, но я видимо тот еще извращенец, раз решил покуситься на такую пиранью, как Скотти Хаус. Достичь этой цели будет просто невозможно, от слова совсем. Она даст отпор любому предложению, разгромит в пух и прах любой мой аргумент - я в этом уверен. Но червяк повышенной уверенности в себе не дает мне покоя. И я ставлю себе планку, которую безусловно должен достичь, чтобы убедить себя в том, что чего-то стою. Я ставлю себе цель, о которой вряд ли хоть когда-нибудь скажу вслух ей. Да и не нужно ей об этом знать - подумает еще, что влюбился, потерял голову, и тогда ее самооценка забьет меня и людей в радиусе километра до смерти. А мне этого не нужно, да и окружающих жалко. Впрочем, на данный момент думать о ком-то кроме ее самой у меня не получается. Ее голос становится единственным ориентиром, который помогает отвлекаться от мысков ботинок, пока идем по абсолютно безлюдной улице. Я стараюсь отвлечь себя от сторонних мыслей, включаюсь в то, что она говорит: уверен, что, если она вдруг заподозрит, что мое внимание хотя бы на толику сейчас не принадлежит ей она не задумается ни на секунду, чтобы приложить меня головой о столб, который мы только что прошли. Не могу вставить даже слова. Задумываюсь над ее вопросом: чего хочу и понимаю, что не хочу абсолютно ничего такого. Пару лет назад, когда моя жизнь так крепко связала меня с рестораном я даже представить не мог, что буду идти и разговаривать не просто с кем-то, а, судя по всему со своим, сука, самым настоящим агентом - пусть будущим, - я уже не сомневался в том, что Скотти будет моим агентом - о чем-то подобном. Известность? Моя большая мечта стать известным шеф-поваром. Известным в узком кругу, а не благодаря обложкам журналов или шоу, которые будут крутить по кабельным каналам и на ютубе. Готовить - это любовь, это от души и сердца, а не попытки заработать как можно больше денег, популярность и прочие блага, за которыми сейчас, как оголтелая бежит современная молодежь. Я с детства отличался от всех, но никогда не думал, что буду так далек от современных ценностей. - Я и сам не представляю, - бормочу под нос, незаметно пихая маленький камешек, возникший передо мной прямо сейчас. Больше ничего не говорю, лишь прячу руки в карманы куртки сильнее, приподнимаю плечи, мечтая спрятаться в ней целиком. Я еще никогда в жизни не чувствовал себя так глупо, как сейчас. И признаться в том, что я согласился на все это только потому, что хочу видеться со Скотти гораздо чаще случайных встреч у родителей или в ресторане - не представляется возможным ни сейчас, ни когда-либо.
[indent] Мы попадаем в бар, выбранный Скотти не понаслышке. Обстановка приятная, нет маргинальных личностей, готовых кинуться на тебя в ту же секунду - я вообще не любитель размахивать кулаками и предпочитаю решать проблему словами, а не руками, если конечно никто не спровоцирует меня на применение физической силы. Садимся за столик в углу, изучаем меню молча: я бросаю взгляд поверх тонкой книжицы прямо на Скотти, потому что не могу сдержаться. Для официантов, обслуживающих соседние столики - это, наверное, не так заметно, как для официантки, подошедшей конкретно к нашему столику. Скотти заказывает коктейль с говорящим названием, я хихикаю едва слышно, куда-то в сторону и откашливаюсь в кулак, ныряя с головой за меню, чтобы скрыть от нее свою реакцию. Веду себя, как ребенок, но, если включу серьезного взрослого - мы умрем со скуки, а умирать я пока не хочу. Заказываю чистый виски, стакан колы и лимон, тычу пальцем в первую попавшуюся закуску, понятия не имея, что там, потому что, если начну изучать - найду сотню несовместимого и раскритикую все. Критиковать - это у нас семейное, а может просто гены, целиком и полностью передавшиеся Патрику отчасти зацепили и меня. А может мы просто те самые «душные» парни, от которых сбегают буквально все представительницы слабого пола.
[indent] - Мы вроде хотели выпить и пообщаться, но... тебе отлично удалось совместить приятное с полезным. Никак не можешь оставить свою работу позади и просто отдохнуть? - цепляю пальцами стакан, делаю глоток. Напитки принесли очень вовремя, потому что чем дольше мы сидим в этой атмосфере неловкости, тем хуже становится, а мой язык медленно, но верно приобретает подвижность и совсем скоро меня будет просто невозможно остановить. - Если ты так сильно хочешь узнать обо мне что-то новое, ловко пытаясь прикрыть это тем, что данная информация безусловно пригодится тебе по работе, пусть так, но я не согласен делать это в одиночку. Мне же тоже надо знать с кем я собираюсь вести общие дела и доверить собственную известность, - фыркаю на этом слове и качаю головой. Боже, даже вслух произносить подобное - сущая нелепица. Я, Айден Рамси, и известность - понятия, абсолютно несовместимые. Но судя по недовольному выражению лица Скотти - она считает иначе. Безусловно. Разве может быть иначе? - Я даже допущу возможность, что тебе действительно все это нужно в целях работы и интересуешься ты этим только для этого, но, я не думал, что подобное мы будем обсуждать так поздно и в такой... совсем нерабочей обстановке. Ты обещала мне свидание. Хочешь сказать, что, если бы мы пошли в ресторан - ты бы делала тоже самое? - глупый вопрос, на который я и сам знаю ответ. Произнес его вслух и убедился в том, что это было глупо и очень безрассудно. - Хм, - задумываюсь на секунду, опускаю взгляд, опираясь головой о кулак. Смотрю внимательно на Скотти, которая, кажется буквально через секунду врежет мне и уйдет, громко стуча каблуками. - Хм, хм, хм, - держу интригу, вызывая на ее губах вполне логичный вопрос «что?», а сам в этот момент думаю. Напрягаю каждую клеточку своего мозга, чтобы придумать и озвучить то, что будет действительно полезно для нее и не ударит по моей репутации. - Я соглашусь на подобное откровение, о котором ты просишь, только при одном условии, - делаю еще один глоток из своего стакана, отставляю его в сторону, облизываю губы, чувствуя терпкий вкус алкоголя, и тянусь рукой к дольке лимона, мирно лежащей на тарелке рядом. Съедаю ее не глядя, даже не морщусь, потому что в подобной комплектации лимон полностью перебивает горьковатый привкус виски, раскрывая его совсем с другой стороны. - Чтобы совместить все это еще более приятно и максимально полезно для нас обоих, - подзываю официанта, - бутылку виски и даме десять стопок текилы, - обращаюсь к официанту, а затем перевожу взгляд на Скотти, - будем играть по-взрослому. Один твой вопрос - ты пьешь стопку. Один мой - я пью. Думаю, десяти вопросов тебе будет достаточно, чтобы развязать мне язык настолько, что я перестану вести себя так, как не нравится тебе, а мне поможет смириться с тем фактом, что даже если бы мы были парой и прямо сейчас уехали бы на Мальдивы - ты все равно не отпустила свою работу ни на шаг от себя, - допиваю остатки виски в своем стакане. Даю ей время подумать до тех пор, пока не появится официант с обновленным мной заказом. Перед нами появляется бутылка виски и поднос с шотами. - Твой шот первый, не забудь закусить, надеюсь, ты умеешь пить текилу. Пьешь - я отвечаю на твои вопросы, да на все. Считай, это мой комплимент тебе, знак уважения и все такое, - пожимаю плечами, слежу за тем, как пропадает внутри нее первая стопка с текилой. Морщусь вместе с ней, представляя, что она сейчас испытывает, забираю пустую стопку себе, наливая в нее свой виски буквально до краев. - Итак. Я Айден Рамси, мне двадцать восемь лет. Я самый молодой су-шеф в городе, был им по крайней мере, сейчас уже не знаю. Родился в Атлантик-Сити, не в центре города, но все же. Считай я с окраины, о которых тебе не приходилось слышать, ты ведь девушка высокого полета, - ухмыляюсь говоря об этом, тянусь рукой к тарелке с сырными палочками, чтобы бессовестно украсть одну из них. Сую в рот быстрее, чем Скотти успеет сообразить и жую, улыбаясь в ответ на ее возмущение. - У моего отца своя небольшая, но все же своя, автомастерская, мать повар в маленькой кафешке, сейчас уже нет, но почти всю жизнь там проработала. У меня есть старший брат, он та еще заноза в заднице, не только в моей, но и в заднице каждого, - мне понятно ее удивление, которое так легко прочитать на лице, поэтому тороплюсь пояснить. - Он ресторанный критик, сама понимаешь... Конфликт интересов. Поэтому если увидишь или услышишь, что какой-то Рамси в очередной раз разнес ресторан, знай - это не я, но Патрик безобидный в плане того, что... он не будет пакостить назло. Честная критика, справедливость и все такое, самый настоящий герой нашего времени, правда его мало кто понимает. У меня на самом деле большая семья, и как выяснилось совсем недавно я, оказывается, работаю в ресторане своего почившего дяди, - поджимаю губы, пораженный тем, что смог сказать подобное вслух, да еще и Скотти. Кажется, я рассказал слишком много, и через три секунды мой план удержать ее рядом с собой как можно дольше пойдет прахом. - Об этом никто не знает кроме меня и моей семьи, ну, и теперь тебя. Но так вышло, - пожимаю плечами, опускаю глаза в стол, стараясь найти в нем спасение, но по факту нахожу лишь пятно на поверхности, от которого теперь хочу избавиться. - Ну, думаю, для начала тебе хватит и этой информации. Неприятный факт из своей биографии я тебе сказал, да, выбрал самый жесткий, поэтому теперь моя очередь, - пальцы дрожат, но в момент, когда цепляются за прохладное стекло стопки становятся гораздо крепче. Смотрю на Скотти, изучаю ее взглядом своим фирменным прищуром. - Почему ты решила стать агентом и раскручивать таких идиотов, как я. Я не представляю для тебя никакого интереса, как для агента, даже не представляю, как можно раскрутить повара кроме того, что он будет готовить везде где только можно, в основном на вечеринки и для каких-то крутых хренов, поэтому такой вот вопрос, - облизываю губы, поднимаю стопку и опустошаю ее целиком. Один - один. Дороги назад уже нет.

[indent] На что я рассчитывал начиная эту игру? Понятия не имею. Но на лице Скотти читаю что-то похожее на угрозу, а в момент когда протягиваю ей первую стопку вижу, как на лице прямым текстом написано как далеко она способна засунуть мне эту стопку. Но уж я-то знаю на что в принципе способна Скотти. По крайней мере мне казалось, что я знаю, что изучил ее, точнее, все ее отрицательные черты характера, которых не много, и большая часть из них нацелена на агрессивную защиту территории и своего внутреннего мира. Давно не встречал девушек, которые так активно защищают целостность своего внутреннего мира - Скотти стала единственным исключением, которое заинтересовало меня. будем говорить откровенно - она меня зацепила и с каждой стопкой, опустошенной мною - уверенности в этом становится все больше. Но я отчаянно стараюсь не подавать виду, потому что со Скотти, как с диким животным - покажешь слабость или страх и оно разорвет тебя на кусочки, сожрет и не поперхнется. Не так буквально я думал о мисс Хаус, но именно такое впечатление складывалось, стоило хоть раз увидеть ее со стороны и услышать то, что она говорит. Мой первый не самый умный поступок по отношению к ней - чуть не стоил мне головы и карьеры. Но мне повезло. Повезло ведь? Это же не часть плана, в котором Скотти растирает меня в порошок и совершает акт своей долгой сладкой мести? Вряд ли, ведь в таком случае моя голова была бы откушена после первой нашей совместной ночи, почти как у богомолов, только я оказался слишком живучим. А может просто Скотти не так кровожадна?
[indent] Пытаюсь вслушиваться в ответ на свой вопрос, который Скотти со всем ей присущим высокомерием преподносит мне так, будто она английская королева, а я в очередной раз наступил в дерьмо и теперь никак не могу отмыться. Улыбаюсь, внимательно изучая эмоции на ее лице, которых так много, все они путаются и меняются быстрее, чем успеваю дышать. Облизываю губы, чувствую, как ее колени упираются в мои. Нервно сглатываю, не готовый к такому тесному контакту наших тел, даже через ткань джинс. С ней рядом сидеть - уже наслаждение, а чувствовать ближе, чем положено - мои мозги медленно отключаются, а уровень алкоголя в крови увеличивается и вместе с ним увеличивается моя непоколебимая уверенность в себе. Подпираю голову рукой, отзеркаливая ее действия. Сколько мы уже выпили - понятия не имею, но содержимое обеих бутылок уменьшается быстрее, чем я рассчитывал. В голове мутнеет, как завтра утром выйду на работу - понятия не имею, но и думать об этом не хочу. Все мое внимание отдано девушке, сидящей напротив. Каждый раз, когда ее соприкасается с моей напрягаюсь, и складывается ощущение, будто в следующий раз на моей спине появятся иголки, а может просто зарычу, но это лишь ощущение. По факту: приятное тепло разливается не только в желудке от алкоголя, но и по всему телу, заставляя меня полностью расслабиться и начать даже мельком шутить, чувствуя, как напряжение спадает окончательно и теперь я не чувствую в мисс Хаус никакой угрозы. Ее и не было изначально, но маска «сильной и независимой», которая намертво приросла к ее красивому лицу - заставляла думать именно так. Ее вопрос о моей личной жизни заставляет нервно улыбнуться и издать звук едва ли похожий на смешок. Отшучиваюсь, стараюсь как можно быстрее перевести тему потому что отношения - это вообще не для меня, с моим графиком работы и ночными вызовами из-за того, что в ресторане сработала сигнализация - не понравится ни одной девушке. Впрочем, если говорить честно: серьезных отношений, длиной хотя бы в три месяца у меня и не складывались, все по тем же причинам. Видимо девушка, созданная для меня и моего чокнутого ритма жизни еще не родилась, а может родилась, и даже сидит сейчас напротив, только вот сама упорно это отрицает, а мне ничего не остается, как глупо хлопать глазами и продолжать жадно изучать ее лицо. То, как она оживилась, когда дал понять, что не обременен отношениями, как быстро попыталась прикрыть свое женское любопытство таким нелепым аргументом: агент должен знать все. Едва ли не спрашиваю, нужно ли предоставить ей график сколько раз ночью встаю в туалет и в каком углу складываю носки после тяжелого рабочего дня, но в последний момент нахожу в себе силы притормозить - не нужно переворачивать такой серьезный разговор в цирк. Если до этого вопросы были поверхностными и не такими откровенными, то сейчас ставки повысились и выглядеть идиотом - нужно быть им, чтобы решиться на подобное. Как минимум я не хотел обидеть Скотти, а максимум - ну, я точно не позиционировал себя идиотом. Поэтому перекидываю весь свой энтузиазм в действия. Удивляюсь собственному решению, когда в ответ на протянутую ко мне рюмку цепляюсь за запястье Скотти. Я не мог оставить без внимания ее дрожащие руки и разлитую текилу. Не мог, потому что смотрел во все глаза и жадно облизывался, надеюсь, что мысленно. Впрочем, Хаус уже в той кондиции, когда не замечает каких-то левых взглядов, пристальных или не очень - она навеселе, расслабилась и ведет себя иначе. Как будто кто-то скинул с ее плеч не только груз ответственности, но и огромный булыжник, размером в тонну, который мешал ей жить.
[indent] Упрямо тяну ее за запястье на себя, игнорируя пустую рюмку в пальцах до тех пор, пока едва ли не утыкаюсь в нее носом. Забираю ее, ставлю на стол так аккуратно, что и сам не замечаю, как она пропадает где-то в стороне. Слежу за реакцией Скотти, не могу сбить со своего лица эту торжествующую улыбку, когда вижу, как ее лицо вспыхивает, а глаза загораются, стоит моему языку скользнуть по коже в тех местах, где оставалась пролитая текила. Не знаю, что на меня нашло, но прямо сейчас я четко осознаю, что буквально раздеваю и трахаю ее глазами, а через секунду в моей голове слишком яркие воспоминания, как совсем недавно я работал языком на ее коже, но... немного в ином направлении и в других местах. Черт, я завелся за секунду и уже сейчас готов утащить ее в туалет, или начать приставать прямо сейчас под столом - никто же не увидит, верно? - но из последних сил, возлагая надежду на рассудок, от которого остались лишь жалкие крохи, и здравый смысл, а еще на капельку своего правильного воспитания, держусь, потому что не могу поступить с ней так. Возможно, моя идея напиться была провокацией самому себе, ведь я знал наперед, что не стану трахать ее, если напьюсь сам или, уж точно нет, если напьется она. Это не в моих правилах. Слишком низко пользоваться желанием девушки в состоянии алкогольного опьянения, даже если она сама этого хочет. Потому что на следующее утро она, если не сбежит повторно, то обязательно обидится и в ее глазах я буду еще большим уродом, чем если откажу. Так я считал, а вот Скотти видимо думала совсем иначе, ведь задать подобный вопрос так открыто, что я чуть не поперхнулся - слишком рискованно. Она ставит все, а я не имею право спасовать. Ни сейчас, ни когда-либо. Чувствую, как ее колени буквально упираются в мои - выкладываю руки на стол, чтобы отрезать самому себе все возможности к претворению дикого желания в голове в реальность.
[indent] Откидываюсь на спинку своего стула, мечтая закинуть руку куда-нибудь на облучок дивана, но увы, выглядеть пафосней, чем сейчас не смогу по определению. Главное не облажаться, ведь на данный момент вопрос поставлен ребром, задан в лоб. А значит Скотти готова к любому ответу. И под любым подразумевается - положительным. - Я уже трахнул тебя как минимум дважды, не буду высчитывать сколько раз было тогда в первую ночь, я сам не сосчитаю, и в конце-концов я повар, а не бухгалтер, - включаю все свое обаяние, которым брал девчонок еще в школе. Ну, же, Скотти, не будь дурочкой, не задавай такие бестолковые вопросы. - Разве можно думать о том, что с тобой может быть что-то разово? - фыркаю, качаю головой так, будто разочаровался в ее вопросе. - А может я создаю вид человека, который может сделать вот так с девушкой. Чтоб ты знала - я слишком правильный для того, чтобы трахнуть и свалить утром не задавая вопросов, и, повторюсь, я был очень расстроен твоим аналогичным поступком, но... Мы этот вопрос решили, замяли, забыли и больше к нему не возвращаемся, - опрокидываю еще одну стопку в себя, потому что мне нужно чем-то заткнуть рот, чтобы не наговорить еще большей ерунды. - Я надеюсь, что ты не хотела, чтобы я сказал, что это все на одну ночь, и я с легкостью могу сделать вид, что я, ну, что мне плевать на тебя... - кажется, я допустил первую ошибку, потому что сейчас, увидев выражение ее лица поперхнулся. Алкоголь встал в горле, я закашливаюсь, стараясь простучать грудную клетку, но вместо того, чтобы сделать все, как положено - наливаю себе еще стопку и опустошаю тут же. В голове столько мыслей: одна другой страшнее и хочется как можно быстрее от них избавиться, в идеале вообще ото всех, потому что они невероятно мешают быть расслабленным красавчиком, который может соблазнить даже самую дикую львицу. Кажется, правила игры изменились и вместо того, чтобы соблазнить ее - я положил собственную голову ей в пасть и жду, когда отгрызут. Хочу спросить почему она задала именно этот вопрос: из тысячи других возможных выбрала самый каверзный и неудобный, поставивший в дурацкое положение... только меня, потому что она все также расслаблена, а мысок ее ноги как-то странно скользит по моей ноге напротив. Надо сворачиваться иначе быть беде, потому что мое возбуждение - как бы я не старался его сдерживать и скрывать - рано или поздно возьмет верх и тогда все, пиши пропало. - Я думаю, что нам пора сворачиваться, не знаю сколько времени, но мои часы показывают, - демонстративно поднимаю левую руку, где на запястье часов не было в помине, - две выпитые бутылки, - шутка, надеюсь, удалась, потому что мне кажется я увидел улыбку на уголках ее губ. Подзываю официанта, прошу чек и расплачиваюсь сам, оставив довольно щедрые чаевые - как ни крути, но уж я-то точно знаю, как нужно вести себя в подобных местах.
[indent] Встаю из-за стола, помогаю Скотти встать, заметив, как она цепляет мыском ноги снятую туфлю, едва не падает, но успеваю вовремя поймать ее. Стою, как вкопанный, чувствуя аромат ее духов, который так отчетливо сильно отпечатывается в сознании, что уже вряд ли смогу от него когда-нибудь избавиться. Цепляю ее под локоть, веду в сторону выхода, но Скотти канючит и капризничает - туфли никак не хотят возвращаться на положенное им место. С трудом выходим из бара - ноги не держат ни меня, ни ее, поэтому сложно даже представить как мы доберемся до дома. В конце концов Скотти бросает дурацкую идею с обувью, я разуваюсь сам, абсолютно не стесняясь того, что могут подумать окружающие. Уже давно за полночь, на улице не души - только мы, очень пьяные и какие-то абсолютно расслабленные идем, поддерживая друг друга под руку, надеясь хотя бы так удержать равновесие и не рухнуть. К ногам друг друга, то есть... на асфальт. Он, кстати, на удивление прохладный, заставляет разум чуть-чуть проясниться, но стоит мне взглянуть в сторону своей спутницы еще раз - голову теряю окончательно. Шутки невпопад, она толкает меня, а я едва не врезаюсь в столб, который появился на моем пути слишком внезапно. Хихикаю, обнимаясь со столбом, огибаю его, пытаюсь идти дальше, но дикий приступ смеха от какого-то странно сказанного вслух слова пробирает до истерики. Начинаю смеяться, причем так громко и с надрывом, что сводит мышцы живота и мне приходится наклониться, оперевшись руками в колени. Скотти ловит мое настроение на лету, опирается о меня, в последний момент, слегка покачнувшись, чуть не падает назад, но я снова успеваю ее поймать. Не знаю, как нам удалось добраться до ее дома. Вот вижу свой пикап издалека, сдерживаясь из последних сил, чтобы не пойти не обнять его - достаточно на сегодня идиотских поступков.
[indent] Нелепо мнемся у входа в подъезд многоэтажки. Молчим, не зная, как закончить наше... получается, уже, второе свидание? Если его можно было назвать таковым. - Может как-нибудь повторим? Такие свидания, мне показалось тебе по... - не успеваю закончить фразу, чувствуя губы Скотти на своих. Тянусь к ней в ответ, сперва аккуратно и ненавязчиво, но с каждой секундой темп увеличивается, и я уже не замечаю, как она затягивает меня внутрь, за входную дверь, в лифт, продолжая и продолжая целовать так, что мозги вылетают через огромную дыру в затылке. Все внутри меня кричит и рвется, трепещет и протестует, но пока - ничего кроме поцелуев, а это - не входит в список того, о чем она может пожалеть. Держусь молодцом, не распускаю руки, хотя ладони уже горят от желания, как и я весь с головы до пят. Держусь.
[indent] Держись, Айден.

[indent] Скотти-мать-твою-Хаус, если ты решила бросить мне вызов, то я... В жопу эти вызовы, я не согласен, потому что знаю наверняка, что проиграю. Нет смысла начинать бой, в котором я заранее обречен на провал и на то, что эта самая блондинка, на ахуеть каких высоких каблуках продержавшаяся - в ее то состоянии - слишком длинный отрезок дороги, чтобы в итоге застопориться на лестнице, ведущей к лифту в ее подъезде. Освещения и крошечная часть трезвого меня помогают нам преодолеть этот путь без происшествий. Впрочем, удивление на лице Скотти говорит о том, что она - понятия не имеет каким образом мы так быстро пересекли лестничный проем. Зато агрессивный щелчок по кнопке лифта - подсказывает мне, что шансы на мой проигрыш стремительно растут, а я - теряюсь в догадках: что именно сейчас происходит в ее голове и чего она так отчаянно добивается. Ответ очевиден, но я не привык доверять импульсивным поступкам, если они не мои, а тем более импульсивным поступкам Скотти, которая целиком и полностью состоит из противоречий и на одно слово мое - найдет тысячу аргументов, которые рано или поздно закопают меня заживо. Лифт открывается, Скотти пихает меня внутрь, а механическая машина захлопывает за моей спиной двери точно также, как захлопывается ловушка, за спиной маленькой мышки. Черт возьми, почему я чувствую себя таким нелепым идиотом, если мы все это уже проходили... и не раз. И нет, речь не о моем смущении - Скотти вообще опасно показывать что-то подобное - а о том, что происходит между нами. О животной страсти, которая и состоит из этих импульсов, абсолютно незнакомых мне, но которые я так отчаянно хочу почувствовать снова. Словно наркоман, подсевший на самый дорогой и в тоже время самый лучший наркотик, с которого нет желания слезать. Никогда в своей жизни. А лучше, умереть от передоза. Так же и со Скотти. Вряд ли я признаюсь ей в этом, но с каждым разом, с каждым импульсом и вспышкой в мозгу, ее становится слишком много в моей жизни, а мне хочется еще больше. Особенно, когда вот так жадно целует, не отпускает от себя ни на шаг и не дает сопротивлению даже возникнуть в моей голове. Остатки разума продолжают долбить меня по затылку, умоляя остановиться - дальше будет хуже - но я не могу. Не могу не отвечать на ее поцелуи, не могу оторваться от нее даже на миллиметр. Нахожусь в плену ее губ, в плену ее тела, которого хочу коснуться немедленно. Но что-то внутри меня мешает, что-то стопорит, злит даже меня, но упрямо сопротивляется происходящему. Нельзя, Айден, нельзя. Завтра утром ты пожалеешь об этом в любом случае, будь то повтор ее выходки с побегом на утро, или позорный побег с утра, но уже твой. Но Скотти не сдается. Со стоном прямо в губы просит снять куртку. Просит? Это точно Скотти? Следующая ее фраза звучит уже иначе, и это гораздо больше похоже на Скотти-любительницу-все-контролировать-Хаус. Рычу ей в ответ, не в силах произнести даже слово, но ей удается меня опередить. Джинсовая куртка слетает с плеч, следом на пол лифта падает ее пиджак. Не удержался, не смог. Пытался, но не смог. Может в следующий раз получится? Суматоха действий заставляет лифт дернуться наверх, а куча кнопок, нажатых Скотти, скорей всего случайно, сейчас подставят нас по полной программе. Несколько отчетливых писков означают как минимум четыре этажа, на которых мы остановимся и предстанем вот в таком состоянии: бешеном возбуждении, когда одна сдалась и поддалась своему желанию, а второй сопротивляется, всеми правдами и неправдами пытаясь уговорить самого себя сделать то, о чем мечтал с момента нашей поездки в машине. Она действительно сводит с ума, заполняет разум настолько, что нет возможности вытолкнуть ее наружу, даже если напиться до чертиков и обколоться всеми видами наркотиков. Наверняка, даже в таком состоянии - она будет отчетливо стоять перед глазами, а ее образ будет настолько реален, что скорей всего я почувствую аромат ее духов, кожи, волос, почувствую ее присутствие и откинусь. Потому что по-другому просто не получится. Иначе не выйдет. Это же Скотти. С ней никогда не будет просто. Как, впрочем, и со мной.
[indent] Дергаю ее на себя, вжимаю в стену, заставляя лифт заглохнуть. Честно? Понятия не имею, как так произошло, но теперь я точно в ловушке, в обществе возбужденной девушки, испытывая точно такое же возбуждение. Судьба, наверное, просто насмехается надо мной. Я справлюсь. Я смогу сдержаться... Только если Скотти не будет делать так, как она делает сейчас. Вот же черт... Впивается пальцами в плечи, пытается снять с меня футболку, но не получается. Попытка первая. Вторая. Еще одна. Цепляюсь за ее руки, пытаюсь успокоиться сам, поэтому не смотрю в глаза - знаю точно, стоит поднять голову, и я пропал. Но ей так не нравится. Конечно, еще бы. Мне бы тоже не понравилось, если бы она не разбрасывалась словами о рабочих отношениях и не превращала нашу связь в какую-то ошибку, шутку или что она там о себе, то есть о нас, думает. - Скотти, ты же... - моя попытка объясниться и ответить на ее, вполне логичный вопрос «какого хуя» прерывается, когда она дергает руки, чтобы освободить их из моего плена и всем видом, и словами, пытается доказать мне, что вполне адекватно оценивает то, что делает. Хочу задать вопрос: будет ли она жалеть об этом уже завтра, раз так активно выступает против наших отношений, какими бы они ни были, не считая рабочих? Но не успеваю, потому что тут же следует вполне реальная угроза. Лучше убей меня, Скотти, потому что в ином случае - я убью тебя. Это проносится в голове - вслух подобное сказать не решаюсь, да и некогда, потому что Хаус переходит в наступление, поймав меня на моменте ступора и полностью перехватив инициативу в свои руки. Буквально. Когда цепляется за мой подбородок, приподнимает, вынуждая посмотреть ей в глаза. - Ско... - губы затыкаются следующим поцелуем, вышибающим остатки моего разума и закручивая юлу спрятанных внутри меня эмоций и этого тайфуна желания, который вот-вот найдет выход и снесет все к чертовой матери.
[indent] Футболка теряется на полу. Я сдаюсь под таким натиском - я не в силах ей сопротивляться. Нет ничего вокруг, что играло бы мне не на руку, даже гребанный лифт остановился. Хотя, может я сделал это намеренно? Точнее та дикая часть меня, которая просто мечтает обладать этой девушкой больше, чем чем-либо другим. Пячусь назад, оказавшись прижатым к соседней стенке лифта почти вплотную. Против природы не попрешь - я хочу ее, и Скотти видит, буквально чувствует мое возбуждение, которое черт возьми тоже не поддается моим мольбам и просьбам не выдавать меня. Организм и тело требует другого, они не подчиняются логике и разуму и им абсолютно плевать на то, что будет завтра. Что-то внутри меня щелкает, вместе с грязным стоном с губ, стоит ей прикоснуться ко мне, изучающе и так соблазнительно, что хочется зарычать и начать умолять. Не останавливайся. Но губы сцеплены в тонкую нить, кусаю себя, пытаясь привести в чувства. не выходит. Скотти нашла рычаг управления мной и теперь с лихвой оторвется на мне. Оставляет поцелуи на коже, утягивает в еще один поцелуй, от которого теряюсь окончательно. Закрываю глаза, отдаюсь на волю собственным чувствам и эмоциям, но, что самое главное - на волю ощущений. От каждого прикосновения, от того, как сдерживает меня, не позволяя мешать ей. Мне нравится игра, которую она затеяла. Я бы воспротивился, если бы не был в восторге от происходящего. От того, как встает на колени. И я вижу это, опуская голову и глаза. Встречаюсь с ней взглядом, наблюдаю, как завороженный за тем, как с прежней тщательностью облизывает меня, будто пытается запомнить каков вкус моей кожи. Рывок одежды - мой стон, и мысли вылетают, оставляя в голове абсолютную пустоту. Ноль - ничто по сравнению с тем, что происходит в моей голове. Минус бесконечность, никакого желания сопротивляться. - Скотти, блять, - рычу, когда чувствую укус, еле сдерживаю, чтобы не дернуть ее за волосы куда-то в сторону от себя, а затем вернуть обратно, чтобы заставить сделать то, что должна. Что хочет сделать сама, но продолжает дразнить, чем дико бесит меня. Исправляется. С безумным блеском в глаза, не отводит взгляда от меня, первым прикосновением языка срывая с моих губ стон. Несдержанный, грязный смешанный с рычанием и желанием почувствовать ее рот изнутри как можно быстрее. Не могу больше сказать ни слова. Никакой связанной, даже несвязанной речи. Только стоны. Один за другим срываются с губ, в ответ на влажное прикосновение ее языка. Хочу прекратить эти издевательства, пытаюсь дернуть руками, которые она упрямо сдерживает, ограничивая мне подвижность. Не могу больше. Не могу, так сильно хочу ее, что сейчас заскулю, как побитая собака. Едва не начинаю умолять прекратить издеваться надо мной - мне хватило собственных заскоков, чтобы понять, что с ней не получится иначе. Только брать и отдавать. Отдавать больше, чем брать, и взамен получать еще больше. Непозволительно много. Что непременно захочется еще.
[indent] Мучения заканчиваются. Мой рваный стон, наверное, слышит весь дом и парочка соседних - слишком долго терпел и сдерживался, что сейчас жалею об этом, как никогда ни о чем в своей жизни не жалел. Разве что о том, что не предложил ей выйти за меня в первый день нашего знакомства, нацарапав это предложение на крыле ее машины, вместо красноречивого «сука». Она - та еще сука, но сложно думать о ней в подобном ключе, когда ее рот сводит меня с ума буквально и вытворяет такие вещи, от которых мне хочется залезть на стену. Но вместо этого цепляюсь пальцами за ее голову, находя в них отчасти опору, отчасти отраду, что могу хоть немного контролировать процесс. Слышу стон, который срывается с ее губ, стоит мне надавить на макушку чуть сильнее. Откидываю голову назад, ударяясь затылком о стенку лифта. Но даже это не позволит мне отвлечься от плена ее губ и влажного, такого горячего языка, который доводит меня если не до ворот, ведущих в рай, то до скорейшего самоубийства точно. Давлю на макушку снова, чувствуя приближающийся оргазм. Она слишком долго меня мучила, ничего не могу поделать с естественным желанием достигнуть пика наслаждения. Особенно когда наверняка знаю, что не отстранится. Непозволительно громкий стон срывается с моих губ, вместе с этим давлю на макушку Скотти сильнее, не задумываясь о ее комфорте. Господи, я превращаюсь в конченного эгоиста - единственное, чего я избегал на протяжении всей своей жизни. Сейчас просто не могу иначе. Слежу за тем, как поднимается с коленей. Дышу рвано, тороплюсь как можно быстрее восстановить дыхание, потому что хочу отомстить ей, раз мы теперь делаем все, что нам хочется. О, поверь, Скотти, я хочу сделать с тобой многое, такое, что даже не проскальзывало в твоих самых грязных фантазиях.
[indent] Протягиваю ей руку. Смотрит с подозрением, но все же цепляется за пальцы моей руки. Дергаю на себя, меняя нас местами. Теперь ты в ловушке - прижатая к стене лифта. Не стесняясь скольжу рукой по внутренней стороне бедра. Хочу убедиться в том, что я - как всегда - прав, касательно ее возбужденного состояния. Проникаю пальцами под кромку белья, прикусываю губу, едва ли не закатываю глаза, чувствуя, какая она мокрая. И это все из-за меня, для меня. Потрясающее ощущение. Наслаждался бы им до конца своей жизни, да вряд ли Скотти позволит. - Как я рад, что мы на равных, - шепчу в самые губы, оставляя на них поцелуй, пока пальцы расправляются с ее блузкой. Намеренно аккуратно, чтобы не оторвать пуговицы, как было в прошлый раз. Кажется, мне удалось поймать часть своего рассудка и вернуть на место, но каждая мысль о том, что ждет меня между ее ног - выгоняет его восвояси окончательно. Не отрываюсь от ее губ, так хочу распробовать их на вкус, завести еще сильнее, чтобы отвлеклась окончательно, пока пальцы перемещаются ниже и уже стягивают белье. Впрочем, Скотти, что совсем не странно, мне даже в этом помогает, поднимая сперва одну ногу, затем вторую. Оставляю белье где-то на полу, задерживаю одну ее ногу рукой на весу и опускаюсь на колени. Да, я тоже так умею, могу и очень даже хочу. Потому что от одной мысли: насколько она мокрая - завожусь сильнее, чем когда видел ее перед собой на коленях. Касаюсь губами кожи на ногах. Выше по коленям, оставляю влажную дорожку на бедрах, нарочно сползая на внутреннюю сторону. Стягиваю юбку, которая предательски не поддается мне с первого раза, но мне все же удается лишить ее совсем. Ставлю ногу к себе на плечо, прижимаю ее к стене плотнее, чтобы дать слабенькую опору, но все же способную обеспечить ей хотя бы частично устойчивость. Не тяну больше ни секунды, кусаю за кожу, вернув ей то, что сделала она сама, и в следующее мгновение касаюсь влажной косы языком. У нее не получится сопротивляться, да и вряд ли захочет. Но в тоже время я - не мешаю ей, когда цепляется пальцами за мои волосы, стараясь притянуть меня еще ближе. Направляет, будто думает, что ей это поможет. Власть в моих руках, и я буду издеваться над тобой, пока в рваном, хрипящем стоне, таком похожем на мой - ты не упадешь передо мной, признав мою власть над тобой точно также, как я - признал твою власть над собой.

[indent] Черт, что же пошло не так? Я не планировал все это. Моя задача была только проводить Скотти до дома, до мать его подъезда и уехать к себе, спать, чтобы на утро все равно проснуться с похмельем, закинуться аспирином и поехать на работу. Это - были мои планы на вечер, а в итоге: я на коленях отлизываю девушке, кажется рехнувшись окончательно, потому что я буквально помешался на ней. На стонах, на том, как она реагирует на все, что я делаю и, пусть даже не говорит об этом вслух - я все равно чувствую - ее истинное отношение ко мне и к тому, что я делаю с ней, в отношении ее. Может быть, местами я веду себя абсурдно и абсолютно нелогично, может быть даже отвратительно, когда играю на ее нервах, провоцирую, заставляю показывать истинные эмоции, но и этому есть оправдание - она не раскрывается передо мной. Я не могу изучить ее, понять, чем она живет и дышит, как будет вести себя в той или иной ситуации. Сегодня вечером впервые увидел, как она смеется, а на первом нашем свидании, которое Скотти, конечно же, таковым не считает - увидел ее в гневе. Хотя нет, погодите-ка. С этого состояние и началось наше знакомство. Я тоже могу быть разным, но почему-то рядом с ней становлюсь либо диким, либо без «либо». Она заставляет меня раскрываться совсем с другой стороны. Я не скрываю истинных эмоций, если спросит нравится ли мне она - отвечу прямо, не буду скрывать, стесняться собственных чувств или продумывать на тысячу шагов вперед, какой может быть ее реакция на то или иное мое высказывание. Мне все равно. Для меня важное, даже в таких взаимоотношениях, которые сложно назвать партнерскими, рабочими и уж точно не романтическими - честность и открытость. Откройся, Скотти. Обещаю, ты не пожалеешь.
[indent] Но она не сделает этого. Не скажет прямо, что думает или чувствует. Скрывает, прячет. Играет в какие-то свои странные игры, правилами которой со мной так и не поделилась. Я все равно узнаю и пойму, что именно происходит в ее голове. Я нашел идеальный подход, устраивающий нас обоих - компромисс, против которого не могу сопротивляться ни я сам, ни она. Кажется, это идеально, плюс рот Скотти занят стонами, а не отборными ругательствами, рабочими вопросами и чем она там еще занимается в течение всего дня? Неважно. Сейчас важно лишь то, как она себя ведет, что чувствует и как реагирует на то, что я делаю. На то, как отлизываю ей, испытывая болезненное удовольствие от этого. Хочу трахнуть ее. Хочу трахнуть ее так, чтобы она не смогла даже думать, не то что двигаться или говорить о какой-нибудь ерунде, даже если это будет - как и всегда у Скотти - безумно важная ерунда. Хочу, чтобы стонала так громко, что услышат все этажи, все квартиры, каждый, кто вокруг нас, над нами или под нами. Хочу, чтобы не стеснялась собственных эмоций, того, что чувствует, потому что это нормально. Людям свойственно подобное поведение - поддаться спонтанному желанию, хотеть чего-то так сильно, что скрипят зубы и трещат кости. Она хочет меня, я знаю это. Хочет, чтобы не останавливался. Задыхается, захлебывается в ощущениях и эмоциях, а я кайфую с этого. Так, что едва не падаю на пол лифта, но вместо этого цепляюсь пальцами за ее ноги. Мягко веду ими выше, по внутренней стороне бедра, чтобы добавить пальцы на помощь к своему языку и свести ее с ума окончательно. Стучится головой о стенку лифта, видимо не в силах сопротивляться волне желания, которая сносит ее. Успевает дернуть меня за волосы. Когда оттягивает - упрямо тянусь обратно, едва не рычу, пытаясь вырваться из-под ее контроля. Скотти, не будь дурой, не делай того, о чем потом непременно пожалеешь. Но она такая - она всегда так поступает, делает все наоборот. Скажешь ей, что любишь - она не поверит, так еще плюнет в лицо и скажет такое, отчего даже искренне любящее сердце разобьется вдребезги. Мне говорить о любви слишком рано - здесь больше похоти и страсти, здесь бешеная химия, от которой схожу с ума, подсаживаюсь на нее, как на наркотик, который без дозы не может существовать нормально. Ее аромат, ее вкус, ее стоны, пальцы, ее тело - все это в совокупности идеально. То, что нужно мне. То, что я искал слишком долго, чтобы вот так просто отпустить или отказаться от своей маниакальной затеи - завоевать Скотти Хаус, чего бы мне это не стоило. Не сейчас, может быть даже не через год, но я обязательно это сделаю. Если только пойму, что она и сама этого хочет. Любое слово - может круто изменить не только взгляд человека на мир, но и всю жизнь. Не соверши этой ошибки, Скотти, не будь дурой.
[indent] Но сейчас мне некогда думать об ошибках, ни о ее, ни о своих. Волна оргазма накрывает Скотти с головой. Стон такой яркий и громкий, что я едва не кричу от восторга с ней в унисон. Мне нравится, когда ты не сдерживаешься. Делай всегда так. Хотел бы сказать ей об этом, но не буду. Поднимаюсь на ноги, встречаясь с ней взглядом. Облизываю губы, улыбаюсь, как дикий. Остатки одежды теряются где-то на полу, расправляюсь с ней быстрей, чем когда-либо. Тороплюсь, подталкиваемый нашим общим желанием не останавливаться на достигнутом. Скотти проявляет смелость, запрыгивает на меня, на этот раз без ущерба моему позвоночнику. От воспоминаний о том ударе сводит поясницу и сжимаются до скрипа зубы. Теряю бдительность, наслаждаясь тем, как жадно изучает мое тело. Целует, проводит языком по шее, и я даже сам чувствую, как пульсируют артерии, отстукивая неровный ритм, сбившегося сердца, где-то в затылке. Рычу недовольный такой длительной заминкой, но оттягиваю удовольствие. Очень зря, потому что в следующий момент она со всей силой кусает меня в плечо. Рычу снова, но на этот раз совсем дико, абсолютно не похоже на меня прежнего. Вдалбливаю ее спиной в стенку лифта напротив, мечтая размазать ее за такую дерзость. Больно? Будет хуже. Ты же хотела разбудить во мне это безумное и дикое - разбудила, наслаждайся. Не нравится? Мне насрать. Двигаюсь вперед, в нее, заставляя вскрикнуть от неожиданности и от определенно резкого толчка, удивительного даже для меня самого. Затыкаю рот рукой, не позволяя выпустить это в воздух. Не позволяю, потому что злюсь, ты же прекрасно это понимаешь? Конечно, этого и добивалась. Того, чтобы вдалбливал ее в стенку лифта, как ебаный гвоздь в стену. С силой, жестко, грубо. Соскальзывает вниз, мне приходится выпустить ее рот из плена своей руки, чтобы удержать ее на весу. Только сейчас замечаю, как кто-то, отдаленно напоминающий меня, с черными, как у самого дьявола, глазами, смотрит на меня. Моргаю. Еще раз. Понимаю, что это мое отражение. Не видел тут зеркала, какого хрена, откуда оно здесь? Но я не теряюсь. Пока Скотти буквально зализывает рану на моем плече решаю сделать то, что не делал даже сам никогда в своей жизни. Резкий толчок, под стать ее громкому требовательному “сильнее”, выхожу из нее, с рваным выдохом, потому что не ожидал, что будет настолько неприятно, а возбуждение, которое буквально рвет меня на части будет такой сильной проблемой для меня самого. - Сильнее? Сильнее, Скотти? - зачем я задаю этот вопрос, к тому же психую и так зверею, что понимаю - определенно перегибаю палку. В глазах Скотти не вижу страха, только откровенное ахуевание от происходящего и недовольство, потому что все пошло не по ее плану. Ты не обидела меня этим, как можно было бы подумать сперва. Совсем не обидела. Ты взбесила настолько, что теперь тебе придется слишком долго восстанавливать связки, чтобы начать разговаривать нормально.
[indent] Разворачиваю ее к себе спиной, встречаюсь с ней взглядами, но на этот раз в нашем общем отражении. Цепляюсь рукой за ее шею, приподнимаю лицо так, чтобы она видела все, что с ней будет происходить. Считывала эмоции с собственного лица, в очередной раз удостоверяясь в том, насколько ей ахуенно в моем обществе. Свободной рукой упираюсь в поясницу, медлю, намеренно раздражаю ее, чтобы в тот момент, когда ей в очередной раз захочется открыть свой потрясающий рот - войти в нее, резким толчком, впечатав в зеркало и удержав лишь благодаря собственной руке на шее. Поднимаю голову, чтобы видеть ее лицо, приоткрытые губы, к которым почти на подсознательном уровне тянутся мои пальцы. Выгибается мне навстречу, подставляет зад, чтобы я мог удобнее за него зацепиться. Почему так ахуенно? Почему мне, мать вашу, так ахуенно с девушкой, от которой любой другой бы уже сбежал. Уверен, что проблема не в ней, а в мужиках, которые ее окружают. Что скажешь, Скотти? Ах да, ты же не можешь. Твои губы только и могут, что хватать воздух, которого здесь и так критически мало. Толчок за толчком, стон за стоном. Кусаю губы, чтобы не позволить себе мешать ее стоны со своими. Хочу насладиться ими полноценно, каждым, жадно присваивая к себе. Плечо ноет, все тело ломит от перенапряжения, но я не могу остановиться. Скотти уже прижата к зеркалу, практически вплотную - мешает только металлическая ручка, в которую она уперлась и моя рука на ее шее. Сдавливаю сильнее, будто пытаюсь перекрыть ей кислород. Дергаю на себя, потому что вот-вот кончу. Не хочу, нет, не сейчас. Я еще не закончил. Отрываю Скотти от зеркала, к противоположной стене. Подхватываю на руки, чтобы вновь оказаться внутри и открыть ей иной обзор. Видишь, что с тобой происходит? Видишь, как дерешь мне спину, как стонешь, цепляясь пальцами за мои волосы? Наслаждаешься? Боже, ты даже не поверишь насколько сильно этим наслаждаюсь я. Ищу на ощупь ее губы, кусаю за нижнюю, тяну на себя, рехнувшись окончательно. На каких-то диких скоростях, гонимый только одним единственным желанием - быть в ней, заставлять стонать так же громко, драть кожу на плечах, спине и шее, куда доберется - везде. Я не чувствую боли, я чувствую только дикое возбуждение и желание как можно быстрее достичь пика оргазма, потому что я больше не могу. Она буквально скулит в моих руках, смотрит перед собой - не может оторвать взгляда. - Смотри на меня, Скотти, - рычу в ухо, кусаю за шею, заставляю переключить все свое внимание на меня. Встречаюсь с ее затуманенным взглядом, цепляюсь пальцами за подбородок, не позволяя отвернуться. Чувствую, как тело напрягается, все скручивается в тугой узел. Отпускаю ее лицо из своей цепкой хватки, теперь сжимая пальцами ее бедра. Лифт ходит ходуном под нами - дикое ощущение, но оно придает столько адреналина, что остановиться просто не представляется возможным. Толчок за толчком. Быстрее и быстрее. Чувствую, как тело в моих руках вытягивается как струна. Хриплые стоны, когда сил просто не остается на то, чтобы кричать в полный голос от восторга и ощущений, пробивающих до костей. Она дрожит, вместе с моим следующим толчком и волной оргазма, которая накрывает меня с головой. Не могу остановиться, продолжаю двигаться, как заведенный, надеясь, что батарейка сядет быстрее, чем я сам упаду. Не могу выпустить ее из рук, не позволяю себе выйти, а ей оказаться на полу. Только сейчас понимаю, что она впилась ногтями в мои плечи, буквально продырявила их до самого мяса. Адреналин не дает ощутить боль и все эти неприятные ощущения в полной красе. Поэтому, пока у меня есть несколько минут в состоянии эйфории себя и полного коматоза со стороны Скотти - тянусь к ее губам, касаясь их в поцелуе. Не таком жадном, как в самом начале, но все таком же глубоком, передающем все мое отношение к ней, к тому, что между нами происходит. Пальцы мягко скользят по плечам - мои по ее талии. Прилив странной нежности, которой от себя не ожидал, впрочем, от нее не ожидал подобного еще больше. Утыкаюсь лбом в стену рядом с ее лицом и пытаюсь отдышаться. Не могу. А ее изучающие прикосновения по больным местам заставляют вздрагивать и, скорей всего, еще долго будут напоминать о том, что здесь происходило. Надеюсь, не одному мне.