[indent] - Свидание, серьезно? Я похож на человека, который занимается этой хуйней? – забираю туго скрученный косяк из рук Руди, и делаю глубокую затяжку. Дым неприятно обжигает легкие, но я не позволяю ему вырваться наружу. Держу в себе как можно дольше, чтобы через несколько секунд лишь жалкие остатки оказались в воздухе. – Да нет же, братан, ты только послушай, - друг откидывается на спинку дырявого дивана, принимает косяк из моих рук и пытается начать говорить, но с его губ срывается лишь ему одному понятные смешки. – Ты долбаеб? – задаю вопрос в лоб, уже заранее зная ответ. Руди кивает, делает затяжку, жестикулирует так, будто что-то рассказывает, но сам в этот момент молчит и лишь продолжает дико улыбаться. – Ты же знаешь, что ты молчишь? – мои брови поднимаются вверх, голова слегка наклоняется, чтобы взглянуть на этого идиота подо всеми известными углами. Он кивает и улыбается. – Я никуда не пойду. Даже если ты мне сейчас отсосешь – даже если мне отсосет первая леди – никаких свиданий, - отрицательно качаю головой, выставляю ладонь перед собой, чтобы не дать другу даже вставить слово. Встаю с кресла, едва не спотыкаюсь об разбросанных на полу вещей и коробок из-под пиццы. – Нет, Руди, нахуй, я даже не знаю, как себя вести на этих... свиданиях, - кривлю лицом, выражая все сое недовольство даже от того, что меня заставляют уже в который раз произносить то уродливое слово, - а ты предлагаешь мне какую-то странную авантюру и, сука, надо было сначала рассказать, а потом укуриваться, как ебаный... Господи, - Руди встает на ноги, следом за мной, в один большой шаг – удивительно, как он не упал, споткнувшись о те же вещи, что и я – достигает меня, чтобы схватить за руку. – На, возьми, - сует мне в лицо косяк, я отворачиваюсь, но он упорно продолжает. – Заебал, - вырываю руку из его цепких пальцев, забираю косяк. – Отлично, пока твой рот будет занят, - я в ответ закатываю глаза и фыркаю, закашливаюсь из-за того, что дым моментально проскальзывает не туда, куда нужно было. Поднимаю ладонь, продолжая заходиться в кашле, чтобы не дать ему говорить, пока я не имею возможности его слушать. Выпрямляюсь, держась за грудь, где-то в районе легких. Чувствую, как их неприятно жжет изнутри, сглатываю остаток дыма, осевшего в горле, еще раз откашливаюсь и глубоко выдыхаю. Следующая затяжка идет уже легче. – Так вот. Ты сходишь с ней на свиданку, а дальше стандартная схема: она сосет тебе в туалете, а ты даешь ей дурь. Через сутки весь богатенький квартал, в котором она живет будет знать о том, где можно взять самый лучший кокаин в городе, сечешь фишку? – я отрицательно качаю головой, возвращаю ему косяк, выдыхаю остатки дыма прямо ему в лицо. – Это самая тупая идея, которую ты мог мне предложить, - вновь отрицательно качаю головой. Нахуй нужны мне эти схемы и свидания, если я могу пробраться на любую вечеринку и толкать там дурь за деньги, а не за нелепые отсосы в туалете. – На отсос не купишь еды, за него, кстати, так же не оплатишь аренду даже этой дыры, ты же понимаешь? Я не хочу работать в холостую, однажды я уже на это напоролся и чуть не получил пиздюлей. Нет, уважьте, - вновь выставляю ладонь перед собой, упираясь в грудь друга. Тот смотрит на это свысока, перевод взгляд со своей груди на мое лицо, фыркает, докуривая косяк до конца и остатки его тушит в грязной пепельнице. – Ты какой-то странный, Майкл, ты прекрасно знаешь, что этот план сто пудов выгорит и отказываешься, при условии, что я предлагаю тебе маленький бонус. И, кстати, она отлично сосет, - не двузначное подмигивание, от которого меня вот-вот вырвет. – Фу, боже, завали ебало, меня тошнит, - сую два пальца в рот, имитируя рвотный позыв. Руди ловит очередной порыв ха-ха, хлопает меня по спине так, что я едва не напарываюсь глоткой на собственные пальцы. Проклинаю его последними словами, скидываю это обезумевшее тело с себя в момент, когда он пытается меня обнять, а мне противно даже стоять рядом с кем-то. Ничего не имею против Руди, но иногда он невыносимый долбаеб, до сих пор не понимаю, каким образом мы с ним так быстро сдружились, а потом, как в тупом сериале – я перевожу свои вещи – их было кстати не так уж и много – к нему на съемную квартиру и в тот же вечер сбываю свой первый вес. Моему счастью не была предела, ведь я заработал свои первые деньги, пусть нечестным трудом, совсем не таким, какой труд для меня хотела бы... ах да. Никто не хотел бы. Я живу собственной жизнью. И на меня единственный рычаг давления – мой собственный мозг и мой разум – никакого сердца, только холодный расчет – который прямо сейчас пытается убедить меня в том, что в идее Руди есть толк и смысл. Это действительно весьма выгодно, особенно, если маленькое недоразумение в виде – фу, боже – свидания закончится ахуенно для меня.
[indent] - Окей, чувак. Она будет ждать тебя в баре, вот по этому адресу, - Руди сует мне бумажку с адресом, на которую я даже не обращаю внимания. Точнее, перевожу взгляд с его рук на лицо с выражением полного ахуевания. – Мы что в фильме про шпионов? Ты бы мне еще закодировал его на каком-нибудь неизвестном языке, Господи, Руди, почему ты так любишь все романтизировать, - в очередной раз фыркаю, выдергивая из его пальцев клочок бумажки. Сую ее во внутренний карман кожаной куртки. Одергиваю футболку, которую друг в очередной раз пытается поправить. – Господи, ты точно не пидор? Ведешь себя так, будто я твоя внучка или, ну, не знаю, твоя подружка, которой ты хочешь отлизать, - чужие руки, наконец, исчезают с моей футболки, а в зеркале встречаюсь с обиженным лицом Руди. – Че сразу пидор-то? – ой, ну ты бы еще губу надул и точно выглядел бы как пидорас. Я разворачиваюсь к нему лицом, хлопаю по плечу, затем по карманам куртки. В одном из них нащупываю пакетик с дурью – слишком мало, чтобы насладиться по полной программе, но на пару дорожек хватит. – Ты же помнишь, что тебе сегодня нужно забрать остальное? – возвращаюсь к самолюбованию в зеркале, бросая взгляд через отражение на друга. Тот кивает головой, я киваю в ответ. – Отлично, тогда я пошел. Если не вернусь до полуночи – позвони, - слышу бормотание в виде согласия в ответ, выхожу за дверь и, дождавшись щелчка замка со внутренней стороны – спускаюсь вниз по лестнице. Из подъезда на улицу, сую руки в карманы, нащупываю пакетик, для собственного успокоения – единственное, чего мне бы не хотелось это потерять вес по дороге. Всегда боялся этого, потому что какая-то параноидальная часть меня всегда боялась, да чего уж там говорить, до сих пор боится, быть пойманным. Дурная манера всегда оглядываться и прятать голову в капюшонах или высоких воротниках куртки – наверное, я издалека выгляжу, как запуганный мальчишка, а на деле – я сатана из кожи и плоти. Толкаю наркоту, подсаживаю людей на кайф, с которого почти нереально слезть – прибыльное дело – единственное, которым может зарабатывать человек, без образования, без семьи и авторитета. Вряд ли моя жизнь стала бы другой, если бы десять с лишним лет назад я не сбежал бы из дома. Но это – последнее, о чем я буду думать и уж, тем более, сожалеть.
[indent] Заворачиваю в переулок. Достаю бумажку из внутреннего кармана, поднимаю голову, чтобы свериться с адресом – еще пара кварталов и точно буду на месте. Знаю все эти улицы, как самого себя – с закрытыми глазами, в любом состоянии могу добрать из одной точки в другую, поэтому до сих пор не понимаю, зачем Руди сунул мне эту бумажку. Он действительно все, абсолютно все, пытается романтизировать – из него получился бы действительно хороший художник, будь у него семья получше и побольше средств, а, ну еще и выдержки, чтобы в момент слабости не упасть на дно наркотической зависимости. Но, что есть, то есть. Он неплохой слушатель, понимает и законы, установленные в стенах нашей квартиры и не разбрасывает носки – разве что остальные вещи, когда ловит очередной ахуенный приход – но это все мелочи. Жить с ним было выгодно – общее занятие, общий досуг. Мы были почти братья, которые сроднились за несколько лет совместной жизни и, никогда не скажу ему об этом, но не знаю, как буду жить, если его в моей жизни станет слишком мало. Фу, что за романтические мысли лезут в мою голову. Дергаю головой, поднимаю вновь взгляд на угол дома, чтобы убедиться в правильности пути – сворачиваю в следующий переулок и буквально через несколько секунд оказываюсь на одной из оживленных улиц. Стараюсь выглядеть как можно менее заметным, не поднимаю глаз, смотрю под ноги и тороплюсь к месту встречи. И только возле дверей бара – поднимаю голову, выпрямляюсь полностью так, словно становлюсь совсем другим человеком. Делаю глубокий вдох, такой же выдох, толкаю дверь от себя и попадаю внутрь заведения. Оно уже сейчас забито под завязку, пахнет дымом и дешевым алкоголем. Неприятный запах, который щекочет нос и заставляет поморщиться. Тороплюсь как можно быстрее уйти в сторону, но сталкиваюсь с местным администратором. Бросаю взгляд на часы, убеждаюсь в том, что моя пара на сегодняшний вечер уже должна быть на месте, обозначаю это администратору и не могу ответить даже на элементарный вопрос о том, как выглядит или как зовут мою... спутницу. Пожимаю плечами, бросаю пространственный взгляд на всех посетителей, особенно на столики в самых дальних углах. Киваю в сторону того столика, где сидит одинокая девушка, внешне очень схожая с описанием Руди. Девушка-администратор пропускает меня внутрь, и я, не меняя направления иду в сторону нужного мне стола.
[indent] - Привет, - сажусь на стул напротив, - я Майкл, друг Руди, - сразу обозначаю кто я и откуда знаю ее, - мне сказали, что ты ахуенная и предложили встретиться. Можем считать, что это свидание вслепую? Если да, то я очень рад, если нет – тебе стоит подумать над ответом, - улыбаюсь настолько обворожительно насколько могу. Расставляю границы и сразу даю понять, кто за этим столом главный. Кажется, эта сучка тоже из не самого простого десятка. Откидывается на спинку углового кресла, закидывая нарочито медленно ногу на ногу, улыбается так, словно видит во мне главную цель и не менее главную жертву сегодняшнего вечера. Мне льстит ее тупость, значит Руди был прав – она очень тупая и язык у нее без костей. Так быстро клюнула на мою наживку, что даже смешно. И я всячески пытаюсь подавить в себе позывы нервно рассмеяться. – Что будешь пить? – щелчком пальцев подзываю официантку. – Значит Руди твой друг? Что он рассказывал тебе обо мне? – типичный вопрос тупой пизды: о себе, о себе, о, еще раз о себе? Бесконечные попытки выставить себя английской королевой разрушают мою иллюзию о том, что тут хоть что-то может выгореть. Она тупая, просто катастрофически тупая и вряд ли вспомнит о том, что нужно мне завтра утром. Ладно, тогда попробуем слиться с данного мероприятия без ущерба для себя. Нужно только побольше выпить.
[indent] Приканчиваем вот уже несколько порций весьма дерьмового виски. С каждым стаканом моя новая знакомая становится все более пьяной, а я все более злым. Мне скучно, а я ненавижу, когда мне скучно. – Надо было припереться в такой дерьмовый бар в таком виде, будто ты шлюха с улицы красных фонарей, - презрительное фыркание куда-то в сторону. Внимательно смотрю на нее, не понимая о чем идет речь. Девушка кивает куда-то в сторону, заставляя меня обернуться. И, о боже, кого я вижу. Знакомая фигура в действительно настолько похабном виде, что у меня в штанах стало тесно за секунду – что удивительно, учитывая не менее похабно разодетую мою пассию на сегодняшний вечер. Стоило бы внимательней оценивать свои возможности и пользоваться тем, что предоставила сама судьба, но... нет. Слишком тупая. Слишком скучно. А кавалер Роксаны прямо сейчас встает и уходит в сторону уборной. – Я сейчас вернусь, - не оборачиваясь бросаю в сторону и встаю с места. Тороплюсь в уборную, следом за неизвестным типом. Моей новой целью, промежуточной, естественно.
[indent] Дергаю ручку на себя, прохожу внутрь. Мнусь некоторое время возле грязных раковин и не менее грязных зеркал, дожидаясь, когда моя цель повернется ко мне лицом – он настолько вылизанный и чистенький, что безусловно повернется, чтобы помыть свои такие же чистенькие ручки. И, да, он именно так и делает. – Скажи только честно, ты действительно думаешь, что она тебе отсосет? – задаю вопрос будто невзначай, опираясь локтем на одну из раковин и заглядывая в глаза. Хочу увидеть истинный мотив его мыслей. Ведь я и так уже все знаю. – Чувак, ты кто и чем ты вообще говоришь? – мажорчик, у которого, наверное, космически богатый папочка. – О Роксане естественно, - говорю, откровенно вызывая на его лице недоумение. – Вы с ней знакомы? – я ухмыляюсь, отворачиваясь. – О, ты даже не представляешь насколько близко, - в моих глазах наглый вызов. Облизываю губы, выпрямляюсь, чтобы сунуть руку во внутренний карман куртки. – Предлагаю обмен. Я тебе свою дамочку – она как раз под стать тебе, очень богатая и красивая. Рокси тебе не по зубам. Ты отдаешь мне свою сучку, а я еще в довесок даю тебе пакетик самого лучшего кокса в этом городе. Вы вдвоем с подружкой его снюхиваете, а завтра приходите за повтором, что скажешь? – прячу пакетик под рукой, двигаю ее в его сторону, не отвожу взгляда. Минута на раздумья. Вижу, как бегают его глаза, как нервно он облизывает губы. Я чувствую этих уебков за версту. Что угодно готовы сделать за дорожку белого порошка. – И как ты себе это представляешь? – вполне логичный вопрос, к которому я был готов. – Мы выходим из туалета и меняемся местами. Ты за мой столик, я за твой, - довожу руку со прятанным весом ближе к нему. Паренек бросает в мою сторону еще один недоверчивый взгляд – не каждый день тебе толкают дурь за телку. Секс ему все равно не светил, а вот теперь точно светит. – Ты же не думал, что эта сука будет сосать тебе всю ночь напролет за бесплатно? Наверное, ты собирался отвести ее в ресторан, раз так вырядился, - киваю на его внешний вид и снова ухыляюсь, заставляя паренька смутиться, хоть он и совсем не похож на человека, который знает, что такое смущение. - Пришлось бы потратить кучу бабок, да и сейчас тоже. Моя дама уже в кондиции. И, ну, так хоть рот рабочий и не пахнет чужими мужиками, что может быть лучше, а? – ну, же, давай, соглашайся.
[indent] Пакетик исчезает в кармане его наутюженных брюк. Закрывается кран с водой, руки вытираются о те же самые штанины и в один момент богатый мальчик мажор превращается в такого же ублюдка, как и я. Мы выходим из туалета вместе, не обмениваясь даже взглядами и лишь в последний момент цепляемся друг за друга, чтобы убедиться, что все идет по правилам. Я сажусь за стол напротив Роксаны, паренек на мое место и игра становится равной. – Привет, киса, соскучилась по мне? – мой наглый взгляд заставляет ее глаза забегать, а лицо вспыхнуть – уверен, она в бешенстве. – Думала, что если придешь на мою территорию с этим маленьким денежным мешочком – я тебя не найду? Какая наивная, Рокси, моя милая-милая девочка. Папочка очень скучал по тебе, - мою губы искажает самая довольная улыбка, какая только может быть на моем лице. О, наверное, сейчас мне прилетит по ебалу, но мне похуй. Мои карманы чисты – я не барыга. А она – как и всегда будет хулиганкой с ахуенно рабочим ртом, который должен быть при мне, а не при каких-то тупорылых мажорах.

[indent] Я, честно говоря, не понимаю почему и как это происходит, но отчетливо чувствую, как начинаю звереть. За одну секунду из вальяжного охотника, готовящегося вот-вот поймать свою жертву, превращаюсь в живого зверя: ноль логики. Разум уходит на второй план, я перестаю соображать, потому что лицо моей старой знакомой, которое сейчас только что появилось и также быстро исчезло из моего поля зрения, будто намекало на то, что моя попытка напомнить о себе была глупой и абсолютно неуместной. И будь я кем-то другим, наверное, расстроился бы. Но я - Майкл Лакруа - и я начинаю звереть. Ни одна сука в моей жизни не позволяла себе настолько нагло и открыто хуесосить меня, тем более на глазах у всех. Все ее слова превращаются в снежный ком, который в моей голове сейчас накручивается и становится размером с нашу планету. Какого хрена она вообще себе позволяет? Как смеет открывать свой рот... когда ее не просили и ведёт себя так, будто она королева ебаного мира, а я не больше, чем ее нелепый слуга, шут, который появился для того, чтобы разнообразить ее скучный досуг. Видимо ее не смутил тот факт, что ее хахаль только что променял ее на дозу кокаина, так ещё и ушёл с другой телкой. Наверное, определённо точно, ее это зацепило, поэтому сейчас весь негатив и злоба сливаются на меня. - Какая жалость, твой не очень умный мажор решил, что кокаин и богатая шлюха лучше, чем ты, - фыркаю в ответ на ее замечания, слежу за тем, как она поднимается и вот-вот двинется в сторону выхода. Успеваю бросить взгляд на ее вид сзади, скользнуть по заднице выше на красивую спину. Невольно облизываюсь и в следующий момент забываю, как дышать - вижу ее лицо слишком близко к себе. Настолько, что буквально чувствую ее дыхание на коже, а нутром ее бешенство. Но оно ничто, по сравнению с тем, что чувствую сейчас я. Дергаюсь на стуле, чтобы скинуть с себя все развратные мысли, которые даже сидеть на стуле теперь мешаются, но упрямо не отвожу нахального взгляда. Если сучка решила открыть свой рот, то нужно непременно найти ему применение. И изрыгание гадостей и мерзостей - мне совсем не подходит. Впрочем, Рокси мое мнение мало волнует.
[indent] - Ты считаешь, что если я решил подсесть к девушке за столик, то мне обязательно что-то нужно? – хмыкаю, отвечая на собственный вопрос, но уже мысленно. О, да, и я добьюсь желаемого чего мне бы это не стоило. Мой сегодняшний секс ушел две минуты назад. Не очень равный обмен получается, если тому клоуну досталось все, то мне на данный момент достается только какая-то хуета. – Может я никак не могу забыть тот шикарный отсос и все это время пытался найти тебя по всему городу? – какой же блеф, какая мерзкая ложь, аж самому противно. Первое – да, второе – абсолютно точно нет. Я никогда не стал бы бегать за какой-то девчонкой, будь она даже самой ахуенной телкой на планете, с самыми ахуенными формами и таким рабочим ртом, что ни одной шлюхе мира не снилось. Никогда Майкл Лакруа не наступит на собственное горло, ради кого-то. Если только этот кто-то – не я сам.
[indent] Не получаю ответа ни на одну из своих реплик. Злюсь еще больше и буквально взрываюсь – внутри – на моем лице все еще стабильное спокойствие и лишь изредка дергающиеся уголки губ, которые вот-вот превратятся в омерзительную ухмылку. Дёргаюсь в ее сторону, просто мечтая вцепиться пальцами в ее горло и сдавить до последнего тихого хрипа. Останавливаю себя в последний момент. Понимаю, что, если сделаю так наверняка потеряю всю свою уверенность и наглость на лице и буду выглядеть, как оплёванный мальчишка, которого поймали на дрочке в собственной комнате. Ах ты ж маленькая шлюшка. Думаешь, что если трахаешься с мажором, то имеешь право открывать свой грязный рот в мою сторону? Рычу про себя, но не позволяю ни одной лишней эмоции проскользнуть на лице. Единственное, что наверняка меня выдаёт - двигающиеся желваки от того, с какой силой я сейчас сжимаю челюсть. До боли, до скрипа. Не могу сделать то, что хочу. Не могу поставить ее на место, раком или боком, чтобы заставить взять свои слова назад. Мы в людном месте, на нас наверняка уже сейчас смотрят любопытные посетители, которых безусловно привлекает роскошный вид моей змеи, и абсолютно простой мой вид. Да и, к слову говоря, когда-то я уже обозначил свои границы, жал понять, что не буду спать с ней или делать что-то такое, что безусловно принесет ей удовольствие. Последний отсос за дозу - так и остался приятным (для меня естественно) воспоминанием. Для неё, надеюсь, тоже. Но судя по тому, как она говорит - вряд ли. А и плевать. С каких пор меня интересует мнение сук, которых я трахал, трахаю или планирую трахнуть? Вот именно. Ни с каких. Такие времена никогда не настанут, это точно.
[indent] Провожаю взглядом, в очередной раз о сейчас про себя ахуенный вид, восхитительную задницу и эта спина, к которой хочется прикоснуться. Пишу наспех смску Руди, с текстом съебаться из квартиры и прибраться там, хотя бы для виду - вряд ли он это сделает, но попытаться можно. Встаю со своего места, опустошаю залпом уже никому не нужный бокал с виски. Морщусь от крепости, тяну руку, чтобы вдохнуть носом приятный запах собственного парфюма. Не расплачиваюсь, потому что заказ не мой, да и с какого собственно говоря хрена. Не успеваю выйти, как назойливый администратор тормозит меня у входа. Я ещё больше начинаю злиться, откровенно огрызаюсь и не чувствую ни страха, ни чувства вины. Бросаю вскользь: запишите на счёт того олуха в дорогом костюме, и, отпихнув от себя руку постороннего, толкаю дверь от себя и вырываюсь на улицу. На прохладный воздух, от которого легче не становится. Отмеряю шаг за шагом, пока стремительно сокращаю расстояние между нами. Рокси не видит меня, ну, или просто не хочет видеть. Поэтому пользуюсь этим своим небольшим преимуществом. Ловит такси рукой, но никто не обращает на неё внимания. Цепляюсь за запястье голосующей руки и дёргаю на себя под аккомпанемент возмущения и отборного мата.
[indent] Не обращаю внимания на людей, которые с особенным вниманием сейчас наблюдают мое такое отвратительное поведение в отношении Рокси. Наверное, думают, какой я козел, даже не подразумевая, какой козой оказалась эта самая «жертва». Вырывается из моих рук, норовит оцарапать лицо, но вместо этого теряет контроль и над второй своей рукой. Крест-накрест, крепко сжимаю запястья, дергаю на себя в сторону переулка, чтобы там дать самому себе возможность усмирить ее. На глазах у тупорылых зевак даже делать подобное не собираюсь. Я не хочу оказаться за решеткой, потому что на суде вряд ли смогу объяснить свое поведение, точнее смогу, но слушать меня никто не станет. Женщины в современном мире обладают какой-то властью неприкосновенности – имеют право оскорблять, даже бить мужчину, а если он сделает тоже самое в ответ – все, пиздец. Проблем не оберешься. А мне они сейчас нахуй не нужны. Поэтому утягиваю ее подальше от любопытных взглядов и излишнего внимания. За огромный мусорный бак, вдоль по стене, туда, куда не попадает свет фонарей, и ни одна живая душа нас не увидит.
[indent] Прижимаю ее к стене, пресекая очередную попытку меня ударить. – А-а-а, киса, лучше не стоит, - сжимаю запястья еще сильнее. Нарушаю нашу перекрестную связь рук. Не успеваю увернуться от хлесткой пощечины. Рычу, возмущенный подобной наглостью, цепляюсь пальцами за ее горло и, встряхнув, прижимаю к стене. Хриплый стон от пришедшего на спину удара удовлетворяет мою жажду полностью обездвижить ее. Впрочем, если бы мог – связал бы по рукам и ногам ведь следующий удар может прийти откуда угодно – эта сучка слишком изворотливая. – Ты думаешь вот так просто можешь опустить меня, как какого-то долбаеба, на глазах у всех и махнув хвостом съебаться в туман? Ты действительно думала, что я спущу тебе это? Серьезно? – пальцы сжимают горло еще сильнее, а контакт глаза в глаза заводит меня, как обезумевшего. – Вылить на меня ушат дерьма и свалить, очень опрометчиво, Рокси, - большим пальцем провожу по мягкой коже шеи, а в момент, когда чувствую очередную попытку дернуться – сжимаю вновь. Она сопротивляется. Естественно, сопротивляется, на другую реакцию я и не рассчитывал. – Не доводи меня, ты прекрасно знаешь, что я могу сделать и уж поверь – сделаю, - хриплю ей в лицо, склоняю голову чуть на бок, чтобы взглянуть на ее лицо под другим углом. Ей явно не хватает воздуха, но даже при этом – рот не закрывается ни на секунду. Облизывает губы, видимо пытается собрать последние силы в кулак, чтобы дать мне отпор, но это – лишь пустая трата времени. И моего, и своего. – Так что ты там говорила? О, нет, я даже повторять это не буду. Слушай, Рокси, спустя столько лет тебя все так же интересует мой член? Почему же ты не сказала о чем-то другом, не знаю, о том, какой я заносчивый ублюдок и как сильно ты меня ненавидишь и лучше съешь дохлую крысу, нежели признаешь, что я для тебя папочка? – ухмыляюсь, не отвожу взгляда. – О, я уверен, что ты скучала по мне не меньше. Думала тебе с этим хуесосом что-то светит? Спешу разочаровать. Он поменял тебя на пакет кокса и тупую дырку. А ты сорвала целый джекпот, тебе так не кажется? – о, конечно нет, можешь еще разок мне сообщить о том, какое я дерьмо, только вот себя не обманешь. – Боишься признаться, что потекла, как только увидела меня? Ты может и заносчивая сука, но я уверен, что твое тело прекрасно помнит мои руки, - облизываю губы, стоит едва вспомнить о нашей последней... близости, если отсос в туалете можно таковым назвать. Скольжу свободной рукой ниже по талии, намеренно спускаюсь ниже к бедрам. С каждым сантиметром ниже чувствую, как сильно она дрожит, будто всем своим существом отказывается признавать такой постыдный – для нее – факт моего превосходства. – О, мне стоило к тебе только прикоснуться, а ты уже дрожишь, будто предвкушая продолжение. Скажи, что это не так, - ухмыляюсь снова, опуская руку еще ниже. Сжимаю горло, когда она пытается огрызнуться, пресекая эту нелепую попытку. Пробраться рукой под ткань длинного платья оказывается не так уж и сложно. Глубже, по внутренней стороне бедра, чувствую, как сжимает бедрами руку, дергается снова. И снова. Пытается избавиться от моих рук, и вероятней всего от моего присутствия в целом. Она что пытается позвать на помощь? Серьезно? Хлесткая пощечина ставит в тупик, а я, пользуясь ее шоком и недоумением от происходящего проникаю пальцами под ткань нижнего белья. – Ммм, серьезно? Настолько все плохо? Любишь пожестче или в восторге от меня? – мне едва хватает сил, чтобы не рассмеяться в голос. Влажная кожа выдает с головой, и чем дальше оказываются мои пальцы, тем слабее становится тело, едва сдерживаемое моей же рукой. Мне просто необходимы сейчас как минимум четыре руки, чтобы успевать управляться со всем тем, что так ярко рисует мне мое воображение. Но все же придется чем-то жертвовать, и если рука на ее шее – гарант ее не побега, то вот рука между ее ног – маленький бонус. А я так нагло лишаю ее его. С наслаждением на лице, с тяжким выдохом. Не хотел показывать, что жалею об этом, но то, что мне хочется сделать с ней сейчас – ни с чем не сравнится. Жалею, что не сделал это еще тогда, два года назад. Но сейчас не могу не воспользоваться моментом и этим тягучим чувством тоски от долгой разлуки. Мне сейчас также ахуенно хорошо, как если бы кто-то в детстве вернул мне любимую игрушку, с которой пришлось вынужденно расстаться.
[indent] Бросаю взгляд по сторонам, убеждаясь в том, что нас абсолютно точно никто не увидит – разве что услышат, но и эту проблему можно решить. Разворачиваю ее спиной к себе, придавливая рукой вновь к стене. Дергаю пряжку ремня на себя. Адреналин от происходящего просто зашкаливает – это неописуемое чувство восторга, перемешанного с больным возбуждением и таким же больным предвкушением, сейчас сведут меня с ума. – Только попробуй издать хоть один звук, - рычу ей в ухо, просто игнорируя все последующие реплики. Плевать, что она говорит. Я не знаю, что сделаю с ней, если только попробует открыть рот не по делу. На данный момент – он должен быть закрыт, я все сделаю сам. Развожу ноги в сторону, но узкое платье не позволяет сделать так, как мне хочется, поэтому нахожу решение проблемы почти моментально. На глаза попадается золотой «позвоночник» платья, который дает предательски отблеск в ответ на едва доходящее до нас уличное освещение. Задираю платье сзади, сдергиваю ткань нижнего белья. Господи, я сейчас просто свихнусь от желания. А возбуждение, как самый настоящий приход бьет по затылку с такой силой, что мне хватает буквально секунды, чтобы оказать внутри нее. Резкий толчок вырывает из ее груди хриплый стон в ответ на мой такой же. – Так ты не ответила на вопрос, Рокси, - цепляюсь пальцами за рассыпанные по плечам волосы, чтобы подтянуть ее голову к себе ближе и шепнуть это в самое ухо. – Ты скучала по мне? – к чему эти вопросы я и сам не знаю. Планка падает, следующий ее хриплый стон сводит меня с ума окончательно. – Будем считать, что это было твое красноречивое «да», - дергаю за «позвоночник» снова, наклоняя ее ниже. Впиваюсь пальцами в бедра и делаю еще один толчок. И за каждым следующим теряю рассудок окончательно, уже не надеясь хоть когда-то вернуть его себе. Сейчас я целиком и полностью переключаюсь на то, о чем мечтал последнее время – на секс, и на втором месте та, у кого я его отобрал. И плевать, что она не давала согласия. Ее тело уже давно дало согласие, не реагируя на мысленные уговоры хозяйки.

[indent] Цель оправдывает средства? Возможно. Особенно, когда эта цель строптивая сука, которая теперь стонет подо мной так, словно ее не трогал мужчина уже лет семь. Не знаю, чем она занималась все эти два года, где была и на ком скакала. Меня это мало волнует. Больше волнует то, как она выгибается мне навстречу, не стесняясь собственных желаний, хотя лишь мгновение назад сопротивлялась и строила из себя не то целку, не то монашку. Ни на ту, ни на другую Рокси не была похожа, даже в момент нашего первого знакомства. Это незабываемое чувство превосходства, когда она встала на колени, лишь ради того, чтобы я соблаговолил дать ей то, о чем она мечтала и грезила. Она готова была унизиться передо мной, как угодно, а я не чувствовал при этом никакой жалости. Мне было абсолютно плевать на ее душевный мир, на ее мысли и желания. Я хотел только одного: натянуть ее рот как можно сильнее и заставить давиться моим собственным эго. Впрочем, как и сейчас. Только на этот раз цель куда более значимая. Не знаю, почему не воспользовался этим тогда. Почему не посадил ее на цепь зависимости от самого себя - какая глупость, ведь невозможно посадить человека, уже сидящего на чем-то, в ее случае, на порошке так прочно, что снять просто невозможно - и не пользовался этим как можно дольше. На этот раз решаю, что упускать такую возможность больше не посмею, раз жизнь так любезно предоставляет мне второй шанс. Зачем вообще все это начал? Зачем потащил ее в переулок? Почему просто не оставил на улице и не пошёл своей дорогой? Я не знаю. Ответа на этот вопрос нет и не будет. Будут только хриплые стоны, которыми она давится, ведь моя рука все ещё сжимает ее рот и не позволяет ни одному звуку обнаружить нас. Адреналина становится все больше. За каждым толчком - разума остаётся все меньше и совсем скоро, я потеряю контроль над ситуацией и собой тоже, окончательно. Нельзя этого допустить. Нельзя позволить ей получить то, что так хотела - ведь тело не обманешь. Не будет такого мгновенного возбуждения у той, кто получает ахуенный секс стабильно. А судя по ее шмоткам - вряд ли ее рот настолько роскошный, что она может себе позволить подобные платья - секс у неё был. Неважно сколько раз, где с кем и в каких позах. Сейчас она рычит и в разрез с собственным мнением стремится быть ещё ближе. Поддерживаю ее желание. Вжимаюсь в нее сильнее, хочу оказаться в ней полноценно, так глубоко насколько позволит собственная и ее физиология. Упираюсь свободной рукой в стену. Выпускаю шею из грубых тисков, потому что почти инстинктивно сжимаю пальцами бёдра. Чувствую, как она напрягается, как сжимается изнутри, готовая вот-вот кончить. А кто сказал, что будет так, как хочет она? Кто сказал, что в этой маленькой игре в изнасилование - она ведёт и все будет так, как, наверное, строчится в ее голове сейчас. Маленький глупый план, который нарушаю в один момент. Стоит только дёрнуться назад. Оборвать самого себя, не позволить оргазму накрыть с головой, ни себя, ни ее.
[indent] Дышу тяжело. Перед глазами сотня мелких точек. Каждая мышца сжимается и не позволяет отключиться от состояния дикого возбуждения. Ее зад соблазнительно приглашает продолжить. Но я не сдамся. На осознание того, что все неожиданно - для нас обоих - закончилось требуется несколько секунд. Я рычу едва слышно, потому что застегнуть штаны и сделать вид, будто это то, чего я хотел больше всего сейчас - слишком сложно. Хочу поставить ее на колени… нет, хочу войти в неё прямо сейчас и несколькими резкими толчками закончить начатое. Но вместо этого дышу тяжело, и стоит ей развернуться, вновь придавливаю к стене. Изучаю эмоции растерянности и злобы на лице. Не понимаю, как ей удаётся совмещать несовместимое и, честно говоря, восхищаюсь этим. Несколько грязных фраз в мой адрес остаются без ответа. Цепляюсь пальцами за ее запястья, выкручиваю, даю понять, что ей прямо сейчас стоит закрыть свой красивый рот и не злить меня: будет только хуже. Улыбаюсь, потому что даже не смотря на обломанный кайф, впереди будет ещё лучше, ещё более горячо и развратно. Так, как я люблю. Так, как любит она, просто не признаётся в этом ни себе, ни своим тупым мажорам, ни, конечно же, мне.
[indent] Игнорирую ее сопротивление, одергиваю платье, не опускаясь до того, чтобы поднять с асфальта нижнее белье - ей оно сегодня точно не пригодится. Она не получила желаемое и сейчас вся эта злоба, ненависть - рвётся наружу только из-за этого. Мне кажется я за несколько минут подобной близости, перекинувшись парой обидных фраз изучил все ее слабые места. Она слишком откровенно указала мне на них, а теперь… ну, даже не знаю, что она будет делать. Зато я знаю, что буду делать я. Тянуть за собой в сторону улицы, сдавливая рукой талию, и игнорируя каждый удар по плечам и самое, которые она наносит абсолютно рандомно, привлекая внимание окружающих. Она не пытается вырваться - лишь создаёт видимость и даже не представляет, как сильно меня это возбуждает. Никто ей не поможет. Человек, который сам хочет того, что получила сейчас она - никогда не будет вести себя вот так вульгарно и вызывающе. Не будет создавать видимость сопротивления, найдёт момент и сбежит - стоит лишь на мгновение отвлечься. Но она не делает этого. Поэтому мне с лёгкостью удаётся засунуть ее в первое попавшееся такси, сунуть наличку водитель и назвать свой адрес. Очень надеюсь, что Руди уже свалил нахер, иначе ему не понравится то, что он увидит. Машина трогается с места, а моя спутница все ещё активно работает ртом не там, где нужно. Продолжает обсыпать меня оскорблениями, одно другого обиднее и неприятнее. Теряю терпение окончательно. Сжимаю рукой ее талию, второй затыкаю рот, чтобы больше не позволить ей все это надменное дерьмо, как будто она английская королева, а я грязь из под ногтей ее собак. - Закрой рот, Рокси, - рычу ей в ухо так тихо, насколько позволяет мое взбешённое состояние. Очень не хочется привлекать внимание нашего водителя. Ему конечно абсолютно насрать, но кто знает насколько быстро в проснётся чувство справедливости и жажда помочь девушке, попавшей в беду. В беду, о которой мечтала все это время. - Не пытайся прикидываться невинной овечкой. Ты настолько мокрая, что смогла бы увлажнить все пустыни Африки, и если начнёшь отрицать и это, то мне придётся доказать тебе обратное. А я не люблю никому ничего доказывать. Особенно то, что до смеха очевидно, - рука сильнее цепляется за лицо, сдавливая челюсть, и заставляя ее перестать дёргать головой так, словно она у неё лишняя. - У меня есть то, что безусловно тебя заинтересует, - склоняю голову в бок, чтобы убедиться в ее заинтересованности. По глазам понимаю: она просекла фишку и знает куда и зачем мы едем и что именно я могу ей предложить. - Я, конечно, наслаждаюсь твоим сопротивлением вдоволь, впрочем как и ты, - рука с талии плавно соскальзывает ниже на бедро. Собираю пальцами немного ткани платья, но как ни старался бы, оголить кожу полноценно не получится, поэтому пользуюсь тем, чем могу. Сжимаю пальцами кожу, заставляя ее тихо вздохнуть, не знаю уж в честь чего: удовольствия или неприятных ощущений. Мне плевать. - Ты получишь то, что ты хочешь, как только я, точнее мы с тобой, получим желаемое. Не стоит огрызаться и вести себя так, будто ты хищник, а я твоя добыча. Правила игры изменились и сейчас ты - моя добыча, - облизываю губы, считываю по вспыхнувшему взгляду ее возмущение, которое не успевает обрушиться на меня. Машина уже тормозит возле знакомого дома. Освобождаю ее бедро от плена руки, сую руку во внутренний карман куртки, чтобы достать купюру и сунуть ее в протянутую водителем руку. Дёргаю ручку двери, толкаю Рокси наружу, не выпуская ее лица, выбираюсь следом. Теперь рука цепляется вновь за ее запястье, не позволяя сбежать. Тяну за собой, в сторону входной двери, игнорирую все ее комментарии и нахальные попытки задеть меня. Минуем первый этаж, и как только двери старенького лифта за нами закрываются - закрывается ловушка для нас обоих.
[indent] Нас не ответят по камерам - здесь слишком хуево с безопасностью и даже если вызвать копов - они приедут на пятый раз, особо не торопясь и не проявляя обеспокоенность. Этот район кишит ублюдками, здесь каждый день происходит что-то страшное, и все местные уже давно привыкли к подобным качелям событий. Рокси никто не поможет. Только я. Потому что в моих планах не было ничего противоестественного. Я хотел получить то, что принадлежало мне по праву всегда, с момента нашего знакомства и что она так беспорядочно раздаривала всяким долбаебам. Поэтому не удивительно ей оказаться загнанной в угол лифта. Очередная попытка ударить меня заканчивается сжатым в тиски пальцев запястьем. Дёргаюсь в ее сторону, чтобы почти пригвоздите ее к углу лифта жестким поцелуем. Не поддаётся и на этот раз, но стоит моей руке скользнуть ниже, по соблазнительной коже, по внутренней стороне бедра, как губы приоткрываются, теряясь в новом стона и вот - уже жадный поцелуй в ответ на мой, пытающийся перехватить инициативу и загнать в угол уже меня. Не так быстро. Тяну вниз молнию на платье ещё раньше, чем откроются ебаные двери. Молния не поддается с первого раза, от чего Рокси дёргается, видимо боясь, что я порву ее, и в ту же секунду оказывается вновь прижатой к углу одним резким движением. Лифт открыт, нам нужно как можно быстрее выйти наружу, иначе следующими нашим возможным сопровождением может стать тот сидевший за убийство головорез, живущий парой этажей ниже. На этот раз мне не приходится вытаскивать ее силой. Губы в следующем поцелуе без надежды на то, чтобы хотя бы немного отстраниться просто не позволяют ей этого.
[indent] Мы покидаем кабину лифта. Чувствую, как несдержанно стягивается с моих плеч куртка, а молния каким-то чудом оказывается расстегнутой. Чертовы ключи, в кармане джинс, никак не попадают в дрожащие от адреналина и возбуждения руки. В надежде, что Руди все же обладает толикой мозга, дёргаю ручку двери на себя и заталкиваю Рокси внутрь. Дверь открыта - значит Руди получил мое сообщение и буквально несколько минут назад выскочил наружу. У нас было негласное правило открытой двери, когда одному из нас перепадало что-то подобное - мы оставляли дверь открытой и выскакивали наружу, стоило лифтовому механизму заработать. Не знаю, на что мы надеялись, но эта схема всегда работала безотказно, как, впрочем, и сейчас.
[indent] Куртка остаётся в коридоре. Платье вот-вот затрещит по швам под моими неугомонными руками. Рокси хочет помочь, но я не позволяю. Перехватываю ее руки, прижимаю к стене, заставляю вновь глубоко выдохнуть. - И после этого ты хочешь мне сказать о том, что не хотела меня? Грязная лгунья, - пальцы сдавливают шею лишь на мгновение, потому что мне с каждой секундой все больше хочется стянуть с неё ебаное платье, поставить ее раком и оказаться в ней, прекратив все эти ненужные разговоры. Ткань платья сползает по плечам, ниже на талию, обнажая полностью тело. Брякающий звук «позвоночника» объявляет о том, что я избавился от этой преграды полностью, и следующий толчок в сторону знакомой комнаты непременно повлечет за собой ахуенные последствия. Стягиваю с себя ненавистную футболку, заставляю ее пятиться в сторону кровати - тут ни черта не видно, сам даже не могу представить как ориентироваться и даже не уверен в том, что нахожусь в своей комнате, а не в заваленной дерьмом гостиной. Плевать. За звуком пряжки, звучит рваный выдох. Резкий шаг вперёд сокращает расстояние между нами максимально. Дёргаю Рокси на себя, разворачиваю спиной, чтобы толкнуть на кровать. Цепляюсь пальцами за бедра, не позволяя отстраниться или отползти хоть на миллиметр от себя. Скольжу рукой между ног, срывая с губ развязный стон. Закидываю голову от наслаждения, чтобы в следующий момент услышать такой же стон, только от резкого толчка. Ещё лучше, чем первый раз. Ещё круче, чем что-либо, когда-либо. Вытягивается как струна, вновь пытается отползти, но я не позволяю. Сжимаю кожу бёдер до боли, до синяков, со следующим толчком оставляю звонкий шлепок на ягодице, и с последующим ярким стоном, уже не могу остановить ни себя, ни своё безумное желание долбить ее так, как хочу. Не прислушиваясь к ее словам и ругательствам, ориентируясь только на собственные «хочу» и на ее рваные стоны, заглушаемые лишь собирающимся под ней одеялом. Не может сопротивляться тому, что чувствует. Наслаждается этим также, как и я по дикому, бесконтрольно. Так ахуенно, что хочется продолжать хоть всю ночь. Толчок, удар по ягодице, стон. Бесконечная симфония звуков, от которых дрожит каждая мышца и душа вот-вот вырвется наружу. Хотя, какая душа. У меня ее уже давно нет. А свою Рокси продала за очередную дозу.

hold me,
[indent]  [indent]  [indent] just control me,
[indent] [indent][indent] l i k e   y o u   o w n   m e
   [indent][indent][indent][indent][indent][indent] p l a y   m e,
[indent]  [indent] dominate me, [indent]  [indent]
[indent]  [indent]  [indent]  [indent] you're amazing
( i hate that i... )

[indent] Я впервые чувствую себя настолько обезумевшим. Полностью теряю контроль над самим собой, отпускаю невидимые поводья и даю всем демонам властвовать надо мной и ситуацией. Становлюсь агрессивным с каждым толчком. Срываюсь в бездну и не желаю ничего слышать в противовес тому, что чувствую, тому, что делаю. Каждый ее стон будто подчеркивает жирной линией правильность того, что я делаю. Давай, Рокси. Хочу слышать тебя, каждый твой стон, превращающийся в рык, в скулеж. Она буквально воет подо мной, вжимается в кровать так, словно боится, будто через секунду я раздавлю ее собственным телом или намертво вобью в гребаную кровать. Для полноты ощущений мне осталось только засмеяться, словно безумный гений, тот самый отрицательный персонаж в любой смазливой истории, у которого в итоге ничего не получится, и он в сухом остатке останется буквально ни с чем. Со мной этот номер не пройдет. Я беру все, что хочу. Забираю силой, грубой, жесткой, не содержащей в себе ни капли сострадания или уважения. Брать. Брать. Брать. Ничего не отдавать взамен, если только то, что я делаю можно назвать именно так. Как ни крути в нынешних обстоятельствах происходит двусторонний обмен, как бы я ни старался отрицать это и убеждать самого себя в том, что ничего ей не даю. Даю. Все эти эмоции, все, что она чувствует - меня, возбуждение, оргазм, который безусловно накроет ее с головой также сильно, как меня самого. Это конечная точка, до которой я собираюсь добраться даже если мне придется долбить ее всю ночь напролет. Я жажду услышать, как она умоляет меня дать ей кончить. Жажду услышать это также сильно, как и ее завывающий стон, подтверждающий пик наслаждения и заставляющий мои мозги превращаться в бесформенное желе. Мне проще было бы убить ее в том переулке, но все же я не сделал этого и вряд ли смог бы. То, что получаю сейчас в сто крат лучше. Это буквально сводит с ума. Рука уже ноет от количества оставленных на ее заднице шлепков, а она все равно продолжает выгибаться мне навстречу, будто хочет еще. Будто боль ее совсем не пугает, а наоборот - она получает от этого какое-то извращенное удовольствие, даже в тот момент, когда я наношу еще один удар, оставляя на коже весьма заметный отпечаток собственной ладони. Рычу, срываюсь на какой-то нереальный ритм, ведомый только одним желанием - кончить прямо сейчас. Честно говоря, мне абсолютно плевать кончит ли она, но судя по тому, как она заходится в стонах - ей этого не избежать. Я никому ничего не доказываю, я получаю то, что заслужил. Я купил ее сегодня за пакетик с наркотой и за парочку выпитых коктейлей, которые успел оплатить своей прежней спутнице. Ей придется отрабатывать то, что было потрачено. И совсем неважно, что она даже не знает об этом. Думает, наверное, что я жаждал и мечтал трахнуть ее все эти два года. Возможно, да, но кто сказал, что я сообщу ей об этом и тем самым потешу самолюбие и эгоистичную любовь к самой себе, с чем у нее, судя по ее словам и выражениям проблем не было от слова совсем.
[indent] Последний толчок заставляет ее взвыть в голос, а меня сорваться на рык, которые не подчиняется мне и рвется наружу, словно вся моя темная сущность прямо сейчас решила показать себя во всей своей красе. Впиваюсь пальцами в ее бедра, дергаю на себя, чтобы не потерять ни дюйма ее тела, потому что нуждаюсь в этом, потому что хочу почувствовать ее полноценно, словно не смогу сделать этого снова еще раз и еще и еще. Бесконечное количество раз до тех пор пока силы не иссякнут и я не вырублюсь замертво. Не боюсь этого, жду и жажду, словно одержимый. Беру небольшую передышку, потому что сердце кажется совсем перестало биться, а сбитое дыхание не так просто восстановить, как казалось на первый взгляд. Я давно не испытывал ничего подобного. Эмоции на грани чего-то нереального, такие же нереальные, как и обстоятельства, в которых мы оказались. Какова была вероятность нам сегодня пересечься? Кто-то планировал это? Нет. Но все же судьба распорядилась именно так: мне досталась тупая сука, а ей тупой долбаеб. Слагаемые сменили друг друга и все встало на свои места. И сейчас мы лежим на моей кровати в гробовой тишине, которая нарушается только нашим сбитым дыханием и тяжелым вздохом, когда Рокси находит в себе силы выскользнуть из под меня и оказаться рядом. Лицом к лицу. Пытаюсь разобрать в темноте эмоции на ее лице, но не могу. Ни вижу ни одной из них и от этого начинаю злиться еще больше. Но это не сравнится с бешенством, которое вспыхивает, словно спичка, за секунду, когда она оказывается на мне. Если в виски того клоуна была виагра - я не удивлюсь, потому что чувствовать такое бешеное возбуждение снова, с разницей буквально в несколько жалких минут просто нереально. Как и то, что происходит дальше. Тянусь руками к ее бедрам, чтобы направлять, чтобы помочь быть еще ближе и не позволить соскочить в самый ответственный момент - вероятность того, что она решит отомстить все еще не исключаю, поэтому веду себя предусмотрительно, впрочем. Мозги отказываются думать и рассуждать логически. А когда мои руки попадают в тиски ее рук и остаются в неподвижном состоянии - вылетают через дырку в затылке. Потому что это - выстрел в упор. Это убийство одним единственным действием Майкла Лакруа был убит в абсолютно неравном бою. Я восхищаюсь и поражаюсь ее смелости, не могу сдержать нервный смешок, когда отдает приказ лежать. Смешок перерастает в какой-то обезумевший смех, потому что меня забавляет такая скорая смена наших ролей в этой странной игре. Еще полчаса назад я рычал ей в ухо о том, что она - моя добыча, а сейчас в роли добычи оказался сам. - Слушаюсь и повинуюсь, - смех, смешанный со стоном, срывается с губ вместе с фразой. Она продолжает двигаться на мне так, как хочется ей, держит в плену мои руки. Ты действительно думаешь, что сможешь управлять мной вот так просто? Думаешь, что способна забрать власть из моих рук, стоит лишь обездвижить меня? Я мог бы сейчас заговорить ее до смерти, заставить покраснеть несколькими фразами - хотя, покраснеть и Рокси понятия абсолютно несовместимые - но вместо этого продолжаю подыгрывать ей и ее маленькой игре в госпожу. Лежу, почти послушно, наслаждаюсь ее жаром и соприкосновением наших тел. Мне нравится как она двигается. Нравится, как сжимает меня, как насаживается на меня, срываясь на стоны не меньше, чем я сам. Но любому наслаждению рано или поздно приходит конец, разве не так? Она либо подчиняется моим правилам, либо эти правила меняются и она в любом случае им подчиняется.
[indent] Теряет хватку на мгновение, а я нагло пользуюсь этим. Цепляюсь за ее руки, дергаю на себя, заставив приблизиться ко мне максимально и соскочить с главного рычага управления моим мозгом. - Какая же ты глупая, Рокси. Наивная девочка, уверенная в том, что я буду послушным мальчиком, просто потому что ты решила присесть на меня сверху? - хмыкаю в ответ на собственный вопрос. Скольжу пальцами по ее рукам, добираюсь до плеч быстрее, чем она успевает сообразить. В следующий момент цепляюсь пальцами за шею и валю ее на спину, вновь оказавшись сверху в позе победителя. - Люблю, когда девочки скачут на мне сверху, но не люблю, когда мне приказывают. Попробуешь еще раз? - нотки издевки в моем голосе не услышал бы разве, что глухой. Она дергается, пытается сбить меня, отвлечь и вновь взять сверх в нашем весьма неравном бою, но пальцы на шее с каждой подобной попыткой смыкаются все сильнее, давая понять, что так, как хочет она - не будет. Точно не сейчас. Хриплый стон, срывающийся с ее губ дает мне возможность переместить руку выше, на контур челюсти. Свободная рука ложится на бедро, поднимая тело для собственного удобства, чтобы со следующим грубым толчком вновь оказаться в ней. Горячее дыхание обжигает губы, заставляет меня облизнуться. - Давай еще разок, - издеваюсь и не скрываю наслаждения, которое получаю от этого. Еще толчок, еще один стон, поток дыхания, которое тянусь забрать с поцелуем. Впиваюсь в ее губы, не спрашивая разрешения, просто потому что хочу забрать у нее все, что она так активно старается спрятать у меня или того хуже - отобрать. - Какая жадная девочка, - цокаю языком, качаю головой, отказываясь принимать произнесенное вслух, как факт. Мне недостаточно того, что мне предлагают. Она не дает мне все, что у нее есть, значит я заберу то, что могу дать сам.
[indent] Возможно поступаю абсолютно точно неразумно и нелогично, но мне плевать - разрываю контакт с ней полностью. Оставляю лежать в полном ахуе на кровати, когда обрываю все то, от чего она как ни крути получала удовольствие. Встаю на ноги, молюсь всем Богам, чтобы они продержали меня хотя бы до ближайшего стола. Тянусь к джинсам, которые так небрежно оставил на полу. Одеваю их, застегиваю пуговицу, ширинку, стараюсь быть максимально аккуратным в собственных действиях, ведь если эта сучка не желала отдавать мне все, то я блять был вполне к этому готов. Но, видимо не судьба. - Я тебе тут обещал кое-что, так что можешь больше не стараться. Вряд ли я смогу получить от тебя что-то большее, ведь ты маленькая наглая и очень жадная киса, - разворачиваюсь к ней спиной, не уверен, что в следующий момент не получу сотню ножей по всему ее периметру, иду в сторону стола, на котором не было абсолютно ничего кроме маленьких кухонных весов и пакетов, купленных на распродаже. Все, что нужно для расфасовки, впрочем, занимался я этим в исключительно редких случаях - товар предоставлялся уже заранее расфасованный, мне оставалось только сбывать его. Дергаю нижний ящик стола на себя, роюсь в нем рукой, не с первого раза нащупываю то, что мне нужно. Руки не слушаются, ноги тоже держатся на добром слове, ведь от осознания того, что за моей спиной, прямо на моей блядско кровати лежит абсолютно обнаженная и не до конца удовлетворенная девушка сбивает мои мысли с правильного курса. Впрочем, в данный момент любой курс будет правильным, кроме того, что находится у нее между ног. Кидаю пакетик на стол, предлагаю ей подойти и забрать его самостоятельно. Сам же продолжаю копаться рукой в ящике, нахожу маленький металлический портсигар, в котором непременно лежал хоть один, но туго забитый косяк. - Я думаю мы в расчете, - киваю в сторону пакетика, для достоверности, указываю на него рукой. - Можешь забрать, я-то в отличие от тебя не жадный, - да, я скажу об этом еще не раз, можешь не сомневаться. Злорадствую, а сам злюсь так, будто это меня только что обломали и не дали кончить. С технической точки зрения, все именно так и было, но инициатором облома был я сам, поэтому нечего винить ее. Наверное, так бы я сказал, если бы не делал все с точностью да наоборот. Слышу скрип кровати, ознаменовавший ее подъем. Чувствую, как по спине от затылка до самой поясницы проходит предательская дрожь - чувствую на себе ее взгляд именно так. Она прожигает меня насквозь, уверен, что через несколько секунд где-то на животе появятся кровавые дыры, если не от взгляда, то от чего-то острого, проходящего насквозь точно. Но вместо того, что нервничать и волноваться, поджигаю косяк и делаю первую раскуривающую затяжку. Держу в себе, выпускаю остатки дыма наружу. Следующая затяжка идет гораздо легче, разве что трава все также сильно обжигает легкие, но я из последних сил сдерживаюсь, чтобы не закашляться. Рокси оказывается рядом со мной, когда следующую затяжку выпускаю в воздух. Прикрываю глаза от наслаждения. Голова переходит в состояние приятного помутнения. Кажется, я слышу ее голос, какой-то сильно амьюченный, и на секунду думаю, что мне это просто показалось. Как и все, что происходило до этого. Достаю все из того же ящика тетрадку. Из нее вытаскиваю пластиковую карточку. - Если хочешь, можешь опробовать прямо сейчас. Я советовал бы начать с десен, но тут, как тебе больше нравится, - со смешком в голосе, делаю какой-то странный пространственный жест рукой, прикрываю глаза. Разворачиваюсь спиной к столу, чтобы найти в нем хоть какую-то опору, потому что мой опорно-двигательный больше мне не принадлежал. Рядом какая-то возня, глубокий вдох, от чего начинаю смеяться еще ярче, и мой собственный смех настолько раздражительный и мерзкий, что хочется вырезать себе голосовые связки, лишь бы больше себя не слышать.
[indent] Пытаюсь прийти в сознание, когда чувствую, как мою шею затягивает что-то постороннее. Наверное, это змея, ведь я могу сейчас оказаться где угодно. Просто галлюцинации, естественное побочное явление такого убойного косяка. Но воздуха становится все меньше, затем следует резкий рывок куда-то в сторону, а передо мной возникает лицо Рокси, отрезвляющее - что удивительно - мое сознание в одну секунду. В голове что-то щелкает. Кажется это был выстрел, еще один, который она произвела снова в упор. Вижу в ее руке ремень, вопросительно выгибаю бровь, хотя она, наверное, сейчас этого даже не видит. - Что ты делаешь, Рокси? - очередная попытка посмеяться заканчивается удушливым кашлем и следующим рывком в сторону для меня, к Рокси - для нее. И только спустя какое-то время до меня доходит - в ее руке конец ремня, моего блять ремня, который теперь душит меня, словно змея, которую я столько времени грел у себя же на груди. - Ты серьезно думаешь, что это сойдет тебе с рук? - рычу, но рык превращается в какой-то сбитый шепот. Это пиздец как заводит. Меня заводит то, что она делает. Я снова чувствую наваливающееся на сознание возбуждение. От того, как она толкает меня в сторону кровати, не разжимая воображаемый поводок. Наслаждается властью даже не подразумевая, что я прямо сейчас наслаждаюсь этим куда больше. Глупо сопротивляться, глупо говорить о том, что у нее ничего не выйдет, потому что это работает. Мое тело не подчиняется моим мольбам, реагирует мгновенно и так остро, будто мне действительно всыпали добрую порцию виагры. - Ну, хорошо, - снова пытаюсь рычать, но вместо этого едва не стону в полный голос. Оказываюсь спиной на кровати, снова в тех же обстоятельствах, что и до этого, но на этот раз мной движет любопытство, а не жажда управлять процессом. - Чего желаете, ваше величество? - с издевкой в голосе, с восторгом и упоением где-то в глубине моей испорченной души. Все это кажется какой-то иллюзией, потому что поверить в то, что это происходит прямо сейчас - почти нереально. Но в следующий момент, когда ремень натягивается сильнее, заставляя меня приподняться, а Рокси уверенно продвигается к моему лицу - все становится до смешного понятным. Она хочет получить все. Обыграла и уничтожила. Решила, что я спущу ей это с рук? Спущу, потому что когда ремень стягивает кожу сильнее, я приподнимаюсь, а руками притягиваю ее к себе ближе, чтобы в следующий момент скользнуть языком по влажной, горячей коже. Даю ей то, чего она так хочет - полный контроль над ситуацией и мою мнимую покорность. Все это вместе срывает стон наслаждения с ее и... боже, с моих губ одновременно, стоит только осознать насколько она влажная, жаждущая почувствовать меня, забрать то, что я так нагло отобрал у нее. Я точно рехнусь сегодня. А может все проще, и я уже рехнулся. В едином безумном порыве, который не поддается никаким правилам логики. Теперь точно нет. Противоречу сам себе, собственному нутру и характеру, но мне сейчас больше, чем насрать на все это. Сейчас я получаю какое-то извращенное удовольствие от того, что делаю. И не хочу останавливаться, даже не смотря на то, что вся моя гордость и весь мой характер отправлен далеко в пизду. Незаслуженно далеко. Но, боже, как же мне насрать.

[indent] Рокси одна из тех женщин, которой хочется обладать. Ладно, буду откровенным - она одна из тех женщин, которых хочется трахать до потери сознания и после этого, задыхаясь от недостатка кислорода, лежать на любой горизонтальной поверхности и наслаждаться своей ебаной жизнью. Я никогда никому не позволил бы поставить свою свободу под удар. Никому не позволил бы вести себя вот так нагло и вызывающе. И уж тем более никому и никогда не дал бы затянуть ремень, как поводок, на собственной шее. Я слишком люблю свою свободу, дорожу ей и трясусь, словно мать над своим новорождённым ребёнком. Свобода - единственное, что у меня есть и никто, никогда не посмеет у меня ее отобрать. Даже Рокси.
[indent] Впрочем, идти на компромисс с самим собой тоже иногда довольно выгодное занятие. Обменять двадцать, тридцать минут на стоны, которые срываются с ее губ сейчас - вполне удачная сделка, на которую я, хоть и с неохотой, но все же соглашаюсь. Да, сейчас я веду себя так, будто повинуюсь, не проявляюсь сопротивление, полностью отдаюсь на волю ее сумасшедшего желания и никогда не признаюсь в том, что делаю это, потому что мне это нравится. Я завожусь как ебаная гоночная машина, за секунду, пробуя ее на вкус, как и стон, который нарушает гробовую тишину, повисшую в комнате и такую ощутимую, что ее можно было бы коснуться рукой. Мое рычание говорит о том, что я в бешенстве, но чувствую я совсем иные эмоции. Ремень стягивает кожу на шее сильнее, я намеренно опускаюсь ниже, чтобы заставить ее дёрнуть меня на себя, в глубине души принимая факт моих сокрытых желаний и извращений, о которых не смел бы подумать с любой другой девушкой. Вечное доминирование, секс ради удовольствия, которое получу эгоистично один, не удосужившись спросить, а все ли устраивает мою партнершу. Меня мало интересует их мнение. В данной ситуации мне также плевать, но то, что она отдаёт мне, пусть и с трудом, говорит само за себя. Нельзя быть такой мокрой, если происходящее тебя не возбуждает. Нельзя быть такой наглой, если в твоих планах нет пунктика о сведении с ума человека. Если я не окажусь в психушке сегодня или завтра с раздвоением личности - потому что две части меня, абсолютно противоположные друг другу, до сих пор не могут прийти к вполне логичному компромиссу - это будет ещё одним чудом света. Но и это меня совсем не волнует. Мое любопытство берет верх над разумом и логикой. Желание попробовать что-то новое, то, что оказывается так близко к истине - вот, что управляет мной сейчас. Ее голос, ее призывы, подобные приказам, заставляют тело впадать в состояние покорного оцепенения, оставляет с дрожащим нутром в ожидании следующей команды, словно я действительно очень злая собака, на которую нашлась жёсткая рука.
[indent] Пальцы беспощадно впиваются в кожу бёдер, заставляя ее опуститься ещё ниже. Ещё чуть-чуть и я потеряю сознание, потому что не могу дышать, погруженный с энтузиазмом в то, что делаю. Свожу ее с ума, медленно, но верно, подвожу к черте, которую она мечтает переступить. Скольжу языком ещё глубже, намеренно прикусываю горящую от возбуждения кожу в момент, когда ее бедра сжимают мою голову, лишая последнего кислорода. Впадаю в состояние какой-то бешеной гонки, ускоряюсь, потому что чувствую ее возбуждение и то, как она напрягается. Стоны становятся более громкими и четкими. Я хотел бы рассмеяться в голос от ее такой позорной зависимости от меня сейчас, но не делаю этого. Потому что в ту же секунду совершу главную ошибку - и буквально вслух признаю, что и сам становлюсь зависим от нее. И поэтому продолжаю доводить ее так, как могу, в конечном итоге заставляя сорваться на крик под следующей волной, накрывающей с головой, оргазма. Хватаю губами воздух, потому что сейчас буквально свихнусь от возбуждения и тупой ноющей боли, от которой сводит даже ноги. Потому что не получил желаемого. Потому что пошёл на поводу у собственного упрямства и гордыни, обломав кайф не только ей, но и себе в прошлый раз. В этот раз я такую ошибку уже не совершу.
[indent] Как нельзя кстати чувствую ослабленную хватку ремня. Цепляюсь за него, чтобы стянуть, наконец, со своей шеи. Рокси даже не сопротивляется, потерялась в ощущениях, от чего мое самолюбие возрастает в несколько раз. Теперь мной управляет желание отомстить. Не просто выебать ее, а именно отомстить. Обездвижить ее, не дать даже жалкой капли надежды на свободу и возможность управлять происходящим. Поэтому действую на опережение, освобождаясь от ее тела полностью и придавливая к кровати. Руки, спасающие ее все это время, теперь оказывается за спиной и ремень, старый друг, туго стягивает кожу и фиксируется, для уверенности в том, что она точно не вырвется. - Ты что, кисейная барышня? Ты же любишь, когда пожёстче, - рычу в ответ и сам не понимаю, что. Отвечаю просто потому что отвечаю, а не потому что хочу. Теряю связь с тем, что она говорит, дёргаю на себя, заставляю встать сперва на колени, а затем на ноги полноценно, чтобы в следующий момент придавить ее к столу. Упираюсь рукой в поясницу, изучаю ее безо всякого стеснения, представляя, как сейчас внутри неё ахуенно. Не хочу думать, хочу пробовать и чувствовать. Рука ложится на стянутые за спиной руки, для лучшей опоры. Отвешиваю ей смачный шлепок по заднице, с каким-то животным рыком толкаюсь вперед, чтобы оказаться внутри. Грязный стон срывается с ее губ в этот же момент, а я продолжаю двигаться в ней, словно опаздываю куда-то: быстро, почти бешено, вдалбливаю ее тело в стол, который начинает скрипеть от нашего веса и слишком агрессивного напора. Со следующим толчком дотягиваюсь до ее волос, хватаюсь за них, натягивая на себя и тем самым заставляю ее выгнуться так, как будто удобно мне. Но ведь ей от этого не хуже. Стоны становятся еще громче, движения более яростными и какими-то неконтролируемыми, словно кто-то снял меня с предохранителя и выстрелил в воздух, позволяя сорваться с места и устроить какие-то скачки, где наездник всегда меняется. Сначала она - берет все, что захочет и даже больше, даже не представляя, сколько за это время я успел ей позволить себе. А затем я - трахаю ее так, будто это мой последний секс в этой жизни. Вероятно, так и есть, потому что вряд ли хотя бы один из нас доживет до утра.
[indent] Под аккомпанемент ещё одного звонкого шлепка, с копной волос в руках и буквально воющей подо мной Рокси мы в очередной раз ловим волну оргазма. Я не могу остановиться и вряд ли смог бы, если бы только не стол - хуев предатель - который в конце концов не выдерживает. Сначала хрустит ножка, потом все остальное. Я теряю из рук тонкую нить власти, в образе ее связанных ремнём рук. Неожиданное разделение наших тел заставляет меня зарычать, как обезумевшего, потому что я не согласен с тем, что сейчас произошло, и меня не остановит ничто, даже если сейчас стены квартиры развалятся, словно картонная коробка под дождём, открывая нас всему миру - я не позволю ей уйти от меня до тех пор, пока не получу абсолютно все. А в моей голове уже сейчас зрела безумная мысль, которую я жаждал воплотить в реальность. Но сперва нужно восстановить дыхание.
[indent] Прикрываю глаза, вслушиваясь в то, как жадно дышит рядом со мной Рокси. Не смотрю в ее сторону, просто молчу, изредка открываю глаза, чтобы поймать взглядом затемнённый потолок, на котором мелькают тени и изредка вспыхивают цветные огоньки, под звук сирен, раздающихся за окном. Если это скорая, то пусть заедет - тут человек при смерти, а если копы - для них есть беспардонная убийца всех моих принципов и моего бренного тела. Видимо она решила заебать меня сегодня окончательно, но кто я такой, чтобы сопротивляться подобному порыву? - Нет, тебя сидел ждал. Думал, когда же появится Рокси, чтобы заебать меня до такого состояния, что аж мышцы на руках окрепли, - фыркаю куда-то в сторону, не скрываю сарказма в голосе. Язвлю, отчетливо запомнив, как сильно она бесится из-за этого. А что, Рокси, думала, что только ты можешь вести себя подобным образом? Думала я действительно буду самым послушным, а ты будешь дёргать за веревочки, словно кукловод и все это будет сходить тебе с рук? Как бы ни так. Мне до сих пор не понятно, почему ее рот не занят чем-то полезным, а может вот так просто задавать вопросы, словно мы с ней какие-то далекие бывшие, решившие потрахаться, чтобы освежить в памяти моменты, как нам было заебись вместе.
[indent] Ремень оказывается в моей руке снова как нельзя кстати. Главное, что я понял, среди всего этого сумасшествия - настоящие предпочтения той, с кем планирую развлекаться всю ночь. Видимо сегодня, вместе с тем роскошным платьем, что теперь бесформенной тряпкой лежит у меня в коридоре, Рокси скинула с себя шкуру приличной девушки, с которой, так сказать и в пир, и в мир. В баре она выглядела спокойной и решительной, такая уверенная в себе, что со стороны могло бы показаться, что ее это все устраивает. Но сейчас, рядом со мной - эмоции на ее лице куда более живые. Она с жадностью следит за каждым моим движением, когда пытаюсь встать. Получается не с первого раза, но ещё попытка, и я уже на ногах. На очень слабых ногах, умоляющих меня дать им ещё пару минут перерыва. Я не намерен ждать так долго, тем более, у меня тут главное блюдо сегодняшнего вечера... остывает, а я, ну, никак не могу этого допустить.
[indent] Протягиваю ей руку, чтобы помочь встать, но естественно встречаюсь с каким-то ослиным упрямством. Она не принимает мое приглашение, поэтому приходится действовать более решительно. Цепляю ее под руку, дёргаю на себя, едва не встряхивая, как тряпичную куклу. Жду очередную порцию дерьма в свой адрес, в стиле «слыш, ты» или «можно как-то повежливей», и прочее, все то, что уже слышал сегодня и, кажется, не раз. Сверлю взглядом ее взбешённое моим поведением лицо и стоит ей только открыть рот, как цепляюсь за него пальцами, дёргаю на себя, чтобы оказалась критически близко. Изучаю с особым интересом, не стесняюсь сдавить кожу в районе щёк и скул, в которые упираюсь пальцами. - Тебе лучше не открывать свой рот до тех пор, пока я тебе не скажу, - спокойствие в голосе даже на собственной коже вызывает мурашки, а что в этот момент чувствует Рокси даже представить сложно. Приподнимаю ее голову, придавая ей более естественный вид вечной задиры с высоко задранным подбородком, тянусь губами к ее шее. Шумно вдыхаю воздух рядом с ней, касаюсь кожи губами, сжимая пальцы на лице сильнее, когда начинает дёргаться и вырываться. Чувствую, как предательски сильно дрожат колени от того, что я себе позволяю, но это пьянящее чувство власти такое потрясающее, что не могу сопротивляться, чтобы не попробовать ощутить его снова и снова. Нащупываю губами вену под кожей, отбивающей сумасшедший пульс. Прикусываю, опускаюсь ниже, второй рукой опережаю губы, чтобы скользнуть по груди, ниже и ниже по маршруту до самого живота. От моих прикосновений она задыхается, глупо надеясь, что я опущусь ещё ниже и позволю ей получить ещё хоть каплю подобного удовольствия. Не сейчас. Я был бы полным идиотом, если бы согласился на это. Ухмыляюсь, пока без стеснения изучаю эмоции на ее лице. Их так просто считывать, до сих пор не понимаю зачем так упрямо продолжать прятать то, что и так видно. - Ты же будешь послушной кисой, если я перестану так сильно сжимать твоё прекрасное лицо? Мне очень не хотелось бы, чтобы на нем остались синяки, потому что подобное произведение искусства портить просто кощунство, - говорю как-то задумчиво, склоняю голову в сторону, упрямо ожидая ответа. Размеренность собственного голоса ничуть не пугает - как раз наоборот, держит в каком-то больном напряжении. - Я задал тебе вопрос, - стараюсь сохранять хладнокровие, но ответа все также не поступает. И теперь я начинаю злиться. Я все равно заставлю тебя играть по своим правилам, даже если ты поклянёшься отгрызть мне член и скормить его собакам. Шлепок по лицу, едва ощутимый, выводит ее из состояния немого транса, заставляя рот вновь работать не в том направлении. - Хорошо, значит будет по-другому, - пожимаю плечами, словно не я только что ударил ее по лицу и решил, будто с этого момента она должна беспрекословно подчиняться мне. Слишком самоуверенно, но так похоже на меня.
[indent] Накидываю все тот же ремень на шею, но на этот раз уже на ее. Застегиваю его на первую дырку, тяну на себя, чтобы проверить его работоспособность. В ее глазах нет ни капли страха, как будто все, что я делаю, действительно доставляет ей удовольствие. Но даже если и нет - мне плевать, главное, что мне абсолютно точно все это по кайфу, за исключением ее упрямства. - Ты же не хочешь, чтобы я выбивал из тебя твоё упрямство силой? Не уверен, что подобное тебе по вкусу, - дёргаю ремень на себя, вынуждаю сделать шаг вперёд. Наблюдаю, изучая ее реакцию. Молчит. Любопытство в глазах. Облизывает губы, словно ей сейчас так жарко, как не было ещё никогда. Тяну ее за собой, к выходу из комнаты. Не объясняю своё поведение и мотивы - просто веду за собой, как своё послушное животное, в которое буквально недавно превратился сам. Теперь пришло время поменяться ролями. Иду в сторону кухни, дёргаю ремень на себя, когда тормозит на повороте - не знаю почему и даже думать не хочу. На кухне больше света и стол здесь под нами не рухнет. Уверенности в этом конечно нет, но выбирать не приходится. Теперь я вижу ее куда более отчетливо: этот дикий взгляд возбуждает круче любой порнухи, которую видел за всю свою жизнь. - Я хочу пить, а ты? - конечно, она молчит. Естественно. Кто бы сомневался.
[indent] Дёргаю на себя, в очередной раз вынуждая оказаться ближе. Снимаю ремень с шеи. Разворачиваю спиной к себе, в очередной раз придавив ее к столу, только на этот раз обстановка немного иная. Скручиваю руки за спиной, цепляюсь за бедра, поднимая их чуть выше. Ладонь ложится на спину, под легким весом, указывающим на то, что она должна оставаться в подобном положении, пока я не скажу. Попытка дёрнуться в противоположную сторону стоит ей ещё одного удара по заднице. Слышу недовольное - или наоборот? - рычание, но больше она не встаёт, а я могу отстраниться и налить себе воды в стакан. Потому что хочу пить. А ещё хочу смотреть, как она стоит передо мной. - Может все-таки попьёшь? Ах, какая досада, ты же не можешь, - издеваюсь, слышу недовольное бормотание в ответ, но упрямо его игнорирую. Отставляю стакан в сторону, когда терпение падает до критически низкого уровня. На этот раз не шлепаю ее, а поворачиваю к себе лицом, ставя на колени одним общим рывком. Конечно, давай, продолжай меня раззадоривать, ты же только этого и добиваешься. Хочешь, чтобы я озверел. Но я не буду подчиняться твоим правилам. Как бы ты не старалась. Потому что сейчас власть целиком и полностью в моих руках. Попробуй, отними.
[indent] Цепляюсь пальцами за подбородок, заставляя ее лицо приподняться, а обозлённый взгляд впиться в мои глаза. Пустым стеклянным взглядом изучаю ее, пока большой палец руки скользит выше по губам. Очерчиваю нижнюю, показательно оттягивать ее, затем верхнюю, чтобы открыть себе доступ и оказаться в их плену. Язык словно ждавший этого момент скользит по коже, облизывая палец, который проталкиваю глубже. Веду в сторону, упираясь в щеку и понимаю, что вижу то, о чем мечтал все это время нашего вынужденного расставания. Но пока не тороплюсь получить желаемое. Наслаждаюсь тем, что вижу и чувствую. Цепляюсь свободной рукой за ее волосы, дергаю на себя ещё сильнее, чтобы в следующий момент заменить палец, на то, с чем ей, вероятно, привычней работать. Стон срывается с губ на выдохе. Я дёргаю ее за волосы сильнее на себя, чтобы не стеснялась показать себя и то, чему научилась за все то время, пока мой член так скучал по ее рту, губам и языку. Насаживаю ее на себя самостоятельно, не наращиваю темп до тех пор, пока совсем не провалюсь в самый настоящий букет из эмоций. Пальцы начинают путаться в волосах, поэтому слегка ослабляю хватку, доверившись тому, что она и без того прекрасно знает, что нужно делать. Опускаю глаза вниз, встречаюсь с ее, в купе с картиной, нарисованной мной самостоятельно, с помощью ремня и потрясающей женщины, которую мне вновь удалось поставить перед собой на колени без лишних слов. Это просто взаимовыгодный обмен, который по нраву нам обоим.