[indent] Я не человек, я гребанный бренд. Моя имя как синоним чего-то модного или популярного, хештег свыше миллиона отметок в инстаграм и имя в титрах, которое теперь привычно пишется без фамилии. Я не чувствую себя живой. Не знаю, что именно мне интересно, что может зацепить, в чем я реально хочу сниматься, потому что за меня решает мой агент. Он крутой, реально тот самый чувак, кто знает, что будет для тебя лучше. Он стал мне ближе всех, потому что всегда знал, где, как себя чувствую и говорил мне, что делать. Никакого фаст-фуда, у тебя же фигура. Поменьше выкладывай посты в инстаграм, я сделаю всё за тебя и лучше прочти вот это, это и соглашайся на сделку с брендом. Какие-то вопросы? Я тебя умоляю, я точно знаю, что тебе нужно! Иногда мне казалось, что Скотт - моя мама.
[indent] Мне безумно нравилось сниматься в Эйфории. Проходить через ад, пытаться сильнее понять своего персонажа. Рыдать не в силах успокоиться на сцене с похоронами отца, потому что на один лишь миг представила, что это был бы мой. Я стояла в оцепенении, мнула в руках бумажку, на которой был текст, написанный неровным почерком. Моим почерком. О том, что скучаю. О том, что было сказано напоследок. В любимом свитшоте. Красном. Одна секунда, чтобы напомнить себе, что я актриса, идут съёмки. Вторая секунда чтобы начать читать, сначала тихо, потом громче, сбиться на середине и почувствовать, как по щекам бегут слезы. Настоящие, потому что в тот момент меня впервые так сильно пробрало персонажем. Я любила Ру, ругала её и осуждала, не понимала, почему она это делает, в какой-то момент боялась её, но вот именно тогда, я впервые её поняла. Словно сейчас не было Зандеи, не было камер и сценария, осталась одна лишь Ру, которая с огромным трудом прочла до конца. Замерла на несколько мгновений как статуя, смотря в листок, на котором расплывались слова от капающих с щек слез. Я их даже не почувствовала, не поняла, что реально плачу, а потом… меня прорвало. Это был один из лучших моментов в моей карьере, который пока еще ничего не переплюнуло.
[indent] - … начнутся подготовки к съёмкам Дюны, - Скотт полон энтузиазма, что-то бешено строчит в своем блокноте. Он обожает их, как и писать от руки, только самое необходимое заносит в телефон. Для него это было своего рода творчество, от которого можно было поймать реальный кайф. И почему ты не подумал о карьере сценариста? Ах да, ты помешан на контроле. Тотальном, причём. Я не выебываюсь только потому, что без тебя уже давно бы пропала и запуталась во всех своих контрактах и графиках. - У тебя будет два свободных дня, это максимум, что смог выбить, а потом стартуешь на студию, - еще одна его привычка, когда задумается, грызет ручки. Для меня он был таким же объектом для изучения, как и все окружающие меня люди. Интересным, по своему необычным с определёнными чертами в поведении. - Два дня - необычайно щедро с твоей стороны, ты готов уже вы пнуть птенца из гнезда? - улыбаюсь, подперев кулаком щеку и смотрю на него, уже предвидя не только слова, но и действия. Ещё чего! - Ещё чего! - фыркнул Скотт, смотря на меня тем самым материнским взглядом. Ты ещё не готова остаться один на один с этим огромным миром. - Ты ещё не готова остаться один на один с этим огромным миром, - улыбаюсь его словам, которые прозвучали один в один, как я и думала. - Ты чего такая довольная? -  не могу сдержать смешок, потому что и этот вопрос я тоже предвидела. - Настроение хорошее, - отвечаю, правило, потому что оно действительно приподнятое, несмотря на то, что впереди буду масштабные и долгие съёмки. Довольно тяжелое занятие, и если многие думают, что быть актером круто - правда и нет одновременно. Повторять одни и те же реплики по сто раз, переснимать сцены, менять их, выкладываться, а потом смотреть, как их безжалостно вырезают и встречаться с режиссерами, с которыми не всегда легко найти контакт - таков путь любого, кто начинает свою дорогу в шоу-бизнес.
[indent] Прощаюсь со Скоттом, провожаю его до двери, почему-то мне всегда нравилось встречаться и прощаться с людьми именно таким способам. Сразу же проявлять гостеприимство, и не отпускать до последнего, переговариваясь, пока кто-то одевается. Такой жаждой к обществу я пошла в мать, вечно болтающую с кем-то по телефону по громкой связи и знающую каждого в районе, в котором мы жили. Она была настолько коммуникабельной, легко находила с кем-то общий язык, что, казалось, всегда и в курсе всего, что происходит. Порой она звонила мне раньше, чем Скотт, поздравляя с номинацией или контрактом, или отношениями, которых у меня было не так много. Она умудрилась даже звонить во время разрыва, который еще не был объявлен официально, ведь всему свое время, особенно когда ты на лодке, а вокруг голодные акулы-журналисты. Ждут, когда выдохнешься, оголодаешь и сдашься. Твари. Самые настоящие твари. Терпеть их не могу. Особенно фотографов, норовящих сфоткать каждый шаг, жест и как открываю рот, когда ем любимый сэндвич, поправляю майку, несу пакет с молоком из магазина до машины. Обычно за меня это делала доставка, Лиам, но мне нравилось с упорством осла делать вид, что у меня самая обычная жизнь. Парадокс: все люди мечтают стать знаменитыми, а те, кто это добился, стремятся отмотать время назад.
[indent] Итак, впереди два дня. Без малейшего понятия, чем их занять, я решила придумать это в процессе своего гримирования. Парик с красными волосами, непривычными для меня, пышные кудри создавали на голове какой-то дьявольский орел. Широкие очки, неброская одежда, достаточно ярких волос, которые привлекут внимание и не заострят внимания больше, чем нужно. Маленькая сумка с телефоном и ключами, подумав, кидаю туда помаду, мало ли, захочу перекусить и поправить макияж. Скотт убил бы меня, если бы точно узнал о подобных вылазках. Возможно, он догадывается, а еще излишне обо мне беспокоиться. Как будто вторая мать, честное слово. Мне уже двадцать пять, да, я очень известна, если узнают фанаты, придется очень быстро убегать и прятаться и молиться, чтобы не нашли. Раздавать автографы, фотографироваться и общаться - одно дело, а когда тебя хватают за одежду и волосы совершенно иное. Бывали и такие не самые приятные моменты, когда пытались порвать на кусочки, ну и отхватить самый маленький, на знаю, зачем им это.
[indent] Выхожу из дома через незаметную дверь с противоположной стороны, спускаюсь вниз по улице и заказываю такси. Ставлю точку где-то в центре с закрытыми глазами и прося удачу и в этот раз повернуться ко мне передом. В прошлые разы я нашла потрясающий ресторан с роллами, в другой раз это оказался торговый центр и теперь у меня есть носки с десятками разных принтов и несколько маек до колен. Сейчас тоже повезет, я уверена в этом. Место, куда меня привез таксист, оказалось улицей полной неоновых вывесок в бары и клубы. В один была такая длинная очередь, что я сразу же пошла туда. Чем больше народу, тем меньше внимания. Отстояв почти час, держась на каком-то известном только мне упрямстве, попадаю внутрь под девчачьи визги вокруг. На сцене выступала группа, я бы получше рассмотрела ее название, не пихни меня в бок с десяток раз. Боже, эти фанатки… не все, но некоторые, сущий кошмар. Пробираюсь ближе к сцене, потому что сама судьба решила, что сегодня я буду танцевать и наслаждаться музыкой. Людской поток подхватывает меня и выплевывает прямо в первые ряды, отчего, чтобы увидеть артиста, приходится задрать голову. Танцы похожи больше на покачивания на волнах, но зато музыкой могу наслаждаться. Пытаюсь уловить ритм, рассматриваю солиста, от ботинок до светлой макушки, улавливаю ритм, чтобы повторять слова припева, единственная часть в песне, которая всегда повторяется. Не сразу удается сделать это, во многом благодаря фанатам, подхватывающим каждую строчку. Красивая музыка, заводная, хрипловатый голос придает ей сексуальность и цепляет. Пытаюсь рассмотреть лицо поющего, может я его узнаю. И как только я думаю об этом, он бросает взгляд в мою сторону, а потом и вовсе останавливается на моем лице. Узнал, а я его почему-то нет. Как это возможно? Кто ты такой? И как мне получить ответы, если я фанатка и меня не пустят с тобой поговорить?

[indent] Кто бы мог подумать, на что способна сила одного лишь подмигиванья. Рядом со мной девушка едва не лишается чувств, ее вовремя подхватывают подруги, а одна заботливо брызгает лицо, вылив на ладонь воду. Поворачиваю голову в другую сторону, чтобы проверить, как там обстоят дела и что происходит, и только потом хватает ума сообразить, что он это сделал для меня. Щурюсь, чтобы рассмотреть его получше, в голове медленно со скрипом вертятся шестеренки, слишком уставшие от того, чтобы работать. Им достаточно множества сценариев, которые необходимо заучить, оставляя самый минимум для импровизации, потому что не многие ее любят. Да и какому сценаристу понравится, что его детище переделывает какой-то левый человек. Я старалась работать хорошо, совершенствоваться, чтобы достичь большего, прыгнуть выше головы и добраться до конечной цели. Неизвестно, но такой манящей, будто от этого зависит вся моя дальнейшая жизнь.
[indent] Пытаюсь поймать на себе взгляд солиста, хочу поймать его в ловушку, чтобы задержать на себе до тех пор, пока точно не вспомню, кто он, откуда я его знаю и что именно к нему испытываю. Но он не смотрит, а я не могу пялиться без повода, поэтому продолжаю покачиваться вместе с толпой под музыку, напеваю слова, которые смогла запомнить, наслаждаюсь тем, что слышу, как тело подчиняется какому-то одному особенному ритму. Мне всегда нравилось танцевать, в перерыве на съемках включить музыку на телефоне, найти наушники и выпасть из реального мира. Пару раз кто-то из коллег снимал это в сторис, мгновенно разлетевшихся по всему миру. Забирал какую-то особенную частичку меня, которой я не хотела делиться, но не могла же выхватывать мобильники, запрещать снимать себя и агрессировать, защищая частную жизнь. У знаменитости ее не может быть, потому что если хочешь добраться до своеобразного Олимпа на Голливудском побережье, сниматься, меняя маски раз за разом, пьянеть от признания критиками и чувства популярности, изволь заплатить самую высокую цену. Каждое радостное событие под прицелом камер, каждое противоположное - под микроскопом. Слухи, вранье, попытки очернить, как-то замарать, потому что не можешь добиться такого же успеха. Зависть, преследуемая по пятам, как старый знакомый, который всегда рядом и от него не избавиться. Как тень, преследует, прилипает к коже и от нее не избавиться, как бы тщательно не драла кожу мочалкой.
[indent] Обратная сторона медали оказывается непосильной ношей для многих. Когда просто пройтись по улице, сходить на тот же концерт кажется чем-то за гранью фантастики. Выйди из дома, не попадая под прицелы камер и сгонять за любимым мороженным в два ночи или заказать пиццу без того, что утром весь интернет будет обсуждать мои вкусовые предпочтения и фигуру. Приходилось прибегать к маскараду, овладеть в совершенстве искусством перевоплощения, чтобы быть в состоянии конкурировать с самыми опытными визажистами. Становиться другим человеком, потому что быть собой это… это как мечта, которая никогда не исполнится. Я не хочу показаться тем, кто жалеет о том, что с ней произошло и какой она стала, что там недовольна чем-то в своей жизни, просто это мои мысли. Последнее доступное место, в котором я могу быть самой собой. Ты можешь назвать меня королевой разочарований, если сможешь однажды залезть мне в голову. Там буду я на собственном троне со своими демонами, я буду гнать тебя прочь, предлагая все золото и серебро, которое только можно вообразить. Потому что это моя защитная реакция. Потому что у меня осталась только я сама.
[indent] Но я слишком забегаю вперед. Пока мы лишь играем в гляделки. Ты поешь, я танцую под твою музыку. Вскидываю вверх руки, включая фонарик на телефоне, как и многие другие, создаю иллюзию огоньков, потому что пошла какая-то особенно лирическая и грустная песня. Жалею, что не знаю слов и не могу подпевать, могу лишь повторять отрывки, которые особенно отчетливо остались в памяти. Выступление заканчивается слишком быстро, чувствую сожаление, потому что успела лишь на несколько песен. Провожаю взглядом светлую макушку, пока она не исчезнет из виду. Люди вокруг расходятся по своим столикам, большинство остается танцевать под музыку диджея, и только я посреди этого хаоса. Жду чего-то. Кого-то. Кто почему-то не приходит. Удар в плечо, извинения, отодвигаюсь и врезаюсь сама, понимаю, что надо выбираться из толпы и попросить воды в баре. Да, воды, после стольких сцен, как мои героини бухают, уже и на алкоголь смотреть не особо хочется, несмотря на то, что вместо него мы пьем разные соки. Добираюсь до стойки, цепляюсь за нее руками как за спасательный круг, на всякий случай проверяю парик, скрывающий лицо. Думаю, как бы попросить воды и чтобы при этом не рассматривали как чокнутую, может, взять мохито, думаю так усиленно, что не замечаю, как все мои мыслительные процессы работают в другом направлении.
[indent] Я его знаю. Я уверена в этом. Есть в нем что-то знакомое, неуловимое, заставляющее вертеться шестеренки памяти. Скрипят, тупят, но стараются. Рассматриваю его спину, светлые волосы в диком беспорядке, к которым хочется прикоснуться и проверить, они от природы такие или это лак. Не остаюсь незамеченной, не пытаюсь сделать вид, что не смотрела, слишком поздно и глупо. - Привет, - так тихо, что это слово можно прочесть по губам. Он приходит мне на помощь, дает подсказки, в одной из которых называет свое имя, а когда пускается в рассуждения о популярности и обратной стороне, смотрю сквозь него. Перед глазами картинки моей жизни в Диснее, что послужило первым толчком к моему узнаванию. Надо же, я еще тогда пела, мне это нравилось, но в свете конкуренции я бы не пробилась высоко, потому что не обладаю феноменальным голосом. Я нашла призвание в другом. И все же, те годы, когда еще ребенок, мечтаешь о том, чтобы стать известной и знаменитой, как будешь ходить в красивых платьях, с удивительными прическами и держаться на каблуках уверенно под руку с принцем, как минимум. Вместо кареты лимузин, вместо замка красная ковровая дорожка.
[indent] Особенно громкий аккорд, вспышка, звучит соло гитары. Гитара… у меня была фотография с Россом, я кривлялась, мы склонились друг к другу, в его руках гитара. - Боже!.. - вовремя закрываю себе рот рукой, чтобы не привлечь внимание, через мгновение. раскинув руки, бросаюсь ему на шею и крепко обнимаю. - Я тебя помню, - крик, ставший шепотом, утонувшим в его плече. - Помню! - повторяю еще раз, потому что так рада этому факту, практически так же, как и встречи с тем, кого хорошо знаю… знала. - Ты так вымахал, - отстраняюсь, улыбаюсь, - но этот беспорядок никогда не изменится, творческий, да, это я тоже помню, - протягиваю руку, не в силах удержаться, пытаюсь пригладить его волосы, но они назло все так же раскиданы в разные стороны. Это его не портит, придает некий шарм. - Я рада, что ты не пользуешься гелями, потому что ты без всей этой мишуры красивый, - наконец, вспоминаю о коктейле, который он мне протянул и узнаю в нем мохито. - Ты прочел мои мысли, - губами сжимаю трубочку и делаю первый глоток. Прохладный напиток по вкусу как амброзия. - Как ты узнал меня? Я приложила столько сил, чтобы слиться с толпой и побыть простым человеком, хочу узнать, где допустила промах, чтобы исправить его в будущем, - я легко затягиваю его в беседу. Когда столько лет не видишься со знакомым человеком, то просто не можешь остановиться, чтобы не рассказать ему все.
[indent] Мы вышли из бара на улицу, чтобы поговорить там, где тише, потом он предложил проводить меня и выяснилось, что мы остановились в одном и том же отеле, до которого шли пешком. Говорили без остановки, перебивая друг друга, бурно на что-то реагируя, вспоминаю общее детство, проведенное в стенах огромной компании Дисней. Я нашла ту старую фотографию, мы обсудили и ее. Кажется, у меня под конец нашей прогулки болела челюсть и онемел язык, мыслей повторялись, как и то, что хотелось рассказать, но это никого не смущало. Впервые так легко в чьей-то компании, что не хочется прятаться и скрываться. Я не стесняюсь показаться нелепой, дурочкой, сказать что-то глупое и спросить о том, что незнакомо. Смеюсь над его шутками, сама пытаюсь строить из себя начинающего стендапера. На несколько часов, вдали от привычных известных личностей, мы стали просто обычными людьми. Это было удивительно, прекрасно. Я чувствую себя живой, счастливой, ни Эмми, ни мировое признание не могли принести подобных ощущений. - Боишься, кто-то выскочит в коридоре и похитит меня? - смешок, когда он нажимает на ту же кнопку этажа. - Или ты тоже на седьмом… да, блять, так не бывает! - искренний шок, не замечаю, что грязно выругалась, кажется не в первый раз за вечер. Не стыдно. - Если ты не верил в судьба, то самое время в нее поверить, - он пропускает меня вперед, чтобы убедиться, что нас поселили даже в соседних номерах. Начинаю так громко и заразительно смеяться, что он тоже подхватывает это. Держусь за ручку, пытаясь успокоиться и отдышаться. - Боже… я продлила себе жизнь лет на тысячу, надеюсь, ты тоже, чтобы я не скучала одна все это время, - наконец, могу стянуть с себя парик и убрать шапочку, чтобы мои буйные и непослушные кудри вырвались наружу. - Кайф, - задираю голову, чтобы окончательно прогнать ощущение металлического обруча на голове. Открываю глаза, чтобы сказать спокойной ночи, замечаю его взгляд на себе, который не могу идентифицировать. Что такое? - Спасибо за вечер и добрый ночи, Росс, - мягко улыбаюсь, чтобы не показывать панику от того, что я что-то не так сделала. Скрываю в номере за две секунды, замираю у двери прислонившись спиной и жду, когда рядом закроется дверь. И только после этого выдыхаю так громко, будто не дышала все это время.
[indent] А я и не дышала. Потому что в тот момент я больше всего на свете хотела увидеть эти глаза так близко, чтобы утонуть в них и никогда больше не выбраться. Остаться в самом прекрасно океане, которое когда-либо видела. В моем океане.

[indent] Стена, отгораживающая нас, кажется надежным союзником, чтобы избежать событий, о которых кто-то возможно будет жалеть. Прислоняюсь к ней виском, прикрываю глаза, стараясь гнать любые мысли о том, что может не касаться музыки. Струны гитары отзываются на каждое касание пальцев, создавая прекрасную мелодию. Меня всегда тянуло к музыке, поэтому наушники стали неизменным атрибутом по жизни, своеобразным щитом, помогающим мне отгородиться от внешнего мира и погрузиться в свой собственной. От работы, от разъездов, от популярности и неудачных романов, последнее особенно сильно задевало мою романтичную натуру, которой так безумно хотелось окунуться во все эти хитросплетения любви. Страсти. Безбашенности. Чтобы полностью потерять контроль и не понимать, что происходит здесь и сейчас. Чтобы поцеловать, не обращая внимания на камеры или людей, взять за руку, сплетая пальцы и сжимать их каждый раз, когда сердце будет биться сильнее. Вспыхнуть как спичка, спалив на своем пути все для достижения цели, заключенной в немедленном уединении в любом доступном уголке и быть как можно тише. Все как в книгах, легким романах, которые я увлекалась для разгрузки мозга и желания переместиться в другое место и посмотреть как живет кто-то еще. А не Зендея Коулман в лучах славы.
[indent] Тихо выдыхаю, когда музыка заканчивается и повисает тишина. Ее необходимо заполнить, что-то сказать об его игре. Как это… волшебно, нереально, спокойно, я будто отдыхаю не только мозгом, но и душой. Что он играет так красиво, что мне хочется остаться в таком положении на всю ночь и слушать, слушать, слушать. Облизываю пересохшие губы в попытке подобрать нужные слова, облизываю снова и не могу ничего сказать. Прикладываю ладонь к разделяющей нас стенке, слегка царапаю ее длинными когтями. Росс начинает играть снова, берет все в свои руки, чтобы избавить меня от тяжелой ноши. - Спасибо, - тихо, улыбаюсь и снова расслабляюсь. Я не знаю, как долго он играл, просто в какой-то момент я услышала как что-то падает с грохотом и парочку отборных ругательств. Сонно моргаю, пытаюсь понять, где я. - Росс?.. - хрипло -  Боже, ну и голос! - Все в порядке? - после недолгой возни об объясняет это тем, что хотел проверить, все ли в порядке и почему я так притихла, и немного не рассчитал, как ровнее поставить стул. Мне приятна его забота, хоть немного и неловко от того, что я задремала, убаюканная его музыкой. - Ты знаешь, я хотела сказать… - и снова пересохло в горле и сложно выдавить из себя нормально хоть слово.
[indent] Мне всегда сложно общаться с теми, кто мне действительно симпатичен. Я все время пытаюсь подобрать не то, что правильные слова, а те самые - идеальные, которые будут точно соответствовать моменту и настроению. Компания Линча мне была приятна, я чувствовала себя в безопасности. Не страшно было поделиться чем-то личным, показаться домашней что ли: без макияжа, в святой одежде, растрепанной. Надо собраться и закончить предложение, предложить перекусить, пообщаться, наладить контакт, потерянный так давно, когда мы были коллегами. - … не хочешь пойти на двойное свидание? - что?.. - Ты очень нравишься моей подруге, - что ты, бля, несешь, - она будет в восторге, если просто посидите, поболтаете, да и приставать к нам не будут и сразу вешать дурацкое клеймо парочки, просто собралась хорошая компания, - я не могу остановить словесный поток какого-то лютого пиздеца, что срывается с моих губ. Описываю ему Оливию, которую придется активно задабривать, чтобы поддержала мою ложь. Просто позвать один на один - просто, я же создаю какие-то километровые обходные пути с полосой препятствий, чтобы добраться до желанной цели.
[indent] Получив соглашение Линча, выполнив по крайней мере половину своего плана, я стала забрасывать Лив сообщениями как маньячка. Писала сначала по паре слов, что-то совершенно непонятное и спамила без остановки, пока она не психанула и не позвонила мне, а через сорок минут не явилась на порог и не начала кричать. Едва успев закрыть ей рот, шепотом пояснив, что тот самый парень сейчас буквально за стенкой и неизвестно какая тут, блять, звукоизоляция, я объяснила ей ситуацию и попросила выручить. Я всегда плачу по счетам, даже если это долг перед теми немногочисленными друзьями, которые у меня остались из-за бешенной популярности. Один завидовали, другие хотели тоже погреться в лучах славы, кто-то не стеснялся пробовать шантажировать фейковыми материалами. Все мое окружение, огромная его часть была отсечена в мгновение ока. С Оливией я дружила практически с роддома, когда во время выписки мы зацепились ручками и не отпускали друг друга до самого выхода - это одна из самых милых историй, которые обо мне рассказывала мать. Наши матери продолжили общение, начало которого положили мы обе и теперь мы дружим вот уже больше двадцати лет. Я знаю, что она меня выручит, как и найдет кого-то не такого ужасного, с кем я буду сидеть рядом за столиком. В этот момент я была готова пообещать ей чуть ли не луну с неба, если потребуется.
[indent] К ужину я была на взводе, потому что единственное, в чем была уверена - это прическа. Спасибо Россу и его словам о том, как мне идет больше, он бы еще очень помог, если бы высказал свои мысли по поводу одежды, потому что столько платьев я не мерила даже во время съемок для журнала. Что-то яркое и ослепляющее? Или спокойное? Может вообще брюки и красивую кофту или юбку с рубашкой? Красные губы? Розовые? Глаза? Украшения? В конце концов я едва поборола в себе желание вцепиться в волосы и закричать. Несмотря на то, что изначально это звучало как двойное свидание для меня это было свидание один на один, поэтому я хотела выглядеть привлекательно. Посмотреть, понравится ему увиденное или нет, отчего моя нервозность росла в геометрической прогрессии. Да, я хотела понравится Россу. Я хочу ему понравится и сейчас. Поэтому сижу, ерзая на стуле и пытаясь не стучать так громко когтями по столу, когда напротив раздается очередной взрыв абсолютно искреннего смеха. Росс и Лив быстро нашли общий язык и общаются так, словно знают друг друга еще дольше, чем я и моя подруга. Бросив на них очередной взгляд, раздраженно тыкаю вилкой в свой цезарь, вкус которого не чувствую и тщательно жую и игнорирую очередную попытку Зака втянуть меня в общий разговор. Да, ему тоже весело. Всем, блять, вокруг меня весело, одна я сижу и злюсь.
[indent] - Я на минутку, - резко отодвигаю от себя стул, когда Лив склонилась ближе к Россу, чтобы рассказать часть своей истории шепотом. Плевать, что привлекаю внимание таким громким и неприятным звуком, но либо я подышу, либо задохнусь тут нахрен. Иду в сторону уборной, в последний момент меняю направление и проскальзываю на улицу, подальше от входа, чтобы достать в сумке электронку и закурить. Когда вторая затяжка не помогает, оглядываюсь по сторонам, ступаю в тень и достаю уже настоящую сигарету. Мой отец меня убьет. Моя мать меня убьет. Мой менеджер меня убьет. Вспыхивает зажигалка, первая затяжка и, наконец, обруч с груди падает и я могу выдохнуть. Нервы ни к черту, настроение вообще в жопе, блять, в глубокой и непроходимой. Моя идея терпит катастрофический провал, потому что… потому что… прикусываю язык и едва не вскрикиваю. Недокуренная сигарета летит на землю, тушу ее мыском туфли и возвращаюсь обратно, на этот раз идя в уборную, чтобы прополоскать рот, умыться и достать духи, которые отобьют запах. Прикрываю дверь, встаю напротив зеркала, склоняюсь ближе, высовывая язык, чтобы оценить масштаб катастрофы. - Черт, - морщусь от неприятных ощущений, набираю в подставленные ладони воду и умываюсь, забыв о макияже.
[indent] Через секунду на меня из зеркала смотрит панда: вся тушь потекла, стрелки смылись, помада держится как приклеенная, хоть и не спасает ситуацию. - Да ебанный ты блять! - не сдерживаюсь и ударяю кулаком по раковине, взвыв от боли. Не девушка, а беда. Сую руку под ледяную воду, чтобы хоть как-то утихомирить боль. Стук в дверь раздается совсем некстати. - Минутку! - черт, я же не закрыла дверь, но разве может этот вечер стать еще хуже?! С ужасом смотрю на свое отражение: я выгляжу как кошка, которая попала под дождь и ушибла ногу, вместо злости я начинаю расстраиваться от того, что понятия не имею, как вернуться обратно к столику с остатками достоинства и роскоши, которую просто обязана излучать Зендея Коулман. Я понятия не имею, что мне делать и как все это исправить, поэтому просто опускаю голову, признавая свое полное поражение.