- Мне нечего терять. У меня нет ничего. Никого, кто был бы хоть как-то немного мне дорог. Я родилась, уже отрезанная от семьи, от большой ее части, потому что само мое зачатие было тайной, как будто если бы родной отец, мои брат и сестра узнали бы о моем существовании, наступил бы конец света. Я никогда не пойму, почему моя мать сделала это. Почему растила меня в изоляции от остальных, кроме старшего брата, и всячески пыталась воспитать иначе. Будто я была еще одна попытка для нее доказать, что она не плохая мать. Увы, нужно было это делать с самого начала, когда вписала рядом с моим именем семейную фамилию. Я знаю о том, что старший брат - Эван, отказывается от любых попыток завести семью, что для него это смерти подобно. Еще бы, с таким примером перед глазами, я и сама не горю желанием. Второй брат бежал без оглядки, когда семья начала распадаться, а моя сестра… надеюсь, в силу возраста, она ни черта не помнит из этого. Может, мы обречены на вечные страдания в попытках найти свое счастье? Если нет, то почему и отец, и мать и дети - мы все несчастны.
- Рождение в Париже, в городе любви, должно было сделать из меня нежную натуру, наверное, так думала мать, когда выбрала этот город в качестве моего родного. Но если человек может уехать из Ирландии, то Ирландия из него нет. Я перечила ей, казалось, с самого рождения. Постоянно куда-то уползала, возмущалась, делала все не так, как говорила, просила или учила она. Я была рождена, чтобы спорить. Не опускаться до крика, до взмахов руками, просто делать так, как хочу я. Поэтому я вылетела из школы искусств, где она так хотела меня видеть. Прогуливала занятия с репетиторами и игнорировала домашние аресты, когда мне хотелось пойти погулять. Я была трудным ребенком и одновременно с этим нет. Я не вставляла палки в колеса, не мстила, не пыталась что-то кому-то доказать, я просто плыла по своему течению и не собиралась петлять, тормозить перед препятствиями или выбирать проложенный мне маршрут. Нет. Я живу так, как хочу я. Только я сама.
- К тринадцати мать начала сдавать позиции и предоставлять мне куда больше свободы, чем планировала изначально. Она все так же пыталась привить мне романтичность, веру в любовь, при этом игнорируя, что ее опыт слишком хорошо оставил отпечаток на мне. Ты же любила, не правда ли? Любишь до сих пор, но делаешь все для того, чтобы убедить всех, а в первую очередь и себя, в обратном. Моим любимым временем года было лето, когда брат забирал меня в Штаты. Его постоянная занятость на работе стала идеальным элементом в нашем братско-сестринском тандеме. Он был для меня примером: он занимался тем, чем хотел, ни перед кем не отчитывался и при слове брак это непередаваемое выражение лицо “о, Боже, да никогда в жизни!” Мы были с ним похожи, хоть и не общались близко, потому что в этом не было смысла. Все Дюбуа стремятся строить свое собственное окружение, как можно дальше от семейных связей.
- Едва стукнуло совершеннолетие, я убралась как можно дальше из душного Парижа и перебралась к своему брату на другой континент, вдохнув полной грудью. Я думала, что мы будем жить вместе, пока Эван не решает огорошить меня новостью, что он женится. Эван, мать его, Дюбуа, который при слове брак делал фокус с исчезновением, а при попытки какой-то девушки начать намекать на серьезные романы, жестко пресекал все дальнейшие разговоры и четко расставлял приоритеты. Для меня это стало как нож в спину. Я не могла поверить, что человек, который во всем этот мире имел хоть какое-то для меня значение, оказался точно таким же глупцом, как и родители.
- Чтобы как-то самостоятельно прожить и в силу гордости не пользоваться помощью от ближайшего родственника, я не нахожу ничего лучше, как среди всего окружения брата найти того, с кем можно закрутить роман. Я очень внимательная, наблюдаю за людьми и изучаю их поведение, могу практически безошибочно понять, что нужно человеку и что мне нужно для этого сделать, чтобы удовлетворить все запросы. Эван был недоволен, когда застукал меня в очень не двусмысленном положении, зашел бы чуть позже, увидел бы и не такое и на этом наше общение было окончено. Жирная точка. Обоюдная обида. Не знаю, с чего он вдруг так переметнулся на сторону брака, а может этой идиотской любви (еще бы вдруг настоял на том, что мне нужно получить образование), которой не существует, но я эту ошибку не повторю. Я готова стать единственной Дюбуа, кто не позволит глупому чувству нагнуть себя. Я сама нагну эту вашу любовь, если потребуется.