[indent] Я ненавижу все эти званые вечера, тусовки, где богатые мужики и не менее богатые бабы кичатся своими побрякушками в виде драгоценных камней, платьями от самых известных дизайнеров и прочей материальной хуйней, которой в нашем в обществе с излишком. Перечислять все это не хватит ни пальцев на руках и ногах, ни терпения, ни времени. Безусловно, хвастаются этим не только женщины - что в принципе логично и понятно, ведь они впитывают подобную жажду к соревнованиям с молоком их не менее обеспеченных аристократичных матерей - но и мужчины. И это раздражает больше всего. Хотя нет. Больше всего раздражает тот факт, что этого же ждут и от меня, а я терпеть не могу хвастаться чем-то. Разве что чем-то совсем мелким и в кругу людей, которые меня знают. Выездная вечеринка на дорогой яхте, где собраны самые жирные сливки общества, проживающих в Сан-Диего. Выездной цирк, от которого начало тошнит сразу же, как я оказался на палубе. И дело не в морской болезни или чем-то еще, а в постных физиономиях собравшихся и моего плюс один, которая за время поездки в машине успела выебать мне мозг так, что первая моя мысль была - где бы найти такой укромный уголок, не подсвечиваемый камерами, чтобы можно было безнаказанно свалить ее за борт и наслаждаться тем, как эта бестолковая курица будет тонуть, умоляя помочь ей. Все же мой план не срабатывает, потому что моя спутница исчезает из виду, стоит только первому официанту промелькнуть среди толпы с полным подносом шампанского. Успеваю зацепить себе один бокальчик и с наслаждением потягивать его, наблюдая за собирающейся вокруг публикой.
[indent] Хозяин вечеринки и, как и полагается, самой яхты - сын одного из богатеньких папочек. Впрочем, почти все здесь такие, за исключением самих этих богатых папочек их жен или, кому хватило наглости и смелости играть на два фронта вот так открыто, любовниц. Я не обладал ни первой, ни второй, по счастливой случайности подцепил какую-то девчонку в клубе пару дней назад - с ней и пришел. С выбором, наверное, ошибся, но выглядела она достаточно прилично, с такими-то длинными ногами и буферами, что каждый второй успевал нырнуть к ней в декольте и вынырнуть только когда мы отходили на несколько шагов в противоположном направлении. Это тешило мое самолюбие, но, естественно, я, как и любой другой адекватный человек понимал, что с этим уловом дальше открытого моря не уплывешь. Максимум побарахтаться на поверхности у берега и пару раз в постели, потому что, окей, я может слишком предвзят и разборчив, но в постели она была вполне ничего. - Ты же не скучаешь тут? - женский голос заставляет меня повернуть голову в сторону обращающейся. - Неа, - качаю головой, делаю большой глоток из своего бокала, чувствуя, как пузырьки щекочут горло и поднимают настроение. Иногда очень полезно находиться одному, наедине с самим собой. В голову сразу приходят какие-то умные мысли, которые раньше казались очень далекими от праздного сознания. А сейчас, когда есть столько почвы для обсуждений - с самим собой, конечно же - терять такую возможность совсем не хочется. - Точно? - тонкие пальцы касаются моего подбородка, заставляя голову повернуться. - Точно, - слегка дергаю рукой, пытаясь прекратить такие откровенные попытки управлять мной. Это я ненавидел больше всего: больше всех этих вечеринок и напыщенных индюков на них, глупых девушек, меркантильности, собственной матери. Можно и этот список перечислять бесконечно долго, но все же... Она пытается снова вцепиться пальцами в мой подбородок, но моя рука оказывается быстрее, уже в следующую секунду сжимая ее запястье. - Не нужно так делать, - сверлю взглядом ее лицо, вижу, как наигранно надувает губы и выставляет пальцы руки, будто показывая, что сдается и больше так делать не будет. - Хорошо, босс, я поняла, - если бы ты поняла с первого раза, проблем было бы гораздо меньше, - думаю я, но вслух подобное не говорю. - Принести тебе выпить что-нибудь покрепче? Или может быть покажешь мне яхту, может быть тут есть какое-нибудь укромное место, которое мы сможем изучить куда более детально, - теперь длинные пальцы вышагивают по воротнику моей рубашки, цепляясь за воротник и притягивая к себе. Я не сопротивляюсь, но и не делаю ничего в ответ. Просто замираю и жду, когда все это закончится. - Знаешь, может быть позже? - моя следующая реплика заставляет ее замереть в миллиметре от моих губ. Встречаемся взглядами, через секунду она отстраняется, снова по-детски обиженно надув губы. - Может сходишь принесешь нам выпить? - имеют наглость предложить подобное сделать ей, потому что на данный момент - это единственное, что сможет действительно отвлечь ее от меня, а мне - дать фору на то, чтобы пережить остаток вечера.
[indent] Яхта двигается с места, моя спутница исчезает где-то в стороне бара, а я остаюсь на месте, наблюдая за тем, как корпус яхты разрезает плотный слой воды под собой. Меня всегда завораживала вода и все, что с ней связано. Наверное, я бы любил подобные поездки также сильно, как быструю езду на автомобиле, если бы каждая из них не заканчивалась какой-нибудь идиотской ситуацией, оставляющей неприятные воспоминания. Как послевкусие от отвратительного виски. Можно запить его тысячей стаканов воды, но ты навсегда запомнишь его истинный вкус. Точно также было и с женщинами. Можно одеть их в самые лучшие платья, но, если ты познакомился с ней в клубе, где она приглашающе двигала бедрами перед каждым вторым - такой она и останется в твоей голове. На этот раз, удивительно, но вечер проходит более-менее спокойно. Виновник торжества, поприветствовав всех своих многочисленных гостей, исчезает на втором этаже, приглашая всех присоединиться к нему и попробовать самые лучшие закуски, сделанные его личным шеф-поваром. Я закатываю глаза, так, чтобы никто не заметил мой неприличный жест и молчаливый отказ от продолжения вечеринки. Хочется узнать, когда начнем отплывать в сторону берега, но тут же приходит воспоминание о мелкой приписке на приглашении - тусовка на всю ночь, на каждого гостя и его приглашенного забронирован номер. Чувствую себя отвратительно, словно попал на Титаник в тот самый момент, когда он уже начал тонуть. Отбрасываю от себя неприятные мысли и пытаюсь вернуть себя в прежнее состояние, проглатывая уже третий бокал с шампанским. В голову не дает, спутница исчезла и искать ее мне совсем не хочется. Надеюсь, что через какое-то время ей все же наскучит болтовня с такими же приглашенными курицами, как она и ее дорога все же развернется в мою сторону.
[indent] Сажусь на шезлонг возле бассейна - единственное свободное сидячее место ближайшее к барной стойке, где вовсю орудует бармен, показывая различные трюки с напитками, которые также быстро раздает гостям, как и жонглирует бутылками. Зрелище действительно завораживающее, но не вызывающее у меня живого интереса, как например тот факт, что моя спутница прямо сейчас цепляет под руку какого-то другого парня - мне точно незнакомого - и направляется куда-то в сторону. Вместе с ним. Не со мной. Мужское самолюбие задето, я закипаю изнутри, но не подаю виду. Возможно, мне немного обидно, что она решила найти мне замену, но я же мечтал о том, чтобы избавиться от нее как можно скорее. Моя мечта только что сбылась, но видимо не одному мне не нравится положение вещей. Девушка на другом конце яхты, почти возле самого носа, окликает по имени того самого парня, который прямо сейчас уводил мою спутницу куда-то подальше от любопытных глаз - другого место назначения у этой парочки просто быть не могло. Я впервые его вижу, но три с половиной бокала шампанского бьют в голову как нельзя некстати. Он мямлит что-то о том, что скоро вернется - а значит приведет и эту шлюшку с собой обратно. Нет, подобное положение вещей меня точно не устраивает. Снимаю с плеч пиджак, в котором становится невыносимо душно даже здесь, в открытой плоскости, где со всех сторон дует ветер и от воды отдает прохладой. Вытягиваю ногу аккурат под обе его ноги, как раз в тот идеальный момент, когда он - с моей арифметической, судя по всему, точностью - спотыкается и летит, размахивая руками, в бассейн. Вместе со своим бокалом чего-то там, дергая за собой мою бывшую спутницу. Всплеск воды, отборный мат и какой-то странный возглас, похожий на истерический крик. Мой смешок, почти нервный. Девушка на том конце яхты улыбается в ответ, будто подобное принесло ей не меньше восторга и удовольствия, чем мне. Справедливость восторжествовала. Я молодец. Вытягиваю обе ноги теперь куда более спокойно, обезопасив свое положение и делая абсолютно невинное лицо, когда эти двое сверлящими взглядами пытаются найти виновника их нелепого положения. Я был бы самым милым парнем на этой вечеринке, если бы кому-то не хватило наглости вот так спокойно вильнув хвостом кинуть меня, а кому-то еще - увести мою спутницу у меня из-под носа. Уж не знаю, что она ему там наобещала - мне могла бы тоже. И именно это - злость - говорили внутри меня. Плевать. Они получили по заслугам, я остался чистым в данной ситуации.
[indent] - Простите, - посторонний женский голос заставляет меня снова отвлечься, нахально выдергивая меня из моих торжествующих мыслей и таких же мысленных насмешек над тем, как же нелепо выглядят эти двое в мокрой одежде. От макияжа ничего не осталось, прическа превратилась в мокрый клубок, а на парне так некрасиво повисли штаны, что они вот-вот свалятся и оголят его задницу. - М-м-м? - поворачиваю голову в сторону того, кто ко мне обратился. Замираю на секунду, изучая взглядом девушку, которую еще совсем недавно видел на том конце яхты. Только после того, как изучу ее лицо, волосы и внешний вид - даже не стесняясь делать это так открыто - замечаю в ее руках бокал с виски, который она тянет мне в знак благодарности. - Не стоит благодарить, я же просто снимал пиджак, - подмигиваю ей, - но спасибо, этого сейчас очень не хватает, - принимаю из ее рук бокал с виски, принюхиваюсь, узнаю терпкие нотки и шоколадное послевкусие. Делаю небольшой глоток. - Диабло, - перед моим носом появляется женская рука, ожидающая, что я ее поцелую, как и полагается истинному джентльмену. Отец учил меня всегда обходительно обращаться с дамами, но сейчас я был настроен только на жесткий секс или быстрый перепихон, а не на образ истинного джентльмена, под стать тем клоунам, что стоят на втором этаже. Поэтому цепляюсь за ее ладонь, чувствую ее хватку и легкое расслабление, встаю на ноги, опираясь на ее руку и слегка встряхиваю ее. - Приятно познакомиться, - ноль галантности, абсолютный шок на ее лице. - Ладно, это была шутка, - тяну ее запястье к себе ближе, - или нет, - дергаю за руку на себя. Секунда, ее вскрик, чужие взгляды, которые с особым интересом наблюдают за нами сейчас. Барби делает поворот и оказывается прижатой задницей, обтянутой коротким платьем, у моего бедра. - Вы же прекрасно понимаете, что весь этот цирк был устроен из чистой солидарности. Ваш ухажер оказался полным мудаком, а моя спутница - шлюхой. Как насчет того, чтобы устроить ответное шоу, потому что уверен, мы смотримся вместе куда более гармонично, чем две эти мокрые псины, - говорю это настолько тихо, что уверен у нее по шее пробегает не одна волна мурашек. По моим рукам проходит подобная дрожь, адреналин оказывается в крови быстрее, чем я мог бы подумать. Наверное, поэтому руки слегка дрожат, но мне все же хватает уверенности в них, чтобы повернуть девушку к себе лицом и поцеловать. Вышибая остатки ее ничего не понимающих мозгов и вызывая шок на глазах не только у всей публики, но и у тех, для кого это представление было запланировано. Нравится? Не знаю, как вам, но мне - очень.

[indent] Хватит ли тебе смелости попробовать обвести меня вокруг пальца? Складывается четкое ощущение, что я уже встречал раньше эту блондинку, потому что аромат ее духов мускусно-сладкий, как любимый кофе с сиропом - кажется до боли знакомым. Ее педантичность, ее манера общения, даже походка - все кажется знакомым. Взгляд охотящейся акулы, которая проплыла если не одно море, то океан уж точно. Океан, состоящих из подобных мне людей - богатых и обеспеченных, готовых отвалить круглую сумму за телефон или хорошую машину. Долгосрочные предметы, не шмотки и побрякушки, которыми так любят обвешивать себя все остальные - не подобные мне люди. Возможно, она нашла в моем лице очередную жертву, и ее надежды разбились об мою небрежность, когда тонкие пальцы, ждавшие прикосновение губ, оказались совсем в ином положении. Ее сконфуженное лицо меня развеселило. Она пыталась сбежать, но не успела, потому что от меня не сбегает ни одна женщина. А тем, кому удалось - здорово не повезло, например, как той, что сегодня нырнула в бассейн. Не стоит делать поспешных выводов, киса, если тебе дорога твоя репутация красивой дамочки, которая так сильно хочет вписаться в богатое общество. А я прекрасно знаю, что именно этого ты и хочешь. Поэтому привязалась к этому напыщенному идиоту, который выглядит лет на шесть старше меня. Интересно, а может быть такое, что и этот идиот чья-то содержанка, которая решила выйти в море только ради того, чтобы найти улов побогаче? Нет, слишком тупой, раз клюнул на такую пустышку, как моя бывшая спутница. Впрочем - развитие событий, которое будет происходить в дальнейшем у этой горе-парочки меня вовсе не интересует. Они исчезли с моих глаз так же быстро, как и воспоминание об инциденте связанном с ними и... вашим покорной слугой. Все забыли об этом, переключившись на куда более интересный спектакль, связанный опять же со мной. Я не люблю находиться в центре внимания, но что-то мне подсказывает, что моя новая, более умная и цепкая спутница наслаждается этим. Так почему же не потешить женское самолюбие, если так она будет чувствовать себя куда более раскрепощенной и значимой, что безусловно в дальнейшем поможет мне, когда я все же буду готов попробовать на вкус ее гордыню. Когда сломаю ее пополам, ведь иначе просто не может быть. Потому что я тоже всегда добиваюсь своего. Подзадориваю ее интерес и возбуждение, когда цепляюсь пальцами за задницу и пользуясь своей наглостью цепляюсь за кромку платья, чтобы коснуться пальцами горячей кожи бедер. Еле сдерживаюсь, чтобы не заурчать как кот от удовольствия. Вместо этого рычу, потому что мной правит не нежность, а похоть. Страсть всепоглощающая и убивающая все живое и нежное на своем пути. Оставляющая лишь пепелище, когда сжигает дотла все, с чем столкнется.
[indent] Наши губы теряют контакт друг с другом, когда кажется, будто я достаточно сделал, чтобы выбить из нее дурь и показать кто тут главный. Она не сопротивлялась мне, просто тянулась вперед, как безвольная кукла под углом в тридцать градусов - только вперед и никак иначе - и сейчас, наверное, начнет громко возмущаться на мое поведение. Не вздумай, Барби, потому что каждое слово, сказанное тобой и не понравившееся мне - может обернуться для тебя кошмаром сегодня ночью. Каюту мы в любом случае разделим одну на двоих, будешь ли ты подо мной или на мне или где-то сбоку, заняв соседнюю кровать. Лучше первые два варианта, потому что последний ты сама себе не простишь. Вижу это по глазам, в момент помутневшим. Облизывает губы, я делаю тоже самое, будто подсознательно отзеркалив каждое ее действие. Чувствую привкус ее помады, улыбаюсь, когда понимаю, что ее след остался на губах и сейчас наверняка выглядит отвратительно и некрасиво, но мне плевать. Оставишь пару следов на моей шее для гармоничности картины? И может быть я оставлю отпечаток своей руки у тебя на заднице. От нее пахнет сексом, развратом и неистовой энергией всего добиваться самостоятельно. Она готова пройти по головам, и я почему-то уверен, что прямо сейчас уже мысленно прикидывает, как бы побыстрее залезть мне на шею, чтобы впоследствии пройтись и по моей голове. Не хочу разочаровывать ее в самом начале, ведь я вижу таких людей насквозь. Я плод неискренней любви, в моих генах течет кровь такой же расчетливой суки. Но тебе не нужно знать об этом, ведь тогда игра в притворство закончится даже не начавшись. А я не привык заканчивать веселье прежде, чем вдоволь наслажусь им. Мои губы оказываются где-то в районе ее виска. Я вдыхаю побольше воздуха, снова чувствуя остро аромат ее духов. Пальцы до сих пор крепко сжимают ее талию, сползают к позвоночнику, позволяя мне прощупать каждый позвонок и вынуждая таким простым действием выгибаться мне навстречу и быть ближе. Вокруг нас куча зевак, но им уже нет никакого дела ни до нас, ни до всего, что происходит вокруг. Каждый занят своей пассией, поймав волну секса с нашей стороны. Я наслаждаюсь тем, что вижу, как будто я господь Бог, который настраивает волну настроения и подобно дьяволу подбиваю людей нарушать все правила, которые были у них сегодня до того момента, как они оказались на этой несчастной яхте. Уверен, что сегодня каждая каюта будет стонать и задыхаться в похоти. И почему-то извращенно наслаждаюсь этим, как будто я действительно самое высшее существо на этой несчастной яхте.
[indent] Она отстраняется от меня, встречается взглядом с моим диким. Запинается, пытается поймать губами хоть грамм воздуха. Готовится что-то сказать, но не может. Еще одна попытка и на моем лице ликующая улыбка. Таких откровенных приглашений, вот так в лоб я еще не получал. - А ты уверена, что выдержишь меня, может все же стоит подумать еще раз и по-честному оценить свои возможности? - говорю это как-то заискивающе сладко, цепляюсь пальцами за ее подбородок, чтобы подтянуть к себе ближе. Она подается вперед, показывая все свое подчинение. Не к этому я готовился. Я думал, что ты точно дашь отпор и покажешь, как можешь сопротивляться, как можешь быть королевой собственной жизни, не позволяя мужчине управлять собой даже если на его счетах столько денег, что ты можешь, сняв их все, искупаться в зелени, как в гребаном бассейне. Рычу, отрывая ее губы от себя, еле сдерживаюсь, чтобы не дать ей легкую пощечину, приводя в чувства. - Опасно пьянеть рядом со мной, будь начеку, потому что, кто знает, какие извращенные фантазии таятся в моей голове, - шепчу ей на ухо, запуская по телу очередную волну мурашек. Она вздрагивает, облизывает губы и снова смотрит на меня. В ее глазах пляшут черти. Настроение меняется так же быстро, как и мое. Нахожу в ней что-то сильно похожее на меня самого. Это интригует и заводит. А еще очень злит, когда она цепляется пальцами за воротник моей рубашки и дергает на себя, с силой и злобой врезаясь в мои губы следующим поцелуем. Царапает шею, будто пытаясь показать насколько небезграничное ее терпение. Это вызывает на моих губах какую-то истерическую улыбку, но я не мешаю ей показать себя во всей своей красе. Цепляюсь пальцами за подбородок, отрываю от своих губ, заглядывая в глаза. - Ты молодец, но мне кажется, что ты можешь гораздо больше, чем показываешь сейчас, - палец скользит по губам, слегка задевая нижнюю. Не даю ей зацепиться губами за палец основательно, опускаю руку ниже, к шее, сжимая светлую кожу, не обращая внимания на украшения или что-то такое, если они вообще на ней были. Я не цепляюсь взглядом за подобные мелочи. Я вижу красивую линию ключиц и декольте - это заводит меня куда больше, чем караты ее бриллиантов или ценность любой другой мишуры, которую навешать на себя может любая девушка. Она все равно все это снимет. Рано или поздно ее тело останется обнаженным, потеряет блеск платья и украшений и останется идеально чистым. Таким, каким мне оно и нравится. - Попробуешь еще раз? Или все же примешь мои правила игры? - дикая полуулыбка на губах, рука с задницы сползает ниже, отрезая все пути к отступлению, когда тяну ее за шею на себя, делая несколько шагов назад. Мы уходим в сторону, скрываясь в тени, которая изредка отсвечивает огнями, источник которых мне неизвестен. Вокруг нас ни души, все либо на центральной палубе, либо наверху. Кто-то уже давно в своих каютах, которые находятся как раз за нами. Кто-то громко стонет за моей спиной, но мне плевать. Моя цель - заставить ее стонать еще громче, если она действительно к этому готова.
[indent] Вжимаю ее в стенку, в укромный угол, где через большие прорези можно следить за передней палубой и людей, прогуливающихся на ней, но не замечающих нас. Моя рука, некогда лежавшая на ее заднице сползает ниже, по ткани платья, минуя его так же быстро, как и звучит стон, слетевший с ее губ, когда чувствует мои горячие руки на своей прохладной коже. Она замирает, смотрит на меня во все глаза. не понимая, что именно я задумал. А я со взглядом обезумевшего гения ползу по коже выше, добираюсь до ткани ее белья и минуя его так же легко, как и до этого разобрался с кромкой платья. Чувствую жар между ее ног, не стесняюсь прикоснуться к ней так, как хочу, чтобы ощутить полноценно ее возбуждение, вызванное одним лишь поцелуем. А может быть тем, что я нашептывал ее до этого? Не знаю, не хочу об этом думать. - Давай посмотрим насколько ты готова оказаться со мной один на один, - шепчу в самые губы, чувствуя ее горячее рваное дыхание. Прикрывает глаза, расслабляется, когда чувствует мои пальцы на своей влажной коже. Хрипит что-то неразборчивое мне в ответ, облизывается, подставляет шею под мои поцелуи, которые я не стесняюсь оставлять, покусывая и облизывая мягкую кожу. Она такая мокрая, что я сам теряю связь с происходящим вокруг. Отвлекаюсь от отслеживания всего, что происходит вокруг. Ее стон смешивается со стонами в соседней каюте. Не думал, что это будет так сильно меня заводить, как и ее решимость, будто она действительно думает, что сможет бросить мне вызов и осилить то, что я приготовил для нее. Я не буду нежным, не буду шептать ей слов о вечной и бесконечной любви, не буду обещать шелков и алмазов. Мой максимум - пообещать ее трахать так, чтобы она теряла рассудок, не больше. Уверен, на такое она точно не согласится, поэтому действую на опережение и не предлагаю ничего. Просто наслаждаюсь ее положением, тем, как насаживается на мои пальцы сама, цепляясь губами за пальцы свободной руки и не отводит взгляда. Будто думает, что сможет тем самым свести меня с ума. Как грустно, ведь я уже давно лишен рассудка и мне ничего не стоит трахнуть ее на глазах у всех, устроив очередное маленькое шоу, опозорив свою драгоценную мамочку и своим именем в очередной раз прогремев на весь Сан-Диего. Я никогда не пытался быть «мистер эпатажность», но что-то мне подсказывает, что я идеально справился бы с такой ролью. - Кончишь и я покажу тебе где моя каюта, - шепчу в губы снова, не позволяя мне ответить, ведь ее рот занят. Вдыхаю аромат ее духов, скольжу кончиком носа по шее, которую она так послушно выгибает мне на встречу. Оставляю волну мурашек, одну за другой, схожу с ума от ее аромата, готовый вдыхать его без остановки. Она действительно похожа на меня, только я - никогда не стал бы вот так открыто связываться с самим собой, а развести меня на бабки - уж тем более. Подумай еще разочек, пойдешь ли ты на такой риск и задумайся, чего это все может тебе стоить.

[indent] Мне нравится видеть, как люди, под моим влиянием начинают терять рассудок, трогаться умом и терять самих себя, поддаваясь не только искушению, но и мне самому. Как будто я, обладаю какой-то невероятной суперспособностью и с легкостью могу проникнуть в человеческое сознание, изменив ход его мыслей и повернув их полностью в свою сторону. Именно так все это выглядит прямо сейчас, когда путем нехитрых манипуляций - нет смысла даже пытаться скрывать это - я получаю желаемое. Чувствую, как она горит, наслаждаясь тем, как мои пальцы ласкают ее между ног, насаживается на них и буквально умоляет не останавливается. Ее сбитый шепот стучит у меня в затылке, превращая меня из вполне адекватного осознающего все человека в какое-то неуправляемое животное. По своей природе любой человек - животное. Нужно просто правильно выпускать его наружу, чтобы в конце концов не лишиться жизни или не остаться без рук. Сейчас, Барби была просто в минимально крошечном расстоянии от того, чтобы остаться без головы, потому что я откусил бы ее, если бы она вновь набралась смелости управлять и помыкать мной. Надеюсь, что в ближайшем будущем эта девушка поймет, как именно нужно себя вести не только в приличном обществе, с людьми, на лицах которых красуются самые настоящие маски притворства, но и с людьми, которые никаким образом не похожи на первых, как не похожи ни их вкусы, ни привычки. Я ненавижу лесть, ненавижу делать неискренние комплименты и лгать в глаза, ненавижу притворщиков и лгунов. Ненавижу буквально все, что очерняет человеческое лицо и честь. Все, кроме живой страсти и похоти, которые просто невозможно контролировать. Может быть в моей голове что-то не так и ход, и строение моих мыслей разительно отличаются от нормальных. Но я абсолютно точно уверен, что почти каждый, даже если брать из тех, кто прямо сейчас вместе с нами находится на яхте, завидуют мне. Не моему положению или размеру финансового счета, а характеру и мышлению. Впрочем, первое, далеко не сахар. Зато я получаю все, что захочу. В основном - всегда - только лучшее. Как и сейчас, когда так откровенно наслаждаюсь женскими стонами, которые ласкают слух и заводят, даже если сами того не хотят. Я поймал ее врасплох, и мне, буду говорить откровенно, очень нравится наша маленькая импровизация, где она не играет свою роль, а становится живым участником этого шоу. Не подставным лицом, а тем самым последним героем, который сорвал джек-пот и в зависимости от того, как дальше будут развиваться события, получит все. Или останется ни с чем.
[indent] Осознание происходящего уже давно покинуло меня. Я не чувствую боли, когда она прикусывает мои пальцы - я чувствую лишь то, что было за минуту до этого: ее горячий язык, скользящий по коже и дыхание, которое обжигает и остужает одновременно. Чувствую, как отодвигается от меня, а затем снова тянется навстречу, потому что подсознание понимает: отодвинулся она от меня - не получит желаемое. Мои пальцы выскальзывают из ее рта, смещаются ниже к шее, которую не стесняюсь снова сжать так, как раньше. Беру ее под своеобразный контроль, сдавливаю кожу, прижимаю к стене сильнее, позволяя ей спрятаться во тьме угла, так удачно нами выбранном. Пальцы продолжают двигаться по влажной коже, бедра сжимают руку, чтобы не дать ей возможность исчезнуть с кожи так внезапно. Слышу хрипы, которые некогда были яркими стонами, тянусь к ее губам, чтобы в тот самый момент, когда она получит яркий оргазм - забрать этот победный стон себе, попробовать его на вкус и присвоить себе таким наглым способом. Мне все равно что она подумает. Вряд ли она сможет рассуждать или делать хоть какие-то выводы в ближайшее время. Ее глаза прикрыты, губы приоткрываются, чтобы сделать несколько рваных вдохов и таких же выдохов, обжигая на этот раз уже мои губы своим горячим дыханием. Не разрываю контакт моей руки и ее горячей кожи, остро реагирующей на каждое мое движение, даже если оно будет случайным и едва ощутимым. Чувствую, как ее ноги становятся ватными, готовые опустить свою хозяйку в свободный полет, но только моя рука, все еще покоящаяся на ее шее, не дает сползти вниз по стене.
[indent] Не знаю, когда она успевает прийти в себя, но внезапно для меня - оказываюсь прижатым к стене уже сам. Рваный выдох, мое полное непонимание происходящего, потому что она что/то говорила, но я не придал значения, лишь ухмыльнулся уверенный, что она не рискнет бросить мне такой же вызов. И вот оно, непередаваемое чувство, когда злость, впервые сменяется восторгом в ответ на такое вопиющее поведение со стороны девушки. Я все еще в подвешенном состоянии, жду продолжения, чтобы понять в какую именно сторону качнутся мои эмоциональные качели. Разозлюсь я окончательно или все же ей удастся сменить мой гнев на милость. Достаточно лишь... Слышу, как гремит пряжка ремня. С опозданием понимаю, что гремит именно моя пряжка, а в следующий момент брюки со всей остальной одеждой оказываются спущены вниз, вместе с моей новой знакомой, опустившейся на колени. Цепляюсь за эту картину взглядом, успеваю ухватиться лишь за образ, потому что в следующую секунду чувствую ее горячие губы на себе, чувствую, как она насаживается на меня своим красивым ртом, берет так глубоко, что чувствую стенку ее горла и начинаю дрожать, не способный справиться с подобными ощущениями. Рычу, когда несколько царапин остаются на моих ногах вместе с тем, как двигается ее рот на мне, как язык скользит по возбужденной коже, уже давно готовой разорваться и разорвать меня на тысячу частей, а может быть даже больше. Пытаюсь отобрать право управлять ей, цепляюсь пальцами за красиво собранные - раньше очень красиво, трудно не заметить - волосы, но в этот самый момент, не знаю, что, но сильно врезается мне в пальцы, заставляя потерять контроль. Дергаю ненавистный - судя по всему - шпильки в стороны, распуская светлые волосы по плечам. Ее рот не останавливается не на секунду, до тех пор, пока я сам не оттащу ее, чтобы в следующий момент насадить ее голову на себя и кончить. Дыхание сбито, сердце стучит как ненормальное, а я пытаюсь удержаться за остатки своего разума, продолжая аккуратно насаживать ее на себя, до тех пор, пока не почувствую полное облегчение. Пока возбуждение не отпустит, смешиваясь с пьянящим чувством власти, из-за которого и потерял контроль над собой. Не знаю почему, но мне нравится это ощущение. Когда хвалебный контроль над собой частично отдаешь кому-то не такому умелому, но подающему надежды. Мне хочется продолжения. Хочется довести ее до состояния, когда она сама начнет умолять меня сделать с ней что угодно, лишь бы не нарушать контакта кожа к коже и разгоряченных тел, не позволить возбуждению отпустить, подсаживаясь на него как на наркотики. Она сойдет с ума, я в этом уверен и рано или поздно, как бы не старалась - отдаст весь контроль над собой мне в руки. Это неинтересно, поэтому очень надеюсь, что она окажет хотя бы вялое сопротивление.
[indent] Тяну ее на себя, помогая встать на ноги, притягиваю к себе, кусая за нижнюю губу, будто без этого звериного жеста она бы не приоткрыла губы и не дала бы сделать то, что я хочу. Мне плевать - мне нравится это. Нравится, как она сжимает пальцами мои плечи, прижимаясь ко мне и находя в них единственную опору, не дающую ей упасть. Язык скользит внутрь, навстречу к ее языку, встречаясь с ним в очередном поцелуе, обещающему спокойствие, а на деле лишь сильнее разжигая пожар страсти между нами. Пальцы беспрепятственно оказываются вновь на ее бедрах, под кромкой платья и минуя ткань нижнего белья, чувствую ее жар, чувствую, как сжимает бедра, будто это меня остановит. Нет, совершенно точно нет. Наспех одеваюсь, игнорируя несчастный ремень, который все равно придется расстегнуть. Веду себя, как обезумевший, когда цепляюсь за ее руку и тяну за собой в сторону своей каюты. Понятия не имеют где она, помню только номер и действую интуитивно, ведь среди всего времени, которое я нахожусь тут, большую его часть я молчаливо осуждал людей на этой яхте, а еще проделывал примерный маршрут до своей каюты, чтобы знать пути отступления, на всякий случай. Зачем? Понятия не имеют, но это отлично помогает мне сейчас. Приложит карточку, дернуть ручку и толкнуть Дафну вперед, закрывая дверь громким хлопком. Благодаря тусклому свету из маленького круглого окошка в каюте, в которое светит общий свет на яхте, крутящийся по кругу, как диско шар в клубе - мне удается увидеть где именно находится моя запертая в клетке жертва. Придавить ее к стене, шаря пальцами по спине в поисках ненавистной молнии. Это сводит меня с ума - ее одежда и лишние элементы на теле, которого хочу коснуться прямо сейчас. Крышу срывает окончательно, когда слышу звук молнии, сползающей вниз, дыхание сбивается, кажется, я на секунду даже перестаю дышать, находясь в волнительном напряжении и в восторге от того, что ждут меня впереди. Страх, что моя слабость будет обнаружена, толкает меня к ней, к ее губам, затыкая их и последующие попытки сказать хоть что-то. Наощупь ловлю ее, когда забирается выше, обвивает ногами тело, снова оказываясь прижатой к стене. Каюта слишком маленькая для нас двоих, но возможно, это даже у лучшему, потому что так шанс потерять рассудок куда выше и вероятность стремиться к плюс бесконечности уже сейчас, на такой скорости, какую я раньше даже и не ощущал. Сжимаю ее задницу пальцами, прижимая к себе ближе. Слышу рваное дыхание, стон, когда отвешиваю ей шлепок, и самое ахуенное предложение, которое я когда-либо слышал. Из ее губ «два» звучит как что-то развратное, обещающее что-то невероятное. Оставляю еще один шлепок, попутно изучая губами ее шею, которую она выгибает мне навстречу. И считает. Считает, услаждая мой слух, заставляя заводиться с каждым ударом, будто я какой-то помешанный фетишист. Но мне действительно нравится это, а рассудок катится на самое дно вниз по наклонной, затмевая логику и разум. Срываюсь на рык, когда она сбивается, помешанная на собственных ощущениях, кусаю, заставляя и ее зарычать в ответ на мои вопиющие действия. Скидываю ее на кровать, пальцами цепляюсь за задницу давая понять, как именно ей нужно встать, чтобы я не укусил ее снова или не сделал что-нибудь такое что доставит ей неприятные ощущения, или же принесет удовольствие, в котором она мне не признается. - Встань так, чтобы я мог по достоинству оценить твою задницу, - рычу, пытаюсь снова ухватиться за ее бедра, чтобы потянуть на себя и вынудить встать на четвереньки. Выдергиваю ремень из шлевок, складываю пополам. Делаю шаг к ней навстречу, выжидаю, когда сердце пропустит еще один удар, чтобы нанести шлепок ремнем по заднице, вырывая из груди стон и скулеж одновременно. Она видела это. Видела с каким остервенением я наносил этот точечный удар. Пусть думает над своим поведением и над тем, что будет, если она еще раз рискнет нарушить мои правила. Сверху следом ложиться моя ладонь, предлагая ей право выбора, который она делает безоговорочно и быстро, выгибая задницу так, чтобы я рассмотрел ее со всех сторон.
[indent] Удар ладонью ложится четко на место предыдущего удара. Кожа горит, как и моя ладонь. Наверняка на ее заднице уже остался отпечаток моей ладони, но мне этого недостаточно. Хочу видеть, как она сходит с ума, также, как и я. Как наслаждается каждым моим действием, молча или нет умоляя не останавливаться. Удар за ударом, пока стоны не превратятся в какой-то внутриутробный рык, вместе с моим, вырывающимся прямо из горла. Дышать тяжело, мне приходится делать это с каким-то невероятным трудом, прикладывая все усилия, приоткрывая губы и выталкивая горячий воздух. Замираю, когда слышу, как она хнычет, стоит моей ладони вновь оказаться на поврежденной ударами коже. Но на этот раз я не буду ее шлепать. Мягко провожу ладонью по коже, добираюсь до тонкой линии белья, стягивая его до колен. Не останавливаясь веду пальцами по влажной коже, собирая соки возбуждения и пробуя их на вкус. Она помешалась, окончательно и бесповоротно свихнулась, потому что снова начинает стонать, подаваясь навстречу моей руке, стоит едва снова к ней прикоснуться. Упираюсь коленями о кровать, подбираюсь ближе, не прекращая свою дразнящую пытку, снова и снова касаясь пальцами влажной кожи. Вижу, как насаживается на них, желая получить гораздо больше, оставляя влажные следы не только на моих руках, но и под собой, изнемогая от безумного желания. Я чувствую аромат ее тела так отчетливо, что сносит крышу. Опускаюсь ниже, мечтая вдохнуть его вместе с ароматом ее желания полной грудью. Замираю, пальцы не двигаются, давая мне возможность ощутить, как она пульсирует внутри, желая получить необходимую разрядку. Оказываюсь уже ближе к ней, оставляю звонкий шлепок на ее заднице прежде, чем коснусь языком влажной кожи, срывая с губ обезумевший стон и заставляя выгибаться навстречу мне и моему языку. Каждое мое движение тянет за собой развязный стон, как будто на последнем издыхании, в одном шаге от сумасшествия, когда нет возможности контролировать себя и свое тело, отдаваясь полностью во власть другого человека. Теперь я точно знаю, какое на вкус настоящее возбуждение, не подчиняющиеся тебе, лишь инстинктам, когда горит каждая клеточка тела и требует большего. Требует разрядки, облегчения и возможности дышать полной грудью, а не рваными выдохами и такими же вдохами. Язык продолжает неумолимо скользить по коже, проталкиваясь глубже, чтобы добраться до горячей плоти и забрать все, что только можно. Все, что необходимо мне самому, чтобы почувствовать, как сносит крышу, и как на голову одновременно с этим ложится корона, вознося меня и мое эго до небес и даже выше. Сжимаю пальцами ее задницу сильнее, тяну к себе, чувствуя близость неминуемой разрядки. Отстраняют, кусаю кожу, слышу этот, такой похожий на мой, стон, сменившийся рыком от боли. Она знает, что чувствовал я в этот момент, и я уверен, что ей нравится это также сильно, как и мне. Я готов кончить вместе с ней, даже не касаясь себя. Готов кончить в нее или на нее - мне плевать. Я хочу ощутить этот жар, который тянет к себе как магнит, полноценно, но не позволяю своему эгоизму взять верх. Растягиваю удовольствие, даю возможность ей опуститься на самое дно в своих развратных мыслях и ощущениях, чтобы после этого взлететь еще выше, ударяясь о реальность и мой редкий толчок, который чувствует сразу же, не успев даже передохнуть. Трахаю ее как портовую шлюху, без разговоров и предупреждений, доставляя удовольствие себе и ей, пусть даже она изнутри горит и умоляет остановиться. Тело не выдерживает такой нагрузки, ему нужна передышка, но мне плевать. Как помешаны, больной на голову ублюдок, я продолжаю раскачивать лодку ее сознания резкими толчками, вдавливая ее в кровать и заставляя не просто стонать, а задыхаться. Тяну за волосы, чтобы не позволить заглушать стоны. Хочу, чтобы их слышали все вокруг, чтобы знали, что в этой каюте происходит что-то невероятно отвратительное и в тоже время потрясающее, раз девушка, попавшая в мои руки, буквально задыхается от ощущений меня внутри нее. Звонкий шлепок, за ним толчок. Она сжимает меня, вскрикивает и все равно не отстраняется, будто в благодарность за все, позволяет делать с ней все, что захочу. Еще шлепок, еще более грубый и резкий толчок, который снова впечатывает ее в смятое под головой одеяло. А я снова тяну ее за волосы, чтобы не сдерживалась и не позволяла ни одному звуку, срывающемуся с ее губ потеряться в кровати. Потому что все это принадлежит мне, как и ее тело, рассыпающееся на части, растекающееся в моих руках в приятной истоме из-за постоянного напряжения, но все еще принимающее меня и мое агрессивное желание выбить ее с планеты вместе с разумом. Довести до состояния полного подчинения, когда стирается понимание кто ты и где ты, когда стирается осознание собственной личности, громкого «я», которое она всячески пытается показать мне. Пыталась, до недавнего времени. Попробуешь еще раз?

[indent] Я никогда не заводил серьезных отношений. Все это - свидания, походы в кино, конфетно-букетный период - вообще ни разу не про меня и надо быть полной идиоткой, чтобы убедить саму себя, будто я на это подпишусь. Если бы я писал мемуары я бы назвал их «бабам нельзя верить» и каждая их глава начиналась бы с тех фактов и правил, которые я за свою жизнь усвоил немало. И если бы после попадания этого шедевра в печать, разлетевшись на тысячу экземпляров и покорив буквально каждое женское сердце - еще один занимательный факт: все девушки любят козлов, только замуж стремятся выскочить за богатого слюнтяя - я бы не изменил свое мнение. Даже если бы все они разом встали передо мной на колени, широко открыв рот - ммм. Нет. Никто и ничто не сможет переубедить меня, а Барби - в принципе одним только своим видом дает понять, что тут мне ловить нечего. Это был отличный секс, да, спорить не буду, просто роскошный - такого со мной давно не было, чтобы я не мог ответить ни на один вопрос, а девушка после меня не трещала без умолку, а просто падала ничком на кровать, затыкаясь. Поверить в то, что эта девушка вообще умеет молчать - также сложно, как и в существовании любви на этой чертовой планеты. Все отчаянно ищут доказательства обратного, только я - просчитывающий каждый шаг, не только свой, но и всех окружающих - даже не стал бы терять время на это скучное занятие. Любви нет, а рот Дафны - закрыт только когда она спит и то... Я не уверен. Проверять не стал и на следующее утро благополучно свалил, едва яхта остановилась и все за пределами кают начали двигаться. Стук женских каблуков после бурной ночи звучит как молоток, который намеренно долбит в одну точку и норовит проломить затылок. Жмурюсь, встряхиваю головой, отчего становится еще хуже, но не сдаюсь, потому что свалить раньше - чем проснется девушка, спящая рядом - моя цель номер один. Не то чтобы я продумывал план побега до мелочей, нет. Я просто знал, что уйду, оставлю ее один на один с собой и своими женскими штучками. Наверное, она очень расстроится, когда проснется утром, будет думать, что не успела привести себя в порядок, сделать макияж или хотя бы умыться, расчесаться, чтобы выглядеть словно только что сошла с обложку журнала «вок». Упрощаю ей задачу в тысячу раз, собираюсь наспех и ныряю за дверь, максимально избегая лишних звуков, которые могут разбудить мою ночную гостью.
[indent] Меня абсолютно не интересуют окружающие меня люди, торопящиеся так же быстро покинуть палубу яхты и оказаться на твердой земле, как и я. Успеваю только зацепиться за бутылку минералки, стоящей на подносе у официанта, любезно раздающего живительный напиток любому желающему. Скручиваю крышку, опустошаю ее почти сразу на половину и кажется начинаю постепенно оживать. Избегаю толпы на помосте, оказываюсь на земле быстрее, чем половина идиотов, тянущих за собой, в основном на себе, своих кривоногих куриц на длинных шпильках и каблуках. Они все еще пронзительно цокают ими, сводя меня с ума. Оборачиваюсь, чтобы понять причину моей головной боли, наивно веря, что это хоть каким-то образом мне поможет. - Диабло! - тут же оборачиваюсь на голос, зовущий меня. Вдалеке узнаю своего помощника и главную правую руку - тут без шуточек про дрочку и прочей херни, чисто рабочие вопросы - делаю приветствующий жест рукой и молюсь всем богам планеты в благодарность за то, что у меня есть этот человек. Я точно знаю, что уже через пару минут буду проклинать себя за эти слова, потому что голос, имеющий имя Стивен, будет задавать сотню бестолковых вопросов, ни на один из которых я не отвечу. Эта шарманка и монолог с самим собой закончится быстрее, и я побуду в тишине, нарушаемой лишь двигателем частного автомобиля. Это лучше, чем цоканье чертовых каблуков, при условии, что я маниакально боюсь встретиться даже взглядом с той блондинкой, которую хотел видеть и слышать прошлой ночью. Сейчас я хочу тишины, и чтобы никто не путался под ногами. Приветственный жест превращается в рукопожатие, дальше я пропадаю в салоне автомобиля и еще несколько секунд жду, когда Стивен сядет на соседнее пассажирское. - Как все прошло? - рекорд побит, и я проклинаю себя гораздо раньше. Показательно закатываю глаза, Стив дает команду водителю, и мы уезжаем. Подальше от каблуков и блондинки, которая, я уверен, достанет меня из-под земли, если захочет. Но я все же надеюсь, что такой пассажир, как я ее вовсе не заинтересовал. Как минимум, я не оставил ей «на чай» и не написал слащавую записочку с извинениями и предложением когда-нибудь повторить. Банально, тупо, не в моем стиле. - ... и вот я ему говорю: может быть дождемся Диабло, прежде чем решать такие важные вопросы, в конце концов последнее слово будет за ним, - только сейчас понимаю, что Стивен что-то увлеченно и уже достаточно долго мне рассказывает. О контракте с японцами, с которыми наша компания пыталась найти контакт еще со времен, когда я ходил под стол пешком, а во главе компании был мой отец. Переключаюсь со своих не самых радужных мыслей прямиком в разговор со Стивеном, набором тупых вопросов стараясь наверстать все ранее упущенное.
[indent] В принципе я и не сомневался в том, что этот засранец умудрится договориться с кем угодно, но не думал, что это окажется так легко с теми, кто был особенно важен. Встреча с японцами назначена на следующей неделе, а мне предстояло отработать некоторые вопросы и схемы с остальными директорами, которых мне так любезно подкинул отец, оставляя все свое детище мне в наследство. Дурацкая была идея, пап, конечно, но зачем мне говорить об этом вслух, особенно сейчас, когда мы совещаемся уже несколько часов, а к итоговому решению прийти так и не можем. Я вымотан, я хочу кофе и почитать утреннюю газету - меня привлекла статья об отгремевшей вечеринке и драке, которая там произошла. Надеюсь, речь не обо мне, впрочем, никак иначе недовольные лица своих собеседников я объяснить не могу. - Мы уже давно советовали тебе жениться, завести семью. Ты же прекрасно понимаешь, что в таком случае даже думать начинаешь иначе... Более обширно, так сказать, - мистер Майерс раздражает меня своим занудством, но из-за того, что он самый старый и уважаемый среди нас, а я, конечно же, самый молодой - приходится молчать. Но почти в девяноста процентов случаев его занудства или попыток строить из себя моего отца - заканчиваются ничем. Мою оборону касательно женитьбы пробить просто невозможно. - Твой отец... - пальцы слишком быстро складываются в кулак, ударяя о столешницу. Мужчины вздрагивают, переводя на меня удивленный взгляд. - Я просил тысячу раз не говорить мне о том, что хотел бы мой отец и уж точно не здесь и не сейчас, когда мать вашу у нас на повестке важные переговоры, а мы снова и снова упираемся в мою женитьбу. Каким образом это поможет нам с японцами? Может предложите мне для укрепления союза слетать туда и жениться на какой-нибудь кукольной японке? - я начинаю звереть, хоть мой голос и звучит достаточно холодно, отстраненно. Никаких эмоций прилюдно - удар кулаком - это мой максимум, которого было достаточно для того, чтобы большинство из присутствующих нервно заерзали на стульях, или начали также нервно стучать ручками и карандашами по столу. Этот звук тоже раздражает, как и те, кто суют свой нос в мои дела, и речь не о компании. - Нет, Диабло, просто японцы придерживаются старых традиций. Они любят вынюхивать информацию о своих партнерах и, если они узнают, что ты до сих пор... - я начинаю рычать, Майерс затыкается в тот самый момент, как слышится голос секретарши и в эту же секунду открывается дверь и передо мной - и всеми присутствующими- предстает кошмар в кожаной юбке. Юбка - первое, что я увидел, даже несмотря на то, что блондинка с ее длинными ногами уже вошла в кабинет, ведя себя так, будто она тут хозяйка и бросила свои перчатки - в такое-то время года? - на стол. Естественно все сразу же переключили внимание на нее, и если бы я сидел не в переговорной, то, наверное, уже успел бы умыкнуть, чтобы закончить это бесполезное сборище и осуществить желаемое - не сталкиваться с этой барышней ни при каких обстоятельствах. Но пути назад уже нет, потому что Барби слишком быстро сокращает расстояние между нами, пересекая огромную переговорную в несколько шагов - ноги у нее действительно очень длинные. Я все еще пребываю в шоке от того, что вижу это и это действительно происходит наяву. Хочу незаметно для всех ущипнуть себя, но не могу даже пошевелиться. Смотрю на нее снизу-вверх, прикрываю глаза, чтобы не сорваться и сдержать все те эмоции, что рвутся наружу. И, наверное, так и было бы хорошо, если бы все, что она говорила не оборачивалось против меня, расширяя глаза моих коллег с каждым словом все больше и больше. И раз уж сама судьба подкидывает мне такие варианты - нужно действовать, брать быка за рога и использовать все, что говорит она - против нее же, но в плюс себе.
[indent] Холодный расчет отключается, стоит ее пальцам оказаться на моем плече и легонько сжать его. Все это шоу, устроенное специально для меня, наверное, как акт изощренной мести. Как жаль, что мне плевать, и эта мышка не знает, что прямо сейчас попала в ловушку к кошке, которая больше ее не просто в анатомических размерах, а в четыре раза. Шок и восторг в глазах Майерса - мои стеклянные глаза не обещают ничего хорошего никому из тех, кто решится сказать сейчас хоть слово. Все это понимают, не просто по моему лицу, а по напряжению, которое повисло в воздухе, словно туман. Сквозь него ничего не видно, кроме моих глаз, которые через секунду сожгут эту суку на месте. Что за чушь она несет и какого черта она вообще тут забыла? Бросаю взгляд в сторону двери, где секунду назад мелькнула молоденькая секретарша, имени которой я даже не знал, а уже в следующую дверь хлопнула. Для этой мышки тоже уготована мышеловка и ей очень повезет, если она успеет отработать все прежде, чем я ее уволю. Расслабленные руки, лежавшие на столе и уже привыкшие к моему внутреннему напряжению - оказываются в плену чужих пальцев и в следующую секунду ложатся на живот - абсолютно плоский - моей якобы... кого? Что блять происходит? Перевожу взгляд на Дафну, затем на свою руку у нее на голом животе - странный наряд для молодой мамочки, но этот момент опустим и обсуждать не будем. - О, прости дорогая, я не думал, что ты будешь так волноваться. Но уверен, что мы пользовались презервативами, потому что... - иначе с тобой нельзя гребаная ты сука, - ты же говорила, что не хочешь детей, а я уважаю твой выбор, - моя слащавая улыбка, взгляд глаза в глаза - ее шок на лице не описать словами, зато ты даже не представляешь какой неописуемый восторг я сейчас испытываю. - Уважаемые господа, я не хотел торопить события, но раз у нас зашел такой разговор, то, позвольте представить, - я встаю, избавляясь, наконец, от тисков ее рук и насильном прижимании моей ладони к ее животу, - моя невеста, Барби, - моя улыбка в тридцать два зуба - ее шок, который тут же меняется на такой же искренний восторг. Как будто это было оговорено заранее. Естественно нет, но из тебя получилась бы отличная актриса, даже не второсортная, не будь ты такой сукой. - К сожалению наше совещание на сегодня придется отложить до... - вскидываю руку, чтобы посмотреть на часы, - четверга. У нас будет достаточно времени, чтобы обсудить все детали нашей будущей сделки, а сейчас, прошу оставить меня... нас, - осекаюсь, - вдвоем, - еще одна слащавая улыбка, на этот раз направленная в сторону моих коллег. Майерс внимательно сканирует меня взглядом, но в конце концов, сдается и улыбается почти искреннее приветливо.
[indent] Через несколько приветственных рукопожатий между старыми голодными псами и молодой сучкой - иначе эти похотливые взгляды и ее продающий, искренний и невинный одновременно в ответ - нас, наконец, оставляют наедине. Большая дверь закрывается, а я вновь встаю с места, чтобы на этот раз закрыть не только дверь, но и жалюзи - плевать что мы на хуй знает каком этаже - сто двадцать первом, если быть точнее - и нас вряд ли кто-то увидит, но лучше не рисковать и перестраховаться, потому что лично я понятия не имеют, что сделаю с этой мерзавкой. - Итак, - свет из первого окна исчезает, перекрывая вид для всех, кто напротив, - это была отличная месть, но, теперь ты, я думаю, понимаешь, что игра превращается в реальность и ты - моя невеста, как бы это было не прискорбно, - подхожу к следующему к окну, проделывая точно такие же манипуляции, что и с первым, - ты пришла очень вовремя и твой маленький спектакль - для чего бы он ни был придуман, из-за женской обиды или из-за того что я не перезвонил, хотя и не должен был - обернулась для тебя и меня катастрофой, не буду этого скрывать, - замолкаю на секунду, разбираясь со следующим окном. Разворачиваюсь, чтобы оказаться к ней лицом к лицу, но на таком далеком расстоянии продолжать мой импровизированный монолог совсем не хочется, поэтому я тоже достаточно быстро - как и она в самом начале - сокращаю расстояние между нами. - Мне в жопу не усрался этот брак, и все вот это ванильно-сопливое дерьмо, которое такие дамочки, как ты, жадные до денег и роскоши, просто обожаете. Но все же у меня есть предложение, от которого ты теперь не сможешь отказаться. Твои условия игры были отличными, только я все равно тебя переиграл и теперь, у тебя действительно нет выбора, кроме как согласиться на мое предложение, - пальцы цепляются за ее, скользят выше по рукам, до плеч, замирая в районе ключиц. Я аккуратно вывожу каждую из них, пока продолжаю говорить. - Заключим сделку, где ты - получаешь все, я получаю все и никто никому ничего не должен. Мы поженимся, составим брачный договор, чтобы тебе не хватило ума оттяпать половину моего имущества или всего того, что было нажито моей семьей задолго до твоего рождения. Если ты залетела от меня действительно - я готов содержать и тебя и ребенка до конца дней, при условии, что ты не разводишься, не забираешь ребенка в другую страну или куда-то ещё и соответственно не выходишь замуж снова. И если это действительно так, то тебе лучше не ставить мне каких-то обратных условий и ультиматумов, потому что, - пальцы цепляются за ее шею неожиданно даже для меня самого. Цепкая хватка, дергаю ее на себя, сдавливая шею чуть сильнее, когда предпринимает попытку вырваться, - я придушу тебя собственными руками, подстрою твою смерть и буду опечаленным вдовцом. И все равно останусь в выигрыше, - притягиваю ее к себе ближе, игнорируя ногти, впивающиеся в мою руку. Втягиваю носом аромат ее кожи и перед глазами яркими вспышками всплывают воспоминания прошлой ночи. Я бы повторил, не будь ты такой сукой. Но, увы, ты же сука. А все грязные суки должны быть наказаны.

[indent] Как интересно наблюдать за человеком, когда вокруг него обстоятельства, которые не дают ни одного выхода из ситуации и перекрывают все пути к отступлению, но он, отчаянно и весьма самоуверенно, что вызывает у меня лишь какую-то дикую неестественную ухмылку, убеждает самого себя, и, самое смешное, пытается убедить и меня в том, что все происходящее вокруг действует сугубо в одностороннем порядке - ему на руку. Барби на вид не казалась глупой, как раз наоборот: расчетливой, хитрой и умной. Но ее положение сейчас - говорит об обратном, доказывая ее желание быть впереди всегда и во всем. Это ее и губит. Импульсивность и чрезмерная эмоциональность не дает ей возможности не то что просчитать меня, а даже просчитать свои собственные дальнейшие шаги. Каждый из них - ошибочный. Слишком самоуверенный, раздражающий. А чем я злее - тем меньше шансов у нее выйти отсюда целой и невредимой. И дело даже не в ее убийстве - я бы не стал марать руки - а в том, что она не позволяет мне видеть ее под другим углом, доказывая снова и снова, что все девушки, особенно такие как она, моя мать и прочие охотницы за богатенькими идиотами - суки, которые не имеют права жить среди простых людей. Они портят все, начиная от мужского мнения о девушках и заканчивая загрязнением чести всех остальных девушек, которым мы, парни, просто перестаем верить. Один раз попавшись в такую ловушку - вера в любовь умирает быстрее, чем твое желание быть в браке, в семье и всей этой ажурной хуйне, о которой мечтают парни, которым уже просто больше нечем заняться. Если бы у каждого из них была одна такая «Барби» мысли о женитьбе вылетели бы быстрее, чем пробка из бутылки из-под шампанского, которое каждый обязательно открыл по случаю избавления от болезни головного мозга под названием «семья» и все такое прочее.
[indent] С Дафной нельзя отвлекаться. Я знал это также хорошо, как и то, что она непременно будет сопротивляться ся, показывая свое недовольство всеми доступными ей способами. Ударить по коленке, отвлечь, вырваться из рук, которые предательски ослабли, отпуская тонкую шею из тисков пальцев. Мы бы поменялись местами и может быть я бы даже подыграл ей в ее этой дурацкой игре «домины», но обстоятельства круто меняются, а мы превращаемся в двух озлобленных друг на друга зверей - скорей собак - которые не поделили что-то до абсурдного нелепое, но ни один не хочет уступать другому. Мы ничего друг другу не должны и не обязаны. Ее заявление сюда - прямое доказательство мои мыслям: ей что-то нужно. Вряд ли ее женская гордость была задета настолько, чтобы я не перекрыл ее отличным сексом и своим обаянием. Но, судя по всему, этого недостаточно, поэтому невидимая борьба между нами продолжается, когда она, в очередной раз открывает рот и ведет себя, как Английская королева - хотя я бы тут поспорил - выставляя себя не в самом лучшем свете и наивно верит, что я поведусь на ее уловки и начну пререкаться. Мой ответ один и тот же и своего мнения теперь я не изменю. Я не привык, когда мне отказывают, но чтобы не прослыть избалованным мальчиком, щенком с золотой ложкой во рту - научился эти эмоции контролировать. Уж очень не хотелось, чтобы кто-то думал, будто я действительно избалован, да и вообще являюсь тем, за кого себя не держу и не считаю. - Мое мнение не изменится, чтобы ты не говорила, - я бы мог добавить, что она мне должна, но это совсем не к месту в данном случае, да и долгов у нее передо мной нет. Моя услуга «помоги даме в беде» была окуплена с лихвой ее помешанным взглядом и горячим шепотом, который до сих пор стоит у меня в ушах, вразрез с тем, что она говорит прямо сейчас. Язвит. Рот не закрывается ни на секунду. Она явно любит ходить по острию ножа, любит адреналин и острые ощущениям, потому что иначе объяснить стремление попадать в патовые ситуации, из которых точно не выйдешь ни живой, ни сухой, я не могу. - Не стоит сопротивляться и уж точно шутить на этот счет. Считай, что ты оказалась не в то время, не в том месте. Могла бы сейчас разложить себя на столе. Я бы взял тебя и без сливок. Не люблю сладкое, но насчет тебя бы подумал. И все же, - задумываюсь на мгновение, - ты могла быть сейчас где-нибудь в другом месте. Но пришла именно ко мне? Что, так сильно запал в душу? О, ты мне тоже, - не скрываю иронии в голосе, хотя спорить насчет того, что меня покорил ее вид сзади и то, с каким стремлением, она принимала меня в себя - я не буду. Круговые движения вокруг стола приводят нас в нужные позиции: ее как можно дальше от двери, отрезая пути к отступлению, меня - поближе, чтобы держать под контролем любую ее возможность свалить. Она могла сделать это гораздо раньше, но... гордость не позволила, а может излишняя самоуверенность? Мне сейчас ни к чему эти психологические разборы проблем и детских травм ее светлой головы. Лучше было бы если бы она заткнулась, а я прижал ее к столу и трахнул, чтобы не было желания больше разговаривать. За этим пришла? Или за оплатой услуг? Разве я снимал себе в тот вечер шлюху? Вроде бы нет. Все было обоюдно, по согласию. Она хотела меня. Я ее. Все честно. И никто никому ничего не должен.
[indent] Но она не сдаются. Ведет себя слишком эпатажно, когда залезает на стол, ползет ко мне, как ласковая кошка, у которой в арсенале набор острых длинных когтей. Уже чувствую, как она раздирает мне шею и спину. От этих мысленных ощущений по коже пробегают мурашки, а я чувствую сильный прилив возбуждения, в очередной раз, мысленно, доказывая себе, что проблемы с головой у меня прямо-таки на лицо. Чем она ближе, тем сильнее срывает крышу, которую я держу на месте из последних сил. Слишком близко. Настолько, что чувствую прикосновение ее рук на своей руке. Слежу за каждым ее движением, стараясь держать себя в руках. Это невероятно сложно, особенно когда возбуждение уже достигал своего апогея, а мой палец у нее во рту - совсем не помогает концентрироваться на главном. На том, что она задумала. Я пропускаю драгоценные секунды, теряю бдительность, не позволяя себе перехватить инициативу и даю ей фору, в тот момент, когда ей хватает наглости укусить меня, а мне дернуться в противоположную от нее сторону. Траектория движений меняется. Мы будто одинаковые стороны двух магнитов, которые отталкиваются друг от друга и никак не хотят присоединиться. Нужно просто поменять направление и в таком случае... Дергаюсь за ней следом, едва осознаю, что именно произошло и что вот-вот может произойти. Барби уже отчаянно дергает ручку двери, ведущей наружу. По ту сторону дверей никто даже не дернется - скользкие взгляды коллег скажут все сами за себя, а секретарша, уверен, едва увидев мою гостью сразу поймет, что ей тут ничего не светит. Секретарше, не гостье. Дергаю девушку от двери, на себя, из последних сил игнорирую ее агрессивное сопротивление в виде тумаков и отборных матов. И если последние не причиняли вреда, то первое могло вылиться ей в крупную сумму, едва задумаюсь о том, чтобы дать поработать своим юристам. Но это слишком низко. Мелочно. Не в моем стиле. Далеко нет. Люблю играть по грязному, используя свое преимущество, пусть оно даже видно только мне одному. Я сильнее, умнее. Я на своей территории и вряд ли у нее есть хоть один шанс избежать наказания за то, что она тут устроила. Укладываю ее на стол совсем не так, как хотелось бы ей, наверное. Хотя, судя по тому, что между нами было «до», она любит пожестче, просто никогда никому не решится об этом сказать. Сопротивление продолжается, руки упираются мне в плечи, и только после этого читаю в ее глазах осознание плачевности ситуации, в которой она оказалась. - Не думала о том, что все что ты тут сейчас наговорила может стать твоим наказанием? Что я могу стать таким козлом и мудаком, что ты будешь умолять тебя пристрелить, лишь бы закончить этот кошмар? - голос хрипит, а я сам еле нахожу в себе силы, чтобы сфокусировать взгляд. Разворачиваю ее к себе спиной, чтобы не дать возможности ударить меня снова, если вдруг в очередной раз отвлекусь и у нее появится преимущество. Рука по-хозяйски задирает юбку. Барби дергается, рычит, но на этот раз сопротивление становится более вялым. Видимо мне удалось найти ту самую кнопку, на которую можно нажать и стать королем женского разума. - Ты правда думаешь, что я рискну делать что-то такое, - пальцы плавно скользят по коже ягодиц, обтянутых нижним бельем, но не позволяя оказаться дальше и глубже, чем положено, - чтобы потом ты обвинила меня в изнасиловании? Я может быть мудак и козел, но знаю много о законе и о том, как наказывают за его нарушение, - Барби замирает, а я улыбаюсь, понимая, что меня впервые за сегодня услышали. Удержать ее внимание будет достаточно трудно, но я все же постараюсь. Холодный расчет и разум, за который держусь из последних сил. - Так что не рассчитывай, что я дам тебе такое большое преимущество над собой. Мои адвокаты справятся с любой проблемой, но им предстоит много работы касательно нашего брачного договора. Как думаешь, тебе хватит суток, чтобы дать мне положительный ответ, потому что отказа я не приму, тем более сейчас, когда ты так удачно появилась в моей жизни? - хмыкаю в ответ на собственный вопрос. Замолкаю, чтобы прислушаться к ее рваному дыханию, ведь моя рука все также ласково - обманчиво ласково - водит по нежной коже. Ниже, туда, где она уже непростительно горячая, а я ничего не могу сделать. - Если наша семейная жизнь будет такой же, то есть вероятность, что это может мне понравится, - непрозрачный намек на то, что справлюсь с ее выходками в любом случае, потому что на моей стороне ее извращенные фантазии и пара пальцев, которые прямо сейчас давят на думает белья, заставляя ее задрожать. - Я предлагаю тебе отличные условия. Сложно поверить, что такая любительница денег, как ты, откажется от полного финансового содержания. При условии, что в договоре можно прописать буквально все, вплоть до секса и прикосновений друг к другу. Если от этого тебе будет... спокойней, - нужно попытаться отлипнуть от нее, но я не могу. Что она там говорила про задницу...?
[indent] Опускаюсь ниже, следом за ладонью, которая без устали скользит по коже, сжимая ее с каким-то остервенением. Движения слишком медленные, а злости и желания во мне достаточно для того, чтобы разорвать на куски половину континента. Губами касаюсь кожи, прикусываю с силой, заставляя ее вскрикнуть. Потеряла бдительность и расслабилась. Получила в ответ тоже самое, что с таким остервенением отправляла в мой адрес, включая агрессию и желание причинить физическую боль. Только если в моем случае, боль - действительно неприятный фактор, то в ее - нечто такое, от чего воздух вокруг становится напряженным, а слов с каждой секундой все меньше и меньше. Легкий шлепок по заднице, аккурат по месту укуса, привожу ее в чувства, возвращая ее языку бестолковую подвижность. Встаю сам, позволяя встать теперь и ей. - Останешься на продолжение или задерешь подбородок высоко до потолка и поведешь себя как дура? За этими дверями все ждут твоего разгромного поражения, ведь как ты сказал: любая хотела бы оказаться на твоем месте и услышать тоже предложение от меня, что услышала ты. Никто не слышит удовлетворения в моем или твоем голосе. Слышен только мат, который так не идет таким красивым губам, - не сдерживаю себя, когда тянусь к ее губам. Голос становится еще тише, а я проваливаюсь в момент собственных слов, наслаждаясь ее молчанием. Короткий миг, который рано или поздно закончится и вернет меня в такую неприятную реальность. - И эти нелепые попытки убийства меня, которые не скрасят твой послужной список, - отстраняюсь, не могу не заметить, как вздымается ее грудь и уже явно не от бешенства. Смотрит в глаза так внимательно, что увидел бы в них преданность, если бы знал, что от суки у нее все, кроме этой самой преданности. Облизываю губы. Замолкаю, наконец, получив какое-то внутреннее удовлетворение от того, что смог сказать ей все, что хотел. Вряд ли война закончилась. Скорей, битва. Но она непременно захочет реванш, потому что, безусловно, в этой битве победил именно я.